Продавцы мечтаний

Башунов Геннадий Алексеевич

Аролинг тяжело уселся на кресло главы шестого клана. Теперь оно принадлежит ему по праву. Но радости это не приносило никакой. Нет, дело было не в гнёте ответственности, который должен был возлечь на его плечи. Что стоит ответственность за один клан, когда он решил править всем миром? Дело даже не в грусти по усопшему отцу. Пусть сестра плачет. Нет, Аролинг и сам всплакнул на похоронах, вспоминая того большого, умного и сильного мужчину, которым отец был почти тридцать лет назад, во времена детства тогда ещё наследника шестого клана. Но это было слишком давно, и продолжалось слишком мало времени. Когда Аролинг подрос, он понял, что отец - требовательно чудовище, когда же Нерлиод слёг в постель и понял, что уже не встанет,

всё стало ещё хуже. Наверное, дело было в том, что уходила настоящая эпоха. Умер Нерлиод, и вот-вот умрёт Владыка - два старейших Продавца мечтаний. Наверное, отец чувствовал то же самое, когда смотрел на руины этого мира, когда-то бывшего сытым и богатым.

"Настало время молодых", - попробовал подбодрить себя Аролинг, но вышло не то, чтобы хорошо. Вернее, вообще не вышло. Быть может, лучше сходить к Олигии? Наверняка, она сейчас пьёт. Или уже трахается, поморщившись, понял глава шестого клана. Он не хотел видеть свою любимую сестру в чужих объятьях. Когда-то он даже ревновал, пока не понял, что это бесполезно. В любом случае, она каждый раз возвращалась к нему, и Аролинг забывал все её прегрешения. Тем более, и сам не был безгрешен. Тогда сходить к служанкам? Та веснушчатая весьма сноровиста, да и терпит всё, не пикнув. Кажется, он ей даже нравится... Нет, тем более нет. Нечего заводить отношения с простолюдинками. Да и Олигия просто убьёт служанку, стоит ей почувствовать, что брат ходит к ней с большим удовольствием. А Аролинг не хотел терять игрушку.

Грудь Продавца мечтаний сдавил кашель. Выругавшись, Аролинг сплюнул мокроту прямо пол. Наверное, продуло во время похорон, погода-то отвратная. Глава шестого клана подавил приступ кашля и дёрнул за верёвочку для вызова служанок. Когда-то он очень сильно, ещё в детстве, хотел сделать это. Нет, у него в комнате над изголовьем кровати висела своя, но то была всего лишь верёвочка для вызова слуг, а эта являлась звонком самого главы шестого клана. Аролинг тогда забрался на отцовское кресло и подёргал за шнур, но вместо служанок, которым он, как глава шестого клана, хотел заказать мороженного, прилетел отец и с такой жестокостью выпорол его, что Аролинг потом ещё две недели спал на животе и обедал стоя. А отец ещё не меньше месяца повторял, что это место надо заслужить. "Или дождаться, пока я сдохну, - добавлял иногда Нерлиод, - но это не значит, заслужить, понял меня?". Аролинг не понимал. Сейчас - да. Но был уверен, что, по мнению отца, он простого дождался его смерти, а никак не заслужил то, чтобы зваться главной клана. Плевать. Ему не нужно этот грёбаное кресло, ему нужен весь мир.

Служанка, та самая, веснушчатая, пришла быстро. Неуверенно улыбаясь, она поклонилась и пробормотала:

– Чего желает господин?

– Глинтвейна... Того, с большим количеством пряностей, как любил мой отец, на кухне должны знать.

– Мне принести глинтвейн раздетой?

Аролинг на миг задумался.

– Нет. Просто принеси и можешь быть свободна.

Служанка разочарованно надула губки и ушла. Аролинг на миг почувствовал укол совести, но сразу забыл об этом. Тем более, мина у служанки вышла вовсе не миленькая - лицом не вышла. Вот когда дует губки Олигия...

"Выпью и схожу к ней, - решил Аролинг, - вышвырну того, кого она притащила в постель, и сам возьмусь за дело".

Глинтвейн оказался не особо вкусным, слишком много в него добавили пряностей, что придавало излишнюю терпкость и даже горечь. Но грел напиток хорошо, и Аролинг потянулся к бокалу, чтобы сделать второй глоток. И тут же как на зло зазвонил телефон, от чего Продавец мечтаний чуть не поперхнулся.

– Да!
– раздражённо рявкнул он в трубку.
– Кто это?
– добавил он, отпивая из бокала вино, хотя и так прекрасно знал, кто ему звонит.

– Ты раздражён...
– своим тихим голосом сказала Алария.
– Что-то случилось?

– То, что скоро случится с твоим отцом.

– Соболезную.

– Лжёшь.

– Соблюдаю правила приличия.

– Зачем звонишь?

– Сказать,

что всё идёт по плану. В ответ на обещание устранить Орайю Стера отравила Ирийстина медленно действующим ядом. Кажется, она уже и бороться не хочет, ждёт следующей войны, когда её драгоценный ребёнок, наконец, сможет сражаться сам.

Следующий глоток глинтвейна показался даже сладким.

– Это хорошие новости, - почти весело сказал Аролинг.
– Первые хорошие за сегодня. Но дело в другом - ты нашла Орайю? И, как я понимаю, твой Представитель потерялся?

– Просто гуляет, - после короткой паузы ответила Алария.
– Я найду его и сделаю так, что Орайя погибнет, можешь не волноваться. Это всё.
– Наследница второго клана бросила трубку, а Аролинг рассмеялся.

– Ты думала, что только у тебя везде есть информаторы?
– спросил он у пикающей короткими губками трубки и, залпом допив глинтвейн, от чего у него вышибло слезу, поднялся с кресла.

– Орайя, ты просто умничка, что связалась со мной, - добавил глава шестого клана в пустоту.

Глава седьмая

Орайя тяжело выдохнула и, резко вздохнув, зажмурилась. Мир как всегда утратил краски, посерел, будто все предметы вокруг превратились в тени. Угловатые очертания бункера, оставшиеся позади, небрежно брошенный на кровать ворох одеял, едва заметные банки консервов. Но эти тени были чёткими, а тьма, окутывающая невидимое глазу, отступила. Теперь она смотрела сквозь ставшие прозрачными стены, видела даже то, что находилось сзади - её черепная коробка тоже превратилась в тень. Поля с пологими холмами простирались, сколько видело её внутреннее зрение. Эта спокойная и мягкая картина прерывалась лишь угловатыми вкраплениями разбитой боевой техники.

Но краски утерял не весь мир. Деревья выделялись тусклыми расплывчатыми пятнами. Живые существа светились поярче. А где-то вдали пульсировали и багровели сущности Продавцов мечтаний. Но этих цветных пятен было слишком мало.

Поначалу Орайе не нравилось, что, закрыв глаза, она продолжала видеть. Потом её начало это развлекать. Она протягивала свои прозрачные руки, стараясь достать что-нибудь издали, но, понимая, насколько ничтожна длина её рук, убирала их. Тогда ей начинало казаться, что она - забежавший в огромную человеческую комнату муравей, который решил своей лапкой ухватить с противоположного конца комнаты большой кусок сахара. Это забавляло её. Повзрослев, последняя выжившая из девятого клана поняла, что способность видеть сквозь расстояние - весьма полезная способность. Она могла убегать от людей, охотиться, всегда знала, где можно спрятаться. Возможно, именно поэтому она и выжила. Гипноз тоже помогал выжить, но для некоторых людей - одним из которых был Антон - требовалось соблюдение многих правил: тактильный, визуальный и даже слуховой контакты, и, обязательно, время. Даже на троих слабо сопротивляющихся гипнозу людей могло уйти не меньше минуты, а это порой слишком много. Поняв это, Орайя возблагодарила природу.

Сегодня она ненавидела это своё свойство.

Антона собирались убить, а она была слишком далеко, чтобы помочь ему.

Выругавшись, зеленоглазая подхватила с земли свою шпагу и бросилась бежать по рыхлому свежевыпавшему снегу, проваливаясь чуть ли не по пояс.

Слишком медленно.

Буря продолжалась три дня, ещё сутки шёл густой снег. За это время они съели две банки тушёнки и лишь десятую часть концентратов. Конечно, концентраты - лучше, чем ничего, но только, наверное, Орайя могла представить, как Антону хотелось сладкого. Чёрт с ним со сладким, сжевать бы хоть кусочек сухаря... О свежем мясе снайпер даже думать не хотел. Не хотел, но думал. О мясе, фруктах, овощах, мучном, рыбе, грибах, каше. О сладком, кислом, остром. Об алкоголе, чае, кофе. Антон с удовольствием попробовал бы сырую крысу, если бы они здесь водились. Чужак даже представил, каковы на вкус змеи, и долго размышлял об этом. Об этом. Но только не о концентратах и тушёнке.