Продавец таблеток
Шрифт:
– Я… я… - начала Тамара, не в силах закончить из-за душащих слез. Это были слезы обиды в первую очередь на себя. Антонио уверенно ломал выстроенные печати и не прилагал к этому никаких особых усилий.
– Говори связно. Если не можешь, то лучше молчи. – безапелляционно заявил он.
– Я не знаю как… - тихо сказала она, пряча лицо в ладонях.
– И никогда не узнаешь. Даже у величайших умов этой планеты были учителя. – ответил мужчина, положив руку ей на плечо.
– Научи меня. – еще тише попросила Тамара.
Теплые руки оторвали ладони девушки от лица. Но она
– Я могу научить тебя. Но, позволь предупредить: ты добровольно доверяешь свою жизнь мне, а это значит, что ты беспрекословно следуешь всем моим правилам.
– Хорошо. – прошептала Тамара.
– Запомни – это нужно тебе, а не мне. Для меня это просто проверка своих способностей, как ювелира. – резко сказал Антонио.
– Я согласна. – все так же безропотно ответила девушка. Журналист просиял широкой улыбкой.
– Договорились. – подмигнул он. Тамара вновь ощутила, что жар прилил к ее щекам.
Мужчина поднялся с дивана, одевая пиджак, а затем протянул руку ей.
– Вставай. Мы идем. Снова разговор о жутко удачливом парне, который выиграл четырнадцать миллионов в лотерею, откладывается.
– хмыкнул Антонио.
– Я могу рассказать по дороге. – сказала Тамара, принимая руку и поднимаясь с дивана.
– Я четко разделяю работу и досуг. И никогда не совмещаю эти два понятия. Так что для этого разговора мы выделим специально время. У меня появилось вдохновение, ты ведь не хочешь его перебить? – вкрадчиво поинтересовался он.
– Нет. – усердно покачала головой девушка.
– Умница. – проворковал мужчина.
Тамара, словно завороженная не могла оторвать взгляда вмиг изменившегося мужчины. На его лице сияла игривая улыбка, а взгляд был прищурен. Казалось, что он стал совсем по другому смотреть на нее. Как скульптор ласкает взглядом брылу гранита, которая со временем станет шедевром. «Брыла» же смотрела на своего скульптора с нескрываемым обожанием.
Разница между Чейзом и Антонио была в том, что первый принуждал Тамару к изменениям. Возможно, если бы он действовал более мягко, то у него был бы шанс на успех. Антонио же никого ни к чему не принуждал. Все было сугубо добровольно. Даже более того: если Тамара ослушается, то журналист просто откажется от нее. Даже гениальным скульпторам попадаются никудышные брылы гранита, с которыми невозможна дальнейшая работа.
А еще была разница конкретно в них самих. Чейз не внушал трепета и уважения. Он не заставлял ее смущаться или чувствовать себя неловко. Тамара чувствовала свое превосходство над ним и это было ей не интересно. Антонио был для нее неприступной горой, которую она очень хотела покорить. Или покориться. Она еще не определилась с понятием.
– Куда мы идем? – спросила она, засовывая руки в рукава куртки, которую любезно подал ей журналист.
– Отметим наше соглашение. – бодро ответил Антонио.
– Но, я не одета для ресторана. – возразила девушка.
Журналист остановился в дверях и окинул ее оценивающим взглядом.
– Ты выглядишь не лучше, чем в прошлый раз. Так что не имеет значение, во что ты одета – все это жуткая безвкусица.
– Но… - начал было Тамара, но Антонио прервал ее, подняв руку вверх.
– Не смей возражать мне. Ты сама дала согласие на полное повиновение. Еще одно возражение и я уйду. – неожиданно резко и холодно сказал журналист.
Девушка от неожиданности больно прикусила язык. Слова застряли в горле, не смея выбраться наружу. Шпилька была проглочена вместе с возмущением. Несколько секунд мужчина любовался эффектом своих слов. Его лицо снова смягчилось. Он мягко улыбнулся.
– Мы идем в одну хорошую пиццерию. Туда не нужно надевать платье.
– Мог бы и сразу сказать. – едва слышно проворчала Тамара, закрывая двери на два оборота ключа.
Антонио не то засмеялся, не то закашлялся.
– Я говорю, что хочу и когда хочу. Не привык подстраиваться под ожидания других. Что и тебе советую делать.
– Э-э-э… хорошо. – замялась Тамара.
– Еще одна твоя проблема в том, что ты не умеешь связно изъясняться. Либо мычишь, либо заикаешься, либо мямлиш, словно у тебя каша во рту. Ни один человек никогда не захочет слушать тебя. Первое правило успешного оратора – уверенность. Ты всегда должна говорить уверенно, даже если несешь полную чушь. Тогда у собеседника не возникнет и толики сомнения в правдивости твоих слов.
Они шли по коридору прямиком на парковку. Она встретила их мягким вечерним солнцем и теплым весенним воздухом. Тамара прищурилась и полной грудью вдохнула дурманящий свежий аромат.
– Как тебе погода сегодня? – внезапно спросил Антонио.
Девушка оглянулась на него и по хитрому прищуру глаз, поняла, что это наводящий вопрос, что бы проверить, как она восприняла урок.
– Вдохновляющая. Приятный ветер, словно кашемировый свитер, а солнце светит, словно раритетный торшер у бабушки дома. – ответила девушка, подставляя лицо лучам.
– Хорошо, только с торшером и бабулей ты явно переборщила. Но, уже намного лучше. – улыбнувшись, похвалил журналист.
Что ж, это можно причислить к маленьким победам. Антонио обошел машину и открыл перед Тамарой дверь. Она робко улыбнулась ему в ответ и села. Ее будоражило неизвестное ей чувство. Ей хотелось бежать вперед, ходить босиком по песку, танцевать под дождем и делать все это одновременно. Рука так и порывалась включить на стерео какую ни будь заводную мелодию и качать ногой в такт. Она едва себя сдерживала. Журналист сел на соседнее сидение, завел мотор, который взревел, словно разъяренный лев. Девушка ерзала на месте, не в силах сидеть спокойно.
Антонио сурово посмотрел на нее из-под лба. Она тут же застыла, словно кто-то нажала на паузу.
– Не дергайся. Дергаются только психически неуравновешенные люди. К тому же это действует на нервы.
Тамара нахмурилась.
– Есть, хоть что-то, что не действует тебе на нервы? – проворчала она, отворачиваясь к окну. Антонио насмешливо хмыкнул.
– Да, когда рядом сидит опрятная эрудированная женщина и при этом не дергает ногой. Это не только НЕ раздражает, а даже вызывает эстетическое восхищение. – спокойно ответил он.