Продай меня, если сможешь...
Шрифт:
– Хочу тебя…- судорожно глотаю воздух и хнычу, сладко облизываю его губы, чередуя с одержимыми поцелуями в засос.
Мечтаю стать одним целым с этим невероятным мужчиной, от любви которого ловлю стабильные приступы тахикардии и бесстыдного сексуального помешательства.
– Надо ответить на вопрос, любимая…- его руки крепко сжимают мои бедра.
– Я согласнаа…, выдох, - Ааах!
– вдох,- Сергей входит в меня резко, на всю длину, погружаясь до упора, будто возвращаясь на своё положенное место, где по нему так скучали.
Дразнеще-нежные скольжения чередуются с глубокими, почти грубыми, ненасытными, срывающими пружину
Мужские руки плотно удерживают за талию, помогая врезаться в мою плоть, насаживая до основания, контролируют, не давая мне упасть в моменты накатывающего наслаждения.
– Катюююшшаа…- он кайфует, чувствуя вибрации моего тела во время оргазмов и снова распаляет, вызывая новые острые приступы желания.
Мои ладони хаотично скользят по влажному кафелю, пытаясь найти опору, чтобы удержаться под натиском ритмичных, возбуждающих движений внутри. Ощущаю хриплое, горячее дыхание вперемешку со страстными поцелуями на моей шее и плечах, по телу бегут электрические импульсы, отдаваясь в самых интимных точках разрядами, заставляющими плотнее сжимать мышцы и требуя немедленного самого сильного чувственного взрыва. Сладкий спазм останавливает дыхание, когда Сергей содрогается во мне, заполняя лоно до краев. Губы сливаются в обжигающем поцелуе и нас накрывает всепоглощающей лавиной удовольствия.
– Я люблю тебя, маленькая моя…- он разворачивает меня к себе лицом и бережно целует в истерзанные губы.
– Я тоже тебя люблю, - шепчу ему в ответ и утыкаюсь носом в мокрую грудь, успокаиваясь от его глубокого дыхания.
– Ты мне позволишь?
– в руках Сергея губка и гель для душа, - Я хочу тебя вымыть сам. Везде.
– Да, только если ты разрешишь мне сделать тоже самое, - хитро мурлычу ему в ответ.
– Держи, - он подаёт мне мочалку и щедро наливает на неё мыло.
Сергей 17.
– Закрой глаза, - шепчет мне в ухо Катя и кончиком языка слизывает струйку воды, бегущую по виску.
Опускает пенную подушку на мою шею и грубо трёт кожу, следом успокаивая ее поцелуями.
Опираюсь руками на стенки кабинки, послушно прикрывая глаза, даю возможность хулиганке немного поиграть с моим телом так, как задумала. Каким-то шестым чувством, даже не видя сейчас эту маленькую кошку, я ощущаю, как она млеет, щедро ласкаясь об мои ключицы, и опускается к груди. Обводит мочалкой ореол соска и прикусывает его зубками, ловит, прокатывавшуюся по моему телу жаркую судорогу, и проделывает такой же манёвр со вторым. Этой женщиной не возможно удовлетвориться, всего от пары ее ласк пах снова наливается напряжением, привлекая внимание моей соблазнительницы. Нежная ладошка обхватывает ствол члена и медленно, будто применяя сладкую пытку, поводит по нему вниз, а потом, чуть сжав, вверх. Прижимает к нему губку и спускается мыльной дорожкой вниз по внутренней стороне бедра. Обхватывает ртом подрагивающую от напряжения головку, и меня срывает с катушек диким желанием снова оказаться внутри своей горячей девочки.
– Малыш, ты смерти моей хочешь, - открываю глаза и поднимаю ее за запястья вверх, крепко прижимая к себе, - отдай это мне, - забираю из пальчиков мочалку и целую в уголок рта, - в твоих руках, маленькая моя, это настоящее оружие. Теперь моя очередь…
В ее глазах пляшут искры, готовые снова разгореться пожаром. Чуть прикусываю распухшую от поцелуев ее нижнюю губку, и Катя полностью отдаётся на милость моих рук. Выжимаю губку на ее грудь, наслаждаясь смотрю, как пенные потоки, легко задевая торчащие розовые соски, стекают вниз, заставляя малышку сбиваться на вдохах. Какая она фантастически чувственная, только наблюдая за ее искренней реакцией можно сойти с ума. Спускаюсь мочалкой к ее ещё совсем плоскому животу, и сердце счастливо сжимается от осознания того, что внутри него уже живет крошечный человек. Становлюсь перед девушкой на колени, осторожно касаясь губами чуть ниже пупка. Понимаю, как это до глупости сопливо выглядит, но ничего не могу с собой поделать. Она запускает пальцы мне в волосы, когда дорожка моих поцелуев, спускаясь от живота вниз, доходит до ее влажных складочек. С упоением втягивая в себя женский аромат, ласкаю языком самое укромное место…
– Серёжа,- выдох.
– Ммм?
– Вода совсем холодная…- я будто прихожу в себя от ее голоса и тоже начинаю чувствовать, как по спине бьют почти ледяные струи.
Выкручиваю краны и ловлю в объятия прохладное тело Кати.
– Черт! Я действительно не заметил. Ты замёрзла? Подожди минуту, а то заболеешь, - закутываю ее в свой махровый халат, а на себя накидываю полотенце.
– Похоже, что другим способом нас было не остановить, - смеётся девушка.
– Да, - улыбаюсь ей, - Кажется ты права. Кать, а тебе вообще можно было?
– Я думаю, что даже нужно, просто не очень бурно.
– Это хорошо, - притягиваю ее к себе за пояс хала и целую, - Отправляйся на кухню заваривать чай, а я пока закажу ужин. На первом этаже хорошее кафе, приготовят быстро.
Спустя сорок минут мы сидим на разложенном диване, обложившись коробками с умопомрачительно пахнущей едой.
– Я не знал, что ты любишь, поэтому купил почти все меню из салатов и закусок.
– Спасибо. Ты такой заботливый, что я сейчас расплачусь, - шмыгает носом Катя, - Ой, какая-то бумажка валяется. Посмотри, может, что-то важное, - поднимаю с пола листок, сложенный вдвое, и разворачиваю его.
– Это справка из лаборатории о том, что ты беременна. Мне ее отец торжественно вручил под дверью реанимации.
– Дай мне, - малышка выхватывает листок и пробегается по нему глазами, - Сохраню его для истории в такой трогательной розовой или голубой коробочке. Слуушай… А у вас в роду были двойни?
– Хм… На сколько я знаю - нет. А что?
– Уровень ХГЧ, указанный в справке слишком большой для моего срока. Такое бывает при многоплодной беременности, - девушка смотрит на меня немного растеряно, - Ты как отнесёшься к тому, если нас станет сразу четверо?
– Я буду безумно рад, любимая, - со смехом сгребаю ее объятия и укрываю пледом, - И безумно счастлив.
В эту ночь мы долго говорили, вытаскивая из закоулков сердца обиды, страхи и недосказанности. Залечивали нежными поцелуями душевные ссадины и шишки, каждым откровением опускались до илистого дна и, отталкиваясь от него ногами, выныривали на поверхность, снова дыша в унисон. С ней мне первый раз хотелось слушать и слышать, понимать, узнавать ее ближе и отдавать взамен всего себя, не увиливая, не прячась, быть прозрачным в каждой секунде свалившегося на нас водопадом чувства. Сложные темы плавно перетекали в простые: друзья, увлечения, родители.