Продажная история. Паленые мифы о России

Нерсесов Юрий Аркадьевич

Когда теперь бранят произвол культа, то упираются все снова и снова в настрявшие 37–38-й годы. И так это начинает запоминаться, как будто ни до не сажали, ни после, а только вот в 37–38-м. Не имея в руках никакой статистики, не боюсь, однако, ошибиться, сказав: поток 37–38-го ни единственным не был, ни даже главным, а только, может быть, одним из трех самых больших потоков, распиравших мрачные вонючие трубы нашей тюремной канализации.

До него был поток 29–30-го годов, с добрую Обь, протолкнувший в тундру и тайгу миллиончиков пятнадцать мужиков (а как бы и не поболе). Но мужики — народ бессловесный, бесписьменный, ни жалоб не написали, ни мемуаров. С ними и следователи по ночам не корпели, на них и протоколов не тратили —

довольно и сельсоветского постановления. Пролился этот поток, всосался и вечную мерзлоту, и даже самые горячие умы о нем почти не вспоминают. Как если бы русскую совесть он даже и не поранил. А между тем не было у Сталина (и у нас с вами) преступления тяжелей.

И после был поток 44–46-го годов, с добрый Енисей: гнали по сточным трубам целые нации и еще миллионы и миллионы — по бывавших (из-за нас же!) в плену, увезенных в Германию и вернувшихся потом. (Это Сталин прижигал раны, чтоб они поскорей заструпились и не стало бы надо всему народному телу отдохнуть раздышаться, подправиться.) Но и в этом потоке народ был больше простой и мемуаров не написал.

«Архипелаг ГУЛаг»

Не имея в руках никакой статистики, Солженицын действительно не боялся ошибиться и врал постоянно. Массовая высылка противящихся коллективизации зажиточных крестьян началась не в 1929 году, а несколько позже, согласно постановлению Политбюро ЦК ВКП (б) «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации» от 30 января 1930 года. Всего, согласно справке «Сведения о выселенном кулачестве в 1930–1931 гг.», подготовленной отделом по спецпереселенцам Главного управления лагерей, было сослано не 15 миллионов, а 1 803 392 человека (включая жен и детей ссылаемых) — чуть больше 1 % населения СССР.

Точно так же врет Солженицын о репрессиях против вернувшихся из Германии военнопленных и гражданских лиц, угнанных на принудительные работы. Из 4 199 488 советских граждан, репатриированных из Германии в 1945–1946 годах, лишь 272 687 человек были арестованы. Некоторых оправдали, других приговорили к смертной казни или различным срокам заключения, но 148 079 человек, то есть большинство тех, кто был официально уличен в том, что служил в прогитлеровских вооруженных формированиях или гражданской оккупационной администрации, получили 6 лет ссылки. Такой же приговор был вынесен 9907 военнослужащим коллаборационистских частей, взятых в плен американо-британскими союзниками и репатриированных в СССР 6 ноября 1944 года, а из 302 992 советских военнопленных, освобожденных в 1941–1944 годах, арестовано было всего 11 556 человек и еще 18 832 отправлено в штрафные подразделения.

Так что, как ни крути, ни «миллионов и миллионов», ни даже половины миллиона не выходит, а те, что были отправлены в лагеря и ссылку, в подавляющем большинстве получили сроки за реальное сотрудничество с врагом. Точно такая же ситуация имела место и в европейских странах. Например, в маленьких Нидерландах, с населением порядка 10 миллионов человек, сроки получили 29 985 работавших на немецких оккупантов и воевавших на их стороне. Процент выходит примерно как у Советского Союза с его 190 миллионами населения, но у голландцев своего врунишки — Александера Ван Солженицермана — не нашлось.

Через сталинские лагеря прошло минимум 40 миллионов человек

Вот и соглашались миллионы стать стукачами. Ведь если пересидело на Архипелаге за 35 лет (до 1953), считая с умершими, миллионов сорок (это скромный подсчет, это лишь трех- или четырехкратное население ГУЛАГа, а ведь в войну запросто вымирало по проценту в день), то хотя бы по каждому третьему, пусть пятому делу есть же чей-то донос и кто-то свидетельствовал.

Там же.

Отчего люди становятся стукачами, осведомителю Ветрову знать, конечно, лучше. Тем не менее больше всею заключенных в тюрьмах, лагерях и колониях

СССР содержалось в послевоенные годы. Тогда за колючую проволоку отправлялись, с одной стороны, пособники оккупантов, а с другой — члены расплодившихся банд типа знаменитой «Черной кошки». Абсолютный рекорд дал 1950 год, к началу которого в лагерях сидели 1 416 300 человек, в колониях — 1 145 051 человек, а всего с учетом тюрем и особых лагерей — 2 760 095 человек, свыше трех четвертей которых составляли уголовники. Поскольку всего по политическим статьям в 1921–1953 годах в лагеря было отправлено 2 631 397 человек, легко подсчитать, что всею через лагеря, тюрьмы и колонии за тридцать лет прошло хотя и явно более 10 миллионов человек, но никак не «миллионов сорок», и, как уже говорилось, большинство из них уголовники или активные пособники оккупантов.

Та же история и со смертностью. В местах заключения в военные годы она была чудовищной, но никак не по проценту в день. В году 365 дней, и будь оно так, каждое место в камере или бараке за самый страшный — 1942 год должно было обновиться по 3–4 раза. Между тем на 1 января 1942 года в лагерях, колониях и тюрьмах СССР находились 2 045 575 человек, на 1 января 1943 года — 1 721 716 человек, а умерли или погибли за год 405 438 человек.

Солжениценоподобные до сих пор отрицают эти цифры, заявляя, что не могут верить документам НКВД, откуда они взяты. Как это понять? Коварная гэбня в 1939 году злодейски преуменьшала численность заключенных в отчетах, зная, что полезут правозащитники? И при этом плевала на текущую отчетность собственному начальству?

Представьте себе сюжет. Вызывает товарищ Берия своего зама товарища Кобулова и спрашивает, почему у него количество зэков, прибывших в ХрензнаетгдеЛАГ, занижено на 40 % по сравнению с отправленными туда? А Кобулов ему в ответ: «Мы тут, Лаврентий Палыч, с товарищем Вольфом Мессингом под коньячок в будущее заглядывали, так там стране трендец настал, все наши справки газеты публикуют, вот я и решил подчистить, чтоб они не слишком нас позорили!»

У Варлама Шаламова есть рассказ «Берды Онже», где за фамилией авторитетного вора идут слова «Он же Берды». Дура-машинистка ставит перед ними порядковый номер, и в вагоне с зэками появляется неучтенный гражданин Берды Онже. При перекличке никто не отзывается, и одуревшие от страха конвойные запихивают в вагон не говорящего по-русски туркмена, оформив его как опасного преступника Берды Онже…

Можно ли считать рассказ Шаламова зарисовкой с натуры и одновременно верить в безнаказанное выпиливание из лубянских документов миллионов зэков? Оказывается, можно! Одно плохо: вранье самых близких друг другу разоблачителей проклятого прошлого не желает совпадать. Если Солженицын в ГУЛАГе брешет о 40 миллионах, не считая ссыльных, то его вдовица и наследница бестрепетно урезает муженька вдвое!

«Вы можете заглянуть в семитомный капитальный сборник документов «История сталинского ГУЛАГа», изданный Государственным архивом Российской Федерации. Увидите, что цифры вполне совпадают с теми, которые приведены в Архипелаге: там сказано, что, по официальным данным, в 1930–1952 годах через лагеря, колонии и тюрьмы прошло 20 миллионов человек плюс 6 миллионов спецпоцленцев (кулаки, выселенные народы и т. п.)»

(«Российская газета», 2 ноября 2010 года).

Издание, на которое ссылается Солженицына, заслуживает доверия, но данные о 20 миллионах немного завышены — это количество приговоров, которых у многих было по два и более. (Данные по ссылкам правильные, поскольку ссылали, как правило, один раз.) Но муженек-то говорил о 40 миллионах зэков и ни разу не соизволил скорректировать свои данные после открытия архивов, доказав тем самым, что является злонамеренным лжецом и фальсификатором. Теперь вдовушка на голубом глазу пишет, что двадцать равно сорока! И при этом умалчивает, что подавляющее большинство зэков составляли те, кого исправнейшим образом сажают и в демократической России.