Проделки королев. Роман о замках
Шрифт:
У растерявшейся сердцеедки едва хватило времени, чтобы выставить его за дверь, как появился месье Ля Белинэ. Он как раз разговаривал с двумя кровельщиками. Объяснение. Драма. Ярость старого дворянина, посчитавшего себя обманутым. И что? Он решительно порвал со своей любовницей. На следующий день он возвратился в Бретань, а его племянник, в свою очередь, закрылся в монастыре Ля Траппе, чтобы там постараться забыть свою несчастную любовь.
Но случаю было угодно, чтобы однажды дядя, проезжая мимо монастыря, узнал, что там находится его племянник. Узнал он также и то, что последнего привело сюда необъяснимое сопротивление одной из дочерей Оперы. Какой? Да, конечно же, Бомениль!.. После недолгих объяснений племянник и дядя возвратились в Париж, где все быстро устроилось. Бомениль вновь обрела своего покровителя… и нашла способ сообщить его племяннику, что он ей вовсе не безразличен… Успокоившись на этот счет, Ля Руэри начал совершать всевозможные безумства: наделал долгов, дрался на дуэли, опасно ранил графа де Бурбон-Бюссе, затем, чтобы избежать наказания, подал в отставку и спрятался. Сначала – в Женеве, потом – в Америке, куда он прибыл намного раньше Лафайета, поступив на службу к восставшим.
Он великолепно вел необычную партизанскую войну, за что приобрел среди своих братьев по оружию огромную известность. Там знали полковника Армана больше и лучше, чем Лафайета, но, к великому сожалению, эта слава не последовала за ним во Францию. Может быть, потому, что он вернулся слишком поздно, намного позднее других, когда все награды уже были распределены. Ему же достались лишь медаль Цинциннати [38] , долги и друг, майор Шафнер, который приехал вместе с ним и обустроился в Бретани.
38
Медаль Общества Цинциннати является символом идеалов и духа американской революции. Членами этого общества, учрежденного в 1783 году после победы над британскими войсками, были высшие военачальники США, прославившие себя в боях. (Прим. перев.).
Возвращение в замок Ля Руэри, перестроенный еще в 1730 году из старых развалин и сильно нуждавшийся в восстановлении, было невеселым. Что было делать там без денег… кроме как жениться? Действительно, всего в полутора льё жила самая прекрасная и самая богатая наследница, которую только можно было пожелать: Луиза-Каролина, дочь покойного маркиза де Сен-Бриса, протеже Марии-Антуанетты, желавшей выдать ее за шевалье де Парни. Но Ля Руэри был привлекательнее, и после некоторых сомнений со стороны матери 22 декабря 1785 года в замке Сен-Брис имела место свадьба, свидетелями на которой были его друг Шафнер, а также его кузина Тереза де Моэльен, о которых у нас еще будет возможность поговорить. Нежная любовь связывала двух родственников: Тереза была очень эффектна с роскошными светло-русыми волосами, какие редко доводится увидеть воочию, а не на картинах льстивых придворных живописцев. Никто не знает, насколько далеко заходила эта привязанность, но создавалось впечатление, что мадемуазель де Моэльен, поистине благородное создание, всегда любила своего кузена и не любила никого, кроме него…
У этого брака не осталось времени, чтобы стать счастливым. Тремя месяцами позже юная маркиза, здоровье которой никогда не было стабильным, тяжело заболела и слегла. Для ухода за ней был приглашен молодой доктор из городка Базуж-ля-Перуз. Его звали Шеветель, и он был сыном одного очень известного врача. Шеветелю надо было поддерживать свою репутацию и авторитет врача, но он оказался слишком соблазнительным, элегантным и весьма умным молодым человеком. Ля Руэри увлекся им и сделал своим другом. Он поселил его в замке и с благодарностью принял его согласие сопровождать больную к одному знакомому кюре в Котерэ, которого он сам же и порекомендовал. Путешествие окончательно истощило молодую женщину, и она скончалась 18 июля 1786 года, всего через шесть месяцев после свадьбы. Шеветель возвратился, чтобы сообщить об этом Ля Руэри, и тот был удручен этой смертью.
Тем временем первые отзвуки революции начали доходить до Бретани. И вот с одиннадцатью другими дворянами Ля Руэри отправился в Версаль, чтобы представить там королю свои замечания о свободах в провинции. За это их, скорее для проформы, ненадолго посадили в Бастилию. После освобождения маркиз возвратился домой, где его ждали Тереза и Шафнер. Шеветель поселился в Париже, где маркиз огранизовал ему место врача у графа Прованского, брата Людовика XVI.
Когда разразилась революция, Ля Руэри это не особенно взволновало. Он перестраивал свой замок, перепланировал парк, где разбил четыре клумбы тюльпанов, привезенных им из Америки (цветник в этом месте поддерживают и поныне). Но когда приняли Гражданскую конституцию духовенства, в маркизе вдруг всколыхнулись его христианские и монархические чувства: он согласился стать главой дворянской организации, созданной у графа де Нуайана, в районе Доля.
Эта организация хотела получить поддержку принца крови, и Ля Руэри отправился в Кобленц, где жил в эмиграции граф д’Артуа. По возвращении маркиз задержался в Париже, чтобы повидать своего друга Шеветеля, которому он и рассказал обо всем произошедшем с ним. Увы, доктор к тому времени уже познакомился с Маратом, Дантоном и Камилем Демуленом и стал ярым революционером. Но oн об этом не сказал, сыграв в жизни человека, подарившего ему свою дружбу, поистине разрушающую роль.
Вернувшись в Бретань, Ля Руэри собрал отряд (ему в этом помогала Тереза). Вступивших в отряд было много, а доверенное лицо Жорж де Фонтевьё осуществлял его связь с Кобленцем, не забывая при этом останавливаться у Шеветеля, держа его в курсе всех дел. Нетрудно догадаться, чем все закончилось! Замок стал вызывать подозрения, и, стараясь избежать обыска, маркиз переехал в деревеньку рядом с Фужером, где жила Тереза де Моэльен. Именно там-то он и встретил бывшего торговца солью Жана Коттеро, прославившегося под именем Жан Шуан, вместе с которым они стали воевать за короля.
Восстание в Бретани должно было начаться, когда станет известно о взятии Шалона прусскими войсками. Шеветель, узнавший об этом, рассказал обо всем Дантону, и тот сделал все возможное, чтобы прусские войска отступили. Поговаривали даже о неких секретных переговорах между Дантоном и герцогом Брауншвейгским.
Бретонским заговорщикам пришлось долго ждать условленного сигнала, но он так и не пришел. Через некоторое время все же началась война на дорогах – процесс уже было не остановить.
Чтобы войти в доверие, побольше разузнать и донести на тех, кто так сильно откровенничал с ним, Шеветель переехал жить в замок Ля Фосс-Анжан, к семейству Дезиль, близким друзьям Ля Руэри (все, конечно же, были заговорщиками). Предатель привез с собой некоего Лаллиган-Морийона, бывшего фальшивомонетчика, которого он из предосторожности оставил в Сен-Серване, провернув перед этим некую операцию…
У Дезилей Шеветеля считали почти что братом того, кому была доверена миссия, связанная с графом д’Артуа, миссия, о которой Дантон уже все знал.
Шеветель хотел взять Ля Руэри, но маркиз словно превратился в невидимку. Он переезжал с места на место, чтобы не компрометировать тех, у кого он скрывался. Тогда предатель решил встретить его как-нибудь вечером в Ля Фосс-Анжане, но Ля Руэри туда уже больше не возвращался.
Ля Руэри попросил убежища в Ля Гюйомарэ 12 января 1793 года, что рядом с Сен-Денуалем. Он уже был очень болен, и болезнь его прогрессировала. От него попытались скрыть пришедшую весть о том, что 21 января казнили Людовика XVI, но он сам обо всем догадался. А потом у него началось воспаление мозга, и ночью с 29-го на 30 января маркиз де Ля Руэри умер… Его похоронили вдалеке от дома, а Тереза узнала о его смерти лишь через много дней.
Адский замысел Шеветеля на этот раз не удался, но он исполнился чуть позднее. Это запечатлелось в истории замка Ля Фосс-Анжан, которую мы расскажем ниже…
Сейчас замок является частной собственностью и закрыт для посетителей.
Ля Фосс-Анжан (La Fosse-Ingant)
Окончание трагедии
Кровь – не чистая роса.
И жатва невозможна на орошенном ею берегу.