Проделки королев. Роман о замках
Шрифт:
Беспримерная слава: именно в Новом замке родился Людовик XIV. «Пятого дня сентября одна тысяча шестьсот тридцать восьмого года родился в Новом замке Сен-Жермен-ан-Ле монсеньор дофин, первый сын, появившийся на свет от христианнейшего и могущественного монарха Людовика, тринадцатого по счету этого имени, короля Франции и Наварры, и именитой принцессы Анны Австрийской, его целомудренной и дорогой супруги…»
Через пять лет Людовик XIII находился при смерти и уже не покидал Сен-Жермен. «У него, – пишет Баррон, – появилась странная привычка подолгу глядеть на шпиль высокой колокольни Сен-Дени, возбуждавший в нем мрачные воспоминания, подобно персту, указывающему в будущее».
Именно эта башня приведет его наследника к прелестям Версаля. А пока 20 апреля 1643 года король был очень плох. Он понимал, что скоро умрет, и продиктовал состав Регентского совета, а затем приказал, чтобы дофина окрестили. Церемония состоялась на следующий день. Вот как описывает это событие замечательный историк Филипп Эрланже: «Дофин, одетый в свое серебряное платье, пришел приветствовать Его Величество. Король склонил с ложа свое измученное тело:
– Как ваше имя?
– Людовик XIV, отец мой… – ответил ребенок.
– Пока еще нет, – произнес с улыбкой король, – но скоро это будет именно так».
Король умер 14 мая в Новом замке на руках Святого Венсана де Поля. Королевская семья покинула дворец, оставив его сестре Генриетте, королеве Англии и вдове несчастного Карла I, обезглавленного по приказу Кромвеля.
В 1660 году Людовик XIV вернулся в Сен-Жермен, чтобы показать его своей молодой жене. Но он быстро оставил Новый замок ради Старого замка, который был значительно более просторным…
И все же именно Новому замку суждено было стать своеобразным театром, в котором разыгрывались самые забавные из любовных приключений Людовика XIV. Например, именно там летом 1662 года королевское внимание было привлечено к мадемуазель де Ля Мот-Уданкур, одной из фрейлин королевы Марии-Терезии. Однако этот грациозный батальон имел сурового сторожа в лице мадам де Навай, не понимавшей шуток, если они касались чести девушек, доверенных ее попечению. И Его Величество никак не мог найти способ встретиться со своей красавицей, надежды же проникнуть к ней обычным способом, то есть через дверь, вообще выглядели утопией. Так что в одну прекрасную ночь «королю-солнце» пришлось взбираться на крышу собственного замка, чтобы через окно проникнуть в комнату своей избранницы.
Естественно, это стало известно мадам де Навай, и она усилила охрану. «Летом, – рассказывает Великая Мадемуазель, – мадам де Навай приказала установить в Сен-Жермене решетки на окнах дочерей королевы, так как они находились на самом верху, а водосточные желобы были слишком широкими. Поговаривали, что король каждый вечер приходил поговорить с Ля Мот-Уданкур. Итак, решетки были приготовлены; их принесли вечером и сложили в коридоре, возле комнат девушек, чтобы установить на следующий день. Но на следующее утро они были обнаружены во дворе. Чтобы снова занести их наверх, понадобилось сорок или пятьдесят швейцарских гвардейцев. Король посмеялся над этим за обедом вместе с мадам Навай и сказал: – Видимо, эту работу проделали духи, ибо двери были закрыты, и стража не видела никого ни входящим, ни выходящим…»
Новый замок был оставлен одновременно со Старым замком. Король Яков II разместил там своих офицеров и прислугу.
В 1777 году Новый замок уже нуждался в срочном ремонте, он хоть и не рухнул, но впал в великую нищету. Людовик XVI только что подарил его своему младшему брату, графу д’Артуа, присовокупив неплохую сумму на восстановительные работы. Артуа вдохновенно принялся за обдумывание планов и начал разбирать замок: он желал иметь огромную резиденцию, похожую на Версаль, и чтобы она принадлежала ему одному. Одновременно он начал засыпать гроты и террасы. Но очень скоро деньги подошли к концу. Людовик XVI дал ему еще четыре миллиона, с помощью которых были составлены новые планы, а большая их часть пошла на дорогие удовольствия одного из самых легкомысленных принцев среди когда-либо виденных историей.
Короче, четыре миллиона растаяли без остатка, и, в дополнение ко всему, принц потерял интерес к резиденции, которую разрушил уже почти наполовину.
Революция довершила это пагубное дело. Исчезли сады, а то, что осталось, поделили. Замок и все пристройки к нему были проданы с аукциона. Начиная с 30-х годов XIX века различные частные лица владели осколками некогда прекрасного целого, из которых самым интересным был, пожалуй, Павильон Генриха IV. У него имеется своя собственная особенная судьба.
В момент рождения Людовика XIV Павильон служил часовней, где «величайший король мира» принял малое крещение. Однако после Реставрации к древней молельне пристроили новое здание, и в 1846 году весь ансамбль превратился в гостиницу. Она была передана мэтру Колине, чьи «котлеты по-беарнски» были известны всему Парижу. Особенно – в среде литераторов и художников. В частности, Мюссе, Жерар де Нерваль, Жорж Санд, Рашель, Фредерик Леметр, Эмиль Золя, Альфонс Доде и Виктор Гюго приходили сюда отдыхать. Более того, Александр Дюма, вдохновленный, по всей видимости, тенью Анны Австрийской, именно здесь написал своих «Трех мушкетеров» и «Графа Монте-Кристо». И именно отсюда он отправился подыскивать место для строительства собственного дома.
Еще позднее пришла очередь Оффенбаха, который поселился в Павильоне Генриха IV. Там он сочинил свою оперу «Дочь тамбур-мажора». Тут видели Гуно, Массне и Сару Бернар. Во время войны 1870 года здесь располагался штаб немцев, в частности, генерала фон Мольтке. Но отзвуки музыки помогли забыть грохот сапог.
Имели тут место и печальные события. Здесь скончался от апоплексического удара Тьер: невольная честь, выпавшая на долю кухни этого дома.
Бывали тут и другие знаменитости: Клемансо, султан Марокко Мохаммед V… Встав под начало новых владельцев, гостиница заново обрела молодость и продолжает свой славный путь…
Часы работы
замка и национального музея археологии
Ежедневно, кроме вторников, с 10.00 до 17.15
http://www.musee-archeologienationale.fr/
Сен-Фаржо (Saint-Fargeau)
Для удовольствия Великой Мадемуазель
Быть прекрасной и любимой – это означает быть всего лишь женщиной. Быть уродливой, но при этом заставить полюбить себя – это достойно настоящей принцессы.
«Мы прибыли в Сен-Фаржо в два часа ночи. Пришлось идти пешком, так как мост был разрушен. Я вошла в старый дом, в котором не было ни дверей, ни окон, а трава во дворе доходила до колен; он внушал мне ужас…»
Эта сцена имела место в 1652 году. Той, кто написал эти строки, едва исполнилось двадцать пять. Она была высокой блондинкой, не уродливой, но с лицом, пожалуй, слишком волевым. Она была чуть полноватой, с мясистыми губами и синим глазами. В тот момент замешательство ее было продиктовано отсутствием привычки к подобного рода жилищам, ибо она была одной из самых богатых женщин Франции.