Продолжение следует
Шрифт:
Заработала установка внепространственной связи. Запросы, отзывы, снова запросы… Экспедиции было решительно отказано в прямых контактах с людьми — это был бы совершенно неоправданный риск. Только дистанционное изучение! Но уже тогда в их обществе зрело решение — людям надо помочь…
«Ау, любимый! Ты где?»
Меня обдаёт её теплом.
«Я дома. Выполняю домашнее задание. А ты как?»
«А я лечу в твои объятия. Кстати, поздравь меня с победой. Все нытики и маловеры обращены в бегство»
«Поздравляю. Убитых нет?»
Бесплотный шелестящий смех.
«Пока нет. Правда, есть тут двое… Нет, я далека от мыслей об убийстве, но небольшие телесные повреждения им бы не помешали. Чисто для ума, как говаривал Коля-Хруст»
«Покажи мне их. Я, конечно, не Коля-Хруст, но небольшие телесные постараюсь обеспечить»
Снова шелестящий смех.
«Ладно, мой хороший. Лучше я добью их морально. Всё, Рома, кокон снижается, жди!»
Сильный толчок. Нечаянная радость, как обычно, с размаху сел мне на макушку. И когда проснулся? Непохоже, что он собирается менять свои привычки. А когда в нём будет три кило… Надо начинать тренировать шейные мышцы, вот что.
— … Хозяевам дома мира и процветания!
Беловолосое очаровательное создание, вихрем ворвавшееся в наше жилище, уже складывает крылья за спиной. Нечаянная радость, прервав процесс питания, таращится на пришелицу.
— Познакомься, это моя племяшка, — смеётся Ирочка, целуя и обнимая прибывшую. — Её зовут (певучее слово) Взлетающая в зенит.
— Можно коротко — Кеа, — вставляет племянница. — Я рада видеть тебя, живая легенда будущего. Вообще-то я специально напросилась, чтобы пообщаться с живым биоморфом, вот.
Нахальная, похоже, девица. Нет особого почтения к старшим…
— А чего не так? Ах, да… — девушка ловко опускается на одно колено, встаёт — Теперь нормально?
«Вообще-то она старше меня на двадцать три наших года. По земному счёту как раз на четверть века» — глаза Ирочки смеются.
Я поперхнулся, закашлялся. Нет, никак не могу привыкнуть. Трёхсотлетние прабабушки, выглядящие чуть ли не моложе своих правнучек. Племянницы, старше тётки на четверть века…
Обе дамы смеются, весело и беззлобно, и я смеюсь вместе с ними. Ангелы — народ лёгкий…
— Ого, вы завели летучую соню, — Кеа мягко и неуловимо-профессионально берёт Нечаянную радость в руки. Зверёк сопит, но от активного сопротивления решает пока воздержаться. — Ух ты милашка… У кого взяли?
— Мы нашли его в лесу, представляешь? — Ирочка расставляет посуду на столе — Потерялся. Его зовут Нечаянная радость.
— Красивое имя. А почему его?
— Не поняла…
— Ну это же девочка.
Ирочка секунду переваривает сообщение.
— Ты уверена?
Кеа звонко хохочет.
— Ну, тётя, ты даёшь! Абсолютно уверена, как и в том, что твой муж — мальчик. Видишь ли, у мужчин имеются некоторые отличительные признаки…
— Не продолжай, — Ирочка смеётся. — Действительно, я не сообразила взглянуть.
Нечаянная радость, которого… нет, теперь уже которую внезапная перемена пола нимало не трогала, возобновила процесс питания, прерванный неожиданным появлением гостьи.
— Садись, будем пить чай.
Я усмехаюсь. Да, у ангелов тоже существует такой обычай. Вот только чай здешний сплошь зелёный, и притом чуть горчит. Его варят из листьев одного местного дерева. А впрочем, тутошние плодовые джунгли столь богаты и разнообразны, что я не удивлюсь, если здесь найдётся и кофе с какао…
— Да я… Слушай, тётя Иолла, я же за вами. Полетели? И ты, дядя Ди. Папа с мамой ждут.
«Ну вот и тебя укоротили» — в глазах Ирочки пляшет смех. Хм… Дядя Ди… И не похоже вовсе.
— Как это ждут? Погоди… А почему я об этом не знаю?
— Ну вот уже знаешь. Полетели?
Она вдруг смотрит на меня.
— Тебе неприятно, что я назвала тебя дядей Ди?
— Нет, почему же. Не ты, так другие. Не всю же жизнь вставать передо мной на колени. Но ты можешь звать меня Рома. Если тебе нетрудно, конечно.
— Да пожалуйста. Ро-ма… — она словно пробует слово на вкус. — Слушай, это же ещё лучше! Ну, дядя Ро-ма, полетели?..
— А я работаю во-он в том секторе, — Кеа тычет пальцами в куда-то сторону циклона, спиралью свернувшегося слева. — Такой запущенный сектор — ужас! Садовников одних не хватает голов пятьсот, не меньше…
Я уже успел усвоить, что Ирочкина племянница работает садоводом-смотрителем в одном из бесчисленных секторов, на которые поделены все четыреста пятьдесят миллионов квадратных километров здешней суши. Сельская труженица, если использовать земные термины эпохи разлагающегося социализма. Работой своей очень довольна, потому что любит лес и зверей.
— Они у меня работают, как звери, — смеётся Кеа. — Вы же все по ночам дрыхнете напропалую, и не знаете, что тут творится. Вы оба как-нибудь ночуйте в лесу! Только и слышно — шур-шур-шур… хрум-хрум-хрум… Это мои зверюшки безжалостно отгрызают всё лишнее, — она снова смеётся, Ирочка помогает ей, и я смеюсь за компанию.
Транспортный кокон летит в северную полярную зону. Приполярную, если быть точным. Собственно полярной является зона диаметром около шестисот километров вокруг полюса, где солнце никогда не заходит. Да, ведь ось планеты практически не имеет наклона, и благодаря рефракции плотной атмосферы солнышко имеет возможность освещать обе макушки Рая — и северную, и южную — постоянно. Так и ходит светило над горизонтом кругами. Климат на полюсах прохладнее, чем в более низких широтах, хотя благодаря могучим тёплым течениям температура и тут не опускается ниже восемнадцати-двадцати градусов, если считать по Цельсию. Это курортные зоны, и жильё там стоит очень дорого. А чуть подальше от полюса находятся приполярные зоны, где солнце уже ныряет за горизонт, но заря не угасает от заката до рассвета. Сейчас я увижу это чудо.
— …А недавно вообще — вместо заказанных садовников из генной лаборатории прислали партию диких плодожоров, приготовленных для заповедника. Перепутали, олухи! Сто голов, представляете? Ох и намучилась я с ними. Жрут всё подряд, вместо того, что надо, да ещё визжат ночами, как ошпаренные. И главное, днём их не отличишь от садовников — тихонькие, смирные, свернутся себе и дрыхнут. А как стемнеет — опять за своё… Ну не робота-охотника же вызывать! Он бы, железяка бездушная, привёл мой сектор в полное запустение. И зверюшки невинные пострадали бы. Ну, я к друзьям-подружкам — выручайте, пропадаю как профессионал! И мы ночью, с фонариками, с мешками… Всё же хорошо, что они так орут. Если бы ещё молчали — сроду бы их не выловить…