Продолжение следует
Шрифт:
— … Нет, ты не понимаешь. Нет у тебя достаточной теоретической подготовки, ты уж не обижайся.
— Я и не обижаюсь. Но всё-таки — что это даёт в практическом смысле?
Фью пытливо смотрит на меня, чуть наклонив голову на бок — не придуриваюсь ли я? Нет, это я серьёзно…
— Федя, ну я же тёмный абориген с отсталой планеты. Ну откуда мне могут быть известны свойства этой самой сингулярности, сам посуди? Мы там в железных корытах ездим…
Все звонко хохочут, и я смеюсь.
— Тогда так. Тебе известно, что наша Вселенная создана Создателем из первичной сингулярности путём изменения её параметров?
Я вспоминаю. Да, всё верно…
— Мне Ирочка говорила об этом, а я всегда верю своей жене.
Снова смех.
— Так вот. Если удастся разгадать, как он это сделал… Мы сами сможем создавать новые Вселенные. Не сразу, конечно.
Я потрясённо смотрю на Фью. Придуривается? Да нет, он это всерьёз.
— Вот уже сотни тысяч лет мы идём по пути от мохнатого крылана до Хозяина Вселенной. И мы уже видим конец этого пути.
Ирочка протягивает руку и закрывает мою отвисшую челюсть. Все снова смеются.
Ну ни хрена себе братец у моей жены! В хозяева Вселенной метит… А как же я?
На этот раз все валятся от хохота.
Глава 3
Не всё так просто
— Ну как, справился с домашним заданием? — спрашивает меня Биан.
— Да… вроде да, — я немного робею перед начальством.
— Вопросы есть?
— Вроде нет пока.
— Значит, не справился ты с заданием. Эти материалы тебе давали как раз для того, чтобы ты начал думать. А когда думаешь, всегда возникают вопросы.
— Я понял. Только вопросов у меня всё равно нету. Всё и так ясно.
— Что именно ясно?
— Что люди все дураки.
Все смеются.
— Сказал, что думал, извините. А как ещё назвать хроническую умственную недостаточность? Тысячи лет гнобить друг друга, пырять копьями и заставлять пленных копать канавы и громоздить глыбы камня, вместо того, чтобы развиваться — дураки и есть.
— Понятно. Но неверно. Вот взять, к примеру, тебя самого — разве ты дурак?
Я в растерянности. Вот так вот взять и признаться? Говорят, чистосердечное признание облегчает…
Хохот. Смеётся вся группа.
— Самокритика тоже в норме, это хорошо. Но речь не об этом. Представь — ты оказался в Древнем Египте времён фараонов. Ну и что бы ты делал? Да то же, что и все кругом — либо сам копал бы канавы, либо палкой заставлял бы других. Бытие определяет сознание, и только очень немногие могут разорвать это кольцо, как это сделал древний принц Сиддхартха Гаутама. Так что ты несправедлив — люди вовсе не дураки. Да, среди людей имеется немало особей с генетическими дефектами, затрудняющими усвоение и переработку информации, но в целом люди не менее разумны, чем ангелы, или сэнсэи, или твои горячо любимые «зелёные». Неразвиты, это другое дело.
Биан поворачивается к моему наставнику.
— Уот, так не пойдёт. Ты не очень загружен сейчас, потрать один день на коллегу.
— Будет исполнено, мой повелитель!
— Приятно слышать. Всё, работайте!
Горячее солнце уже раскалило джунгли, но здесь, на берегу лесного озера с тремя островками посередине от воды веет прохладой. Я и мой наставник лежим на бережку, в тени, рядом на расстеленной белой скатёрке навалена горка фруктов и орехов. Уот вполне разумно решил совместить полезное с приятным. Какой смысл сидеть в сумраке огромных холлов? Спецоборудования нам сейчас не требуется, а виртуальный дисплей прекрасно работает и здесь.
Уот вертит в пальцах тонкий серебряный стержень, здешний вроде бы карандаш. Я уже заметил за ним такую привычку. Даже сюда взял с собой. А вот у папы Уэфа для размышления были чётки…
— … Мы с ними — абсолютные антиподы. Ангелы не могут жить в таком мире. А «зелёные»… Нет, рядовые «зелёные» не прочь бы жить среди роскошных садов, где всё кругом бесплатно. Да если бы при этом ещё иметь кучу безропотных рабов… Вот в этом и есть корень зла. Плох тот солдат, что не мечтает стать генералом. Плох тот подчинённый, что не мечтает стать начальником. И нет такого раба, который не мечтал бы стать господином. Именно на этом и зиждется вся их гигантская пирамида рабов — на жажде власти. Тех, кто отказывается играть по установленным правилам, участвовать в непрерывной конкурентной гонке, ждёт участь раба или гибель. Таким образом у них и идёт непрерывная селекция карьеристов и негодяев.
У нас тут необузданное властолюбие считается тяжким психическим расстройством, к счастью, весьма редким. Несчастным стараются помочь, лечат. Исследуют генетические истоки болезни, стараются их устранить. Если же больной отказывается от лечения — а иногда случается и такое — ему всё равно не удастся осуществить свои притязания. Его же все видят насквозь, он не найдёт себе пары, с ним никто не согласится работать. Его удел — прозябание в одиночестве. Так общество избавляется от дефектных особей, так идёт социальный отбор. У них же всё наоборот — любой, не мечтающий продвинуться по службе, считается законченным идиотом.
Ты знаешь, как из диких животных получились домашние? Брали детёнышей и воспитывали их так, чтобы животное не умело самостоятельно добывать корм. А дальше всё просто. Хочешь есть — подчиняйся хозяину. И слуг получают точно так же — прежде всего надо лишить разумное существо средств к существованию, плюс воспитывать в послушании.
Так что не нужны «зелёным» бескрайние райские сады. Как при таких условиях владыки смогут контролировать подчинённых? То ли дело синтетическая каша — тут всегда можно наладить строгий учёт и контроль распределения. И еда, и одежда, и жильё, и прочие блага распределяются согласно занимаемой должности.
Но мы отвлеклись. В прошлый раз тебе была выдана подборка материалов по истории Рая. На сегодня я приготовил материалы по началу нашей деятельности на Земле. Вообще-то я хотел дать тебе их для самостоятельного изучения, но шеф повелел, и мы будем смотреть вместе. А ты будешь задавать вопросы.
Вспыхивает в воздухе объёмный экран.
Царский дворец рода Гаутамов, казалось, имел немало укромных мест, пригодных для размышления, однако молодой принц Сиддхартха не любил дворцовых покоев. За каждой занавеской, за каждой колонной таились слуги, раболепные и подобострастные с виду, но внутри у каждого таилось недоброе. Весь царский дворец, казалось, состоял из одних глаз и ушей. Да, с некоторых пор принц Сиддхартха чувствовал чужие эмоции, и оттого жить ему становилось всё тяжелее.