Продолжение следует
Шрифт:
Император погрустнел. Не верит… Не верит ему божий посланник. А может, не божий? По спине пополз холодок.
— Это мечта всей моей жизни, восстановить былую мощь и славу великой империи. Что может быть благороднее этого?
— Тебе не удастся. Прошлое не возвращается никогда. Всё, что ты сможешь — разрушить оставшееся.
— Чего ты хочешь?
— Не пытайся цепляться за прошлое. Надо смотреть вперёд, император. И прежде всего остановить развал. Отмени рабство.
— То есть? — Юстиниан опешил.
— В прямом. Издай указ об освобождении всех рабов, причём сразу и без всякого выкупа.
Император снова почувствовал, как по спине пробежал холодок. И это велит ему посланец божий?
— Не велю. Советую. И не бойся, что всё рухнет. Да, многое рухнет, но оно и так уже рушится. И не бойся тотального бунта. Вслушайся в те выкрики, за стенами твоего дворца — кто там? Городская беднота, которую науськивают на тебя политические разбойники, главари венетов и прасинов, выбивая из тебя уступки. Дай людям свободу, и эта толпа, что сейчас клянёт тебя, будет тебя прославлять. А главарей… Что ж, они не нужны никому, кроме себя самих. Можешь их уничтожить, чтобы не путались под ногами.
Император задумался. Стоящая идея… Насчёт венетов и прасинов… Нет!
Он уже понял. Никакой это не божий посланник. Это посланец сатаны, рядящийся в белое. Если не сам сатана, искуситель рода человеческого. Надо же выдумать такое — освободить рабов, причём разом! «Да, многое рухнет…» Рухнет всё. Кто будет ломать камень, строить дороги, гнуть спину на плантациях и рудниках, выполнять массу других работ, на которые свободных людей не заманишь и мёдом, но делать которые надо?
— Подумай хотя бы о том, что в твоих владениях началась чума. Если ты сейчас начнёшь войну, она на твоих кораблях расползётся по всему Средиземноморью.
— А разве нельзя остановить чуму?
— Она исчезнет сама, угаснет. Если не будет войны.
— Я понял, — Юстиниан выпрямился, и голос его загремел. — Нет, ты не посланник Господа нашего. Чума — бич божий, и тебе она не подвластна, сатана! Ты пришёл в минуту сомнений моих, надев личину, чтобы погубить меня и великое дело, которое я задумал. Но я не боюсь! Я не боюсь тебя, исчадие ада! Убирайся в свой ад! — и Юстиниан широко осенил себя крестом. Подумал секунду и осенил крестом исчадие ада.
Ангел стоял, чуть склонив голову набок.
— Идиот. В аду остаёшься ты, Юстиниан. Прощай!
Воздух будто вскипел, и крылатый пришелец исчез. Только ветер вновь взмёл мелкий мусор.
Император постоял, прислушиваясь. Всё тихо, если не считать воплей бунтовщиков, доносящихся с улицы. Он судорожно вздохнул, переводя дыхание. Жив. Жив, назло всем врагам с сатаной в придачу. Нечистый испугался крёстного знамения и сбежал.
Вот что крест животворящий делает!
Двери в покои императора распахнулись, и в комнату стремительной, летящей походкой вошла императрица Феодора.
— Добрые вести, мой господин! Венеты согласны идти на попятную. Что с тобой? Ты так бледен…
Она подошла вплотную, мягко прильнула. Она всегда чувствовала, когда надо прильнуть, а когда лучше скромно отойти, потупив очи, его Феодора. Он взял её в жёны совсем юной циркачкой, но и сейчас, в тридцать два года, тело императрицы сохраняло тугую цирковую упругость — следит за собой… На мгновение в нём вспыхнуло желание, и женщина прижалась плотнее, почувствовала.
Нет, не сейчас. Уже давно она для него не просто женщина — она его боевой товарищ, испытанный и верный. Самый верный из всех, его глаза и уши, его язык, а порой, чего греха таить, и его голова. А для глупостей полно девочек и мальчиков в гареме…
И вообще — да было ли что-то?
— Я видел страшный морок, Феодора. Сатана явился ко мне и искушал меня.
— Но ты его изгнал, не так ли? — мягко засмеялась Феодора.
И Юстиниан засмеялся в ответ.
— … Нет, какой дурак всё-таки, а ещё император!
Ангел, говоривший с Юстинианом Первым, повелителем Византии, сидит на полу, покрытом пушистым ковром, расстроенно болтает ложкой в стакане с молоком (ангелы вообще любят коровье молоко, я заметил).
— Я предупреждал тебя, это не тот человек. Он весь в прошлом.
— Может, я зря применил этот небольшой гипноз?
Сидящий напротив собеседник — здешний координатор, понимаю я — вздыхает.
— Не вини себя, Резвящийся. Если бы ты оставил его полностью в ясном уме и твёрдой памяти, он тут же рехнулся бы. Это тебе не Спартак и даже не Александр Македонский.
— Теперь он наломает дров. Может, всё-таки надо было его… А?
— Нет. Если нет добра, приходится выбирать наименьшее из зол. Юстиниан — зло наименьшее из возможных. Без него Восточную империю ждёт та же участь, что и Западную. А если учесть ещё и распространяющуюся сейчас чуму… Нет, Резвящийся, оставь эту тему.
Экран стягивается в точку, гаснет.
«Ты всё понял?»
Я киваю головой.
«Есть вопросы? Опять нет?»
Нет. Ну нету у меня вопросов! Всё ясно.
«Ну тогда расскажи, что именно тебе ясно»
«Этот Юстиниан — мужик крепкий, но не орёл. И вообще, для того, чтобы привить ему правильный образ мыслей, надо бы его определить в каменоломни, годика на два. Он бы понял»
Ирочка делает большие глаза. Переходит на звук.
— Нет, ты серьёзно? Он и так родом из крестьянской семьи, пусть и зажиточной. А из рабов, Рома, выходят самые злобные и жестокие тираны, стоит им только добраться до трона. Люди, прошедшие через ад, обычно разносят его повсюду. И не только люди, кстати.
— А если совсем серьёзно, то после Спартака и Иисуса ни одной выдающейся личности нужного масштаба вам на глаза не попадалось. Наверное, это и вправду случается редко. Или вы плохо искали.
— Искали как могли, но на вашей дикой планете и сейчас зачастую самые талантливые люди в загоне, а уж тогда… Ну вот как бы я могла узнать, что ты есть моя судьба? — она прижимается ко мне — Службы соединённых судеб у вас нет, диаграммы нет… Если бы не тот несчастный случай…
— Ладно, погоди… Мне тут в голову пришла одна мысль. А что, если бы вместо этого Юстиниана использовать биоробота? Он бы издал нужные указы…