Продвинутые сексуальные советы для девушек
Шрифт:
Запретов больше не существовало. Собаки посходили с ума. У женщины течка! Мы должны забыть, что у нас разбиты сердца! Мы должны выть, прятаться под кроватями и лаять на пустоту! Мы должны отступить и жевать ботинки!
Неожиданно Док научился открывать детские замка, срывать скотч и двигать стулья. Ему не помешали даже — «Snappytrainers», которые напоминают мышеловки и громко щелкают, когда до них дотрагиваешься. Люди были вне себя от злости.
Собакам было все равно.
Потом Энни захотела заняться сексом с Доком. Ну и что, что он кастрирован! Она хотела этого, она хотела этого сейчас же!
Она вертела перед ним задницей, соблазнительно закрутив
И в итоге он занялся с ней сексом. Кастрированные собаки постоянно занимаются сексом.
Ну, не постоянно. Док был смущен. Его священный долг не был выполнен. После нескольких спариваний он стал игнорировать Энни. Но она продолжала приставать к нему. Тем временем пес из шоу, шнауцер, живущий в соседнем доме, возбужденный и некастрированный, упорно убегал из дома и скребся в наши двери. Такса, живущая с ним, мечтала о смерти Энни.
Наконец у Энни закончилась течка. Док вздохнул с облегчением. Шнауцер не мог в это поверить. Он приставал к ней, все пытаясь и пытаясь ее завалить, но каждый раз она скалила зубы и грозилась выбить из него все дерьмо. Она мой герой. Теперь она, конечно, стерилизована и живет в Беркли. У нее есть свой дом, сад, собственная домашняя собачка и даже собственный человек, который присматривает за ней. Выяснилось, что она очень похожа на Berger des Pyrenees, редкую французскую породу. У нее длинная шелковая серебряная шерсть, и все останавливаются, чтобы оказать ей знаки почтения.
Именно так, как они должны вести себя с каждой собакой.
27. Политкорректность
Я ДУМАЛА, ЧТО У ПАРНЯ СЛУЧИТСЯ УДАР. Когда я вышла из машины, то увидела, как он чистит зубы в своем переднем дворике. Я определила его как сумасшедшего из Бэй Эреа. «Я вам кое-что покажу», — сказал он и пошел по направлению к моему крыльцу. Он показал пальцем под куст на маленькую картонную коробочку, в которой лежала одна смятая в комок газета, две бутылки из-под пива и банка из-под диетической кока-колы.
«Это лежит здесь с того дня, как вы приехали, — сказал он. — Хотите, чтобы я позвонил в Департамент Здоровья? Ах да, еще этот транспорт, который вы водите. Знаете, как он влияет на воздух? А вы проверяли величину бампера? Вы знаете, что из-за вас может случиться с машиной соседа? И перестаньте оставлять мусор на углу. Вот не надо, же говорить, что он не ваш! Конечно, он ваш! Хотите, чтобы я бросил его вам через забор?»
Хорошо.
Мы очень скоро перешли на крик, и я предложила ему много вещей, типа «иди и трахни сам себя», после чего в злости пошла в дом и ждала полчаса, пока мое сердце вернется на свое место.
Так что я просто хочу извиниться. У меня грузовик! Я не знала, что это неправильно! На самом деле я извиняюсь за все!
Пожалуйста, все в Сан-Франциско, перестаньте злиться на меня за все подряд!
Мне говорили, что все в Бэй Эреа крайне добродушные. Типа хиппи и все такое, НЕТ! Куда бы я ни ходила, везде все злятся.
Я только что переехала из Лос-Анджелеса. Я все еше стараюсь привыкнуть. В Лос-Анджелесе никто ни на кого не срывается. Все всегда сияющие и дружелюбные, в то время как за спиной делают вам подлости. Плюс, в Лос-Анджелесе у меня был «Сааб»! Правда! Я была очень правильной, но потом, с шестью собаками, я купила «Лэнл Ровер». Я понятия не имела, что это неправильно и плохо. В Лос-Анджелесе у вас практически обязан быть «Джип Гранд Чероки», поэтому я была бунтарем.
Перед этим в Манхэттене мы и не думали о машинах. В Манхэттене мы только и знали, что выбрасывать наш мусор раз в неделю и обходить лужи мочи.
Я жила в Окленде три месяца. Там было замечательно. Там было полно людей без каких-либо признаков подтяжки лица, и я действительно слышала, как в ресторане какие-то посетители говорили о книге Нэнси Мидфорд. Многие выглядели и вели себя так же, как я, так что в итоге я поняла, что в каком-то смысле я тоже типичный представитель. Я познакомилась с обалденным (выпускником Гарварда) дизайнером сада, который после моих двадцатиминутных объяснений того, какой бы сад я хотела иметь, остановил меня и сказал: «А, я понял. Вы хотите сад для хипстеров». Я хипстер. Я ощутила гордость.
Однако я замечаю, что здешние люди — как мой чистящий зубы сосед — просто немного нервные. И мне интересно, действительно ли можно успокоиться, водя машину, как маньяк? Я целиком и полностью понимаю, что можно беситься из-за постоянно исчезающей правой полосы на бесплатной скоростной трассе, но какого черта это происходит? Левая сторона, непрерывно сливающаяся с правой, действительно раздражает, но, черт побери, зачем срывать это на мне?
Что именно зазорного находят жители Сан-Франциско в использовании фар при переходе на другую полосу? Это считается неприемлемым? Лично я ненавижу, когда у меня перед носом неожиданно появляется какая-нибудь синяя «Мазда». И почему, когда какой-нибудь неудачник не из их города использует свои фары, это воспринимается как сигнал для каждой машины на той полосе, куда он хочет попасть, увеличив скорость! И почему, когда этот бедный водитель пытается недовольно посмотреть на обидчика, никто не хочет вступать в зрительный контакт! Они что, трусы? Будьте готовы выдержать недовольный взгляд, черт возьми!
Может быть, в Лос-Анджелесе люди при возможности тоже стали бы так ездить, но из-за многочасовых пробок в результате одного неосторожного поворота, из-за споров на дороге, решаемых огнестрельным оружием, водители в Лос-Анджелесе вежливые и рациональные. Или мертвые.
Тем не менее водители Лос-Анджелеса ничего не знают о пешеходных переходах; пешеходы бегают, как бешеные кролики, даже в самом спокойном районе. Здесь люди хорошо знают все свои права. Такое ощущение, что вся Пьедмонт-авеню от начала до конца — пешеходный переход. Люди вылетают из-за припаркованных машин и сверкают самоуверенностью! Я много раз слышала, как пешеходы кричат на водителей. Какая-то женщина показала мне средний палец, когда она пыталась перейти на красный свет, а один мужчина стал вдруг яростно колотить в «Чеви Каприс», который пересекал переход на скорости в несколько дюймов в минуту.
Но позвольте мне еще много раз повторить, что мне здесь нравится. Я заметила, что сильнее всего Бей Эреа злит то, что Нью-Йорк называют более интересным, красивым и, Господи, прости, более важным. Пока я сюда не попала, я не знала, что мы здесь в самом центре мира. Я благодарна звездам за то, что сюда попала. Мне здесь нравится!
Меня восхищает отношение к разговорам в кинотеатре.
В Нью-Йорке даже если вы повернетесь на девяносто градусов и покоситесь глазами, вы, скорее всего, услышите: «Какого черта ты таращишься?» В Лос-Анджелесе есть придурки, которые аплодируют при виде имен в титрах, чтобы люди подумали, что они кого-то знают. Здесь тишину устанавливали с помощью гнева большинства, и люди здесь покорно прокрадываются на свои места.