Продвинутый аккаунт
Шрифт:
— Копыта отбросишь, будет отличный подгон к концу года! — едва ли не прорычал Пашка.
И с какой-то аномальной смелостью устремился прямиком к директрисе: узнавать, куда увезли Зинку и как можно её проведать.
Внутри знакомо узлом завязывались кишки. Но нет, ни он, ни Лавриковская земля не могут быть причиной этому! И сейчас же Пашка приедет и сделает Зинке сердце, как у двадцатилетней девочки! И как ему раньше не пришло в голову подлампичить её здоровье?!
Чёрт, чёрт, чёрт!
Галина Ильинична от Пашкиного порыва проведывать математичку пришла в некоторое замешательство.
Выяснилось, что Зинку увезли в шестую больницу, но о состоянии ещё ничего не было известно.
— Не думаю, что сегодня можно навещать, — прибавила на прощание директриса. — Наверное, лучше завтра после уроков.
Но Пашка уже мчался к такси.
Сообщение от потерявшего его Толика пришло в пути, но Пашка на него не ответил. Даже игру не открыл, чтобы очередного, видного в пуш-уведомлении, дракона разбить. В нём всё пропитал какой-то потусторонний животный страх. Что, если Зинка… умрёт? В тот момент казалось, что даже безвременная кончина предков не стала бы таким ударом, как внезапная гибель учительницы математики.
В больничке Пашку ожидаемо никуда не пустили. И какую-либо информацию о состоянии отказались говорить тоже.
— Справка для родственников! — неприветливо отчеканила возрастная дамочка со слишком розовыми тенями на припухших тяжёлых веках.
— У неё нету, — припомнил Пашка кухонные истории преподавательницы, и добавил потом: — родственников.
— Мальчик, не задерживай очередь, — тон тётки стал угрожающим.
Отойдя к низкой кушетке с потрескавшейся обивкой под кожу, Пашка приземлил туда свой зад, вытащил телефон и направил на окошко противной сотрудницы.
«Администратор справочной. ФИО: Свиридова Юлия Константиновна. Возраст: 49 лет. Состояние: активность (работа по найму)».
— Слышь, пацан! — вразвалочку подошёл к кушетке дедок в чёрном комбинезоне. — Ты что тут снимаешь?
— Вайфай где можно поймать? — нашёлся Пашка. — Не подскажете?
— В интернет-кафе, — хохотнул дедок. — Тут государственная больница.
— Я думал, везде есть вайфай, — сообщил бдительному охраннику Пашка. — Мне надо такси вызвать.
— Ну-ну.
Когда дедок удалился, что-то причитая о современной жизни, Пашка кликнул по открытому меню Свиридовой и назначил ей действие: «объявить перерыв, узнать, где лежит Пирогова, о которой спрашивал мальчик, и провести к ней, даже если туда нельзя».
Ткнул в оплату и закусил губу. Единственное, что его радовало сейчас, — наверное, если бы Зинка умерла, даже такая стерва, как эта бабень неприятная, была бы всё же с посетителем поприветливее.
А если не умерла, всё можно поправить за баллы.
Администраторша шлёпнула на окошко табличку «перерыв», и, не слушая гневное возмущение какого-то пенсионера с клюкой, встала и направилась к Пашке.
— В реанимацию посетителям нельзя, — уведомила она, и у него сжалось сердце. — Сейчас дам тебе халат и бахилы. И маску. Маску
Обряженный в дурацкое, Пашка послушно засеменил за тёткой. Она на него в каком-то небольшом кабинетике-кладовой «для персонала» даже шапочку зачем-то нацепила, по типу тех, что в душ надевают, только тряпичную.
Реанимация оказалась не одноместной, в комнате стояло шесть высоких коек с людьми, и над ними дыбились кучи устрашающих и тревожно гудящих приборов. Зинка с трубочками в носу и проводами, к сгибу локтя ведущими, выглядела какой-то другой, словно Пашка увидел её в капсуле «Матрицы» или что-то того типа. А когда приложуха определила состояние, как «кома», ноги и вовсе подкосились.
Свиридова уже тащила Пашку за локоть, но он очень испугался, что случайно выйдет из меню, не закончив все правки в здоровье, и заставил отпустить его в мужской сортир.
Там жуть, как воняло, но это было пофигу. Пашка шмыгнул в кабинку и дрожащими пальцами полез в анатомический справочник приложухи. Пофиксил он в итоге математичке всё, даже кариес на правой верхней восьмёрке. Спустил три тысячи четыреста баллов, но вовсе не задумался о том, пока лихорадочно вносил изменения в состояние здоровья.
В основную дверь сральни застучали.
Очень хотелось проверить, пришла ли Зинка в себя уже, но тётка из регистратуры клешнёй впилась ему в руку повыше локтя и буквально выволокла на лестницу, а потом и на первый этаж. Лицо у неё покраснело, только что пар из ушей не шёл. Осозналась, видно, пока ждала.
Около окошка её внизу выстроилась недовольная очередь и высилась, уперев руки в бока, сердитая коллега в белом форменном одеянии.
Оставив Свиридову разбираться самостоятельно (потому что нефиг хамить взволнованным посетителям!), Пашка завернул в буфет больнички и купил воды. Осушил почти всю бутылку за раз. Вышел на улицу.
Забывая вдыхать, написал математичке СМСку. Отправил. И сжался весь.
Интересно, есть у неё там вообще телефон?
«Отпустило, Пашенька, — пришло в ответ через минуту. — Доктор дивится. Наверное, на пару дней задержат тут для обследования. Но чувствую себя прекрасно. Спасибо, что спросил!»
— Слава тебе, Господи! — выдохнул Пашка, и ему даже показалось, что цвета вокруг стали немного ярче.
Неимоверно захотелось закурить. Игруха дала перевёрнутый «игрек».
Выйдя за территорию больницы и зарулив в магаз, Пашка разжился сигами и прикончил подряд три штуки. В башке гремела баталия: часть соображений ратовала за то, что пожилой человек может заболеть и угодить в реанимацию сам собой, в силу возраста, часть — за то, что Зинка была здоровой и никак в кому впадать не намыливалась, пока не получила кладбищенской земли. Первая когорта мыслей тут же парировала, что так-то и Пашка спит на Лавриковой земле, и ничего. Вторая заводила что-то про наивного лоха. Первая напоминала, что теперь Зинка здоровее, чем была когда-либо, и о чём вообще волноваться…