Профессионал
Шрифт:
Прекратите, вы оба! Пахан, тебе надо продержаться. Ты сможешь!
Успокойся, dorogaya moya.
– С усилием он потянулся ко мне, погладив по щеке, прежде чем его рука безвольно упала.
Тогда он перевёл взгляд на Севастьяна.
Ты связан с ней, - по-русски сказал он ему.
– Её жизнь под твоей опекой, сынок. Только под твоей.
– Он накрыл наши сплетённые руки своей.
– Она принадлежит тебе.
Резкий кивок Севастьяна. Давление на гранит усилилось.
Пахан с трудом повернул голову в мою
Алексей защитит тебя. Он теперь тоже твой.
– Я смотрела вниз на наши окровавленные руки - будто клятва на крови.
– Моя храбрая дочка.
Слёзы наполнили мои глаза и закапали вниз.
Не делай этого! Papa, пожалуйста, держись!
Papa?
– Он улыбнулся сквозь боль, каким-то образом до сих пор показывая удовлетворение.
– Я знал, что ты будешь звать меня так.
– Но его ясные синие глаза угасали. Он ослеп?
– Мне лишь хотелось побыть с вами подольше. Люблю вас обоих.
Севастьяну он сказал:
Сделай её жизнь лучше... она мое продолжение.
– Кровь запузырилась у него на губах. Глаза опустели, грудь... больше не двигалась.
Нет, не уходи!
– всхлипывала я. Но было поздно.
Павел Ковалёв, мой отец, умер.
Глава 26
Натали, вставай!
В голове вновь звучала сирена. Севастьян стоял рядом, но его слова звучали словно бы издалека. Дёрнув за мою покрытую кровью руку, он резко поднял меня на ноги.
Это не по-настоящему, - спотыкаясь, бормотала я, осколки часов скрипели под каблуками.
– Это не по-настоящему. Мой отец не мог умереть.
Севастьян тащил меня туда, где корчился на полу Филипп, из раны на его животе текла кровь.
Слабым голосом Филипп залепетал:
Я-я не хотел этого. Я пришёл сегодня... потому что остальные... уже были в пути. Это бы всё равно случилось. Неважно... что я сделал. Награда была... немыслимой.
Ненависть вскипела во мне, осушив слёзы.
Будь ты проклят! Как же ты мог?
Клянусь тебе, я пришёл только за Паханом.
– Он протянул ко мне изуродованную руку. Если я не знал про Травкина ... то и другие тоже. Они... приедут.
Что это значит?
Травкин хотел... и твою голову тоже.
Издав бешеный вопль, Севастьян отпихнул меня за спину и всадил пулю Филиппу в лоб. Два мертвеца. Двое. Убиты на моих глазах.
Я не могла перевести дух, казалось, лёгкие были зажаты. Весь мир вокруг был как в огне, и его языки подбирались всё ближе. Буду кричать - никто не услышит. Я задыхалась, когда Севастьян мёртвой хваткой стиснул моё предплечье и потащил за собой.
Пойдём, Натали!
– С пистолетом в руке, он выводил меня из кабинета.
Мы не можем вот так бросить Пахана.
– Я обернулась, глядя на его неподвижное тело. На его безжизненные глаза. Почему мы их не закрыли? Глупо, как глупо.
– Надо о нём позаботиться!
Севастьян лишь быстрее тащил меня за собой.
Я вывезу тебя из Берёзки. Неизвестно, кому мы можем тут доверять.
Я онемела. Сирена в голове взвыла ещё громче, когда он втолкнул меня в гараж, который я раньше не замечала, а потом усадил в тёмный седан.
Туман.
Машина двигается по мокрой гравийной дорожке, ночное небо, проливной дождь. Окровавленные перстни Севастьяна впиваются в руль.
Ветровое стекло покрывается грязью, но дворники справляются. Зад машины заносит; я по-прежнему неподвижна.
Севастьян не сбрасывал скорость до самой реки, где резко затормозил перед лодочным домиком.
Сиди здесь и заблокируй за мной двери, - приказал он, потянувшись через меня к отделению для перчаток.
– Стекло пуленепробиваемое. Двери не открывай. Он достал пистолет, зарядил его, снял предохранитель и протянул мне. Когда я не сделала ни единого движения, чтобы взять оружие, он положил его на приборную панель.
– Если хоть кто-нибудь полезет внутрь - стреляй. Целься в грудь и жми на спусковой крючок.
Севастьян направляется в центр опасности? Весь мой мир уже был в огне; если я и его потеряю...
Куда ты? Не уходи! Мы можем просто уехать на этой машине?
Он покачал головой.
Я не знаю, кто контролирует ворота. Или кто ждёт нас за ними. Придётся уходить по воде.
– В лодке из "Казино Рояль"?
– Я зачищу лодочный домик и вернусь за тобой.
Когда он открыл дверцу с поднятым пистолетом, я вскричала:
Пожалуйста, будь осторожен.
Он странно на меня посмотрел.
Не волнуйся, твоя защита вернётся.
– И выскользнул под дождь, быстро приближаясь к лодочному домику...
Боковым зрением я увидела вспышку. Услышала резкий хлопок, как после удара молнии.
Плечо Севастьяна откинулось назад, словно его сильно ударили. Не ударили. Прострелили.
Мой крик совпал с новой вспышкой молнии. Когда глаза привыкли к темноте, я увидела, как Севастьян борется с другим мужчиной, пытаясь завладеть пистолетом.
В свете фар я смогла узнать Глеба - одного из бригадиров. Севастьян замахнулся своим кулаком, словно молотом, попав мужчине в лицо. Глеб, не устояв, зашатался.
Раз Севастьян мог так двигаться, значит, его рана неопасна, так? Он вырвал оружие из рук обездвиженного Глеба, затем ударил его рукоятью пистолета.
Сколько их там?
– прокричал Севастьян.
Лицо Глеба превратилось в жестокую ухмылку. От его ответа Севастьян рассвирепел, кинувшись на него с кулаками.
Я расчесывала свои руки, заляпанные пятнами крови, наблюдая, как Севастьян избивал человека до смерти. Небо вновь прорезала молния, осветив смертельную драку.
Никогда не видела, чтобы кто-нибудь бился так, как Севастьян. До смерти.