Профилактика
Шрифт:
Дверь квартиры оказалась не такой, какой она была у меня. Обычная деревянная и довольно обшарпанная дверь.
Наверное, не имело смысла звонить. Наверняка здесь живут люди, которые никогда не слышали об Алике Ардалине.
Но, повинуясь безотчетному импульсу, я все-таки трижды нажал кнопку звонка.
Дверь долго не открывалась, а когда все-таки открылась, я оцепенел.
— Ну, что уставился, будто не узнаешь? — спросила Алка.
И в самом деле — не узнаю, хотел сказать я, но губы мои словно склеились.
Она была не
— Ну, заходи, коли пришел, братан, — усмехнулась она.
Я вошел в прихожую (бывшую _мою прихожую), и в нос ударил запах несвежего белья и чего-то несъедобного, явно подгоревшего в процессе приготовления.
Нет, все-таки это была не моя квартира. Мебель здесь была совсем другая, только телевизор, который остался от родителей, имел место под пыльной серой салфеткой.
— Каким ветром тебя ко мне занесло? — спросила сестра, небрежно гася окурок в консервной банке, стоявшей на тумбочке в прихожей. — Неужто со своей Светкой полаялся? Если так, то учти — у меня места для тебя нету, понял? Я — женщина одинокая и пока еще свободная... — Она вдруг пошатнулась, и только теперь я понял, что она под градусом.
— Алка, — потрясенно сказал я. — Что с тобой?
— Ничего, — мотнула она головой. — Все в порядке... Просто с работы поперли ни за что ни про что. Этот хрен моржовый, чтоб ему!.. Не устраивает его, видите ли, что я покупателям не говорю «добрый день». А с какой стати я должна перед всякими придурками лебезить, а?
Бог ты мой, значит, в этой реальности она работает в торговле! Точнее — работала...
— Ладно, что мы тут стоим? — махнула рукой Алка. — Пошли на кухню... отметим твой приезд... А то бог знает сколько уже не виделись. И все из-за этой твоей стервозницы и ее мамашки. Говорила я тебе, Алька, не женись ты на этой дуре — нет, не послушался...
На кухне был почти тот же беспорядок, который имел место и в мою бытность здесь. С той лишь разницей, что пустые бутылки стояли не на полу, а на подоконнике.
— Что будешь пить? — спросила Алка, залезая в холодильник. — Хотя подожди, кажется, у меня только портвейн остался...
— А кофе у тебя есть? — спросил я.
Она погремела банками на полке.
— Тебе повезло. На донышке еще есть немного.
Она принялась разжигать газ и заливать воду в чайник, а я смотрел на нее, и что-то щемило внутри меня.
— Кстати, — спросила вдруг она, не оборачиваясь, — Как у тебя с деньгами? Не займешь немного, а то я — на мели...
— Конечно, — торопливо сказал я и полез за бумажником. — Тысячи хватит?
Она смотрела на меня так, словно не верила своим глазам. Потом лицо ее вдруг исказилось, и на глаза набежали слезы.
— Ты чего, Ал? — спросил я. — Что-то не так?
— А, не обращай внимания, Алька, — махнула рукой Алла, смахивая украдкой слезу. — Просто ты сегодня какой-то не такой как всегда. Обычно от тебя доброго слова не дождешься. Сразу пилить начинаешь: такая я да сякая. А теперь хоть впервые за много лет по-человечески ко мне относишься...
Она опять всхлипнула.
— Ну-ну, — сказал я, не зная, что делать. — Не плачь, сестренка. Лучше расскажи, как ты попала в мою квартиру.
Слезы на ее глазах вмиг высохли.
— В твою квартиру? Ты что — сдурел? С каких это пор она стала твоей?
Вот черт, подумал я. Дернуло же тебя проговориться, болван!..
— Прости, я не так выразился... Ты давно здесь живешь?
— Будто ты сам не знаешь!
— Я... я не помню, Ал.
Она подозрительно уставилась на меня не обращая внимания на свисток закипевшего чайника.
— Как это — не помнишь?
И тогда я решил рассказать ей все.
В конце концов, в этом мире она оставалась моим единственным родным человеком.
Сестра слушала меня, не перебивая, Подперев голову кулаком и время от времени прикладываясь к стакану с портвейном.
А когда я закончил, прищурилась и сказала:
— Слушай, Алька, ты что — совсем за дуру меня принимаешь? Думаешь, мне можно любую лапшу на уши повесить? Вот только не пойму: чего ты добиваешься этим враньем, а? Хочешь, чтобы я тебя пожалела, что ли, и пустила к себе жить?
— Да нет, — растерянно сказал я.
— Тогда зачем ты все это выдумал?
— Да не выдумывал я ничего! — возмутился я. — Все так и было!.. Я понимаю, что в такое трудно поверить, но я ж не свихнулся, чтобы всякую галиматью придумывать! Ты ведь сама сказала только что, что я — какой-то не такой, как всегда. Так вот, это правда, Ал. Я — действительно не тот, каким ты меня здесь знала. Не знаю, лучше или хуже, но — другой! И я хочу, чтобы ты мне помогла. Потому что никто, кроме тебя, не может помочь мне.
— В чем?
— Понять, что со мной было до этого дня! — выпалил я. — Ладно, если ты мне не веришь — это твое дело. Но рассказать-то ты можешь, как я здесь жил?!
Она на секунду отвела взгляд.
Потом сказала:
— Ладно, спрашивай, что тебя интересует...
Я просидел у нее до позднего вечера.
Общими усилиями нам удалось найти ту точку, в которой моя судьба раздвоилась.
Я заканчивал восьмой класс, и на носу были переходные экзамены. В тот день я готовился к математике, и у меня не получалось решение одной каверзной задачки. Я обратился за помощью к Алке, но она собиралась идти на день рождения к подруге и на все мои мольбы и просьбы ответила отказом в грубой форме. Вернулась она только под утро. Как впоследствии выяснилось, познакомилась она на этом дне рождения с парнем, которого звали Николай и за которого она через три года вышла замуж...