Профилактика
Шрифт:
— А он по болезни или как? — осторожно поинтересовался я.
— Да если бы по болезни! — махнул рукой мужчина. — На мотоцикле разбился наш Витюха... Любил он гонять с приятелями, вот и угораздило... Так покалечился, что хоронить пришлось в закрытом гробу...
— Кошмар, — сказал я.
— Да уж, — согласился он. — Приятного мало...
Домой я вернулся поздно вечером. Ноги гудели от усталости, брюки прилипали к потным ногам, голова
Однако мечтам моим, похоже, не суждено было осуществиться.
У соседнего дома происходила какая-то аномальная суета. Там толпился народ, стояли две машины Профилактики с «мигалками» и микроавтобус «Скорой помощи». Проезжающие мимо автомобили инстинктивно притормаживали, но два профилакта-милиционера сердитыми жестами и окриками прогоняли их.
Потом санитары вынесли из подъезда носилки, накрытые простыней, погрузили их в «Скорую», и та молнией сорвалась с места, оглашая окрестности сиреной.
— Что тут случилось? — спросил я у одной из старух, слетевшихся на это зрелище со всех окрестностей.
— Участкового нашего убили, милок. Игоря Васильевича, то есть...
— Как — убили? — растерялся я. — Я ж еще этим утром его видел!..
— Да-да, милок, насмерть убили! Вот только что — и часу ещё не прошло...
— И кто убийца? Поймали его?
— В том-то и дело, — сделала большие глаза старушка. — Никак не могут его из квартиры выковырять! Заперся внутри и никому не открывает... Говорят, прохвилакты за подмогой послали. А сам этот парень — наркоман из двадцать четвертой квартиры. Василич пришел побеседовать с ним, а он возьми, да и ткни его ножиком в грудь. А потом заперся изнутри...
У меня похолодело в груди.
Этого не может быть, сказал я себе.
Неужели Курнявко суждено было пасть от руки одуревшего от ломки шизика — неважно, кто им окажется: я или кто-то другой? И, значит, права глупая поговорка: «От судьбы не уйдешь»?
Потом я подумал: господи, а не я ли подтолкнул участкового навстречу смерти? Решив отмыть свою совесть, я дал ему наводку на Сушняка, а эта ниточка, разматываясь, могла привести его в этот дом...
Я еще ничего не решил, но мои ноги сами направились к подъезду.
— Вы куда, гражданин? — преградил мне дорогу один из постовых.
— Живу я там, вот куда, — буркнул я.
— В подъезд пока нельзя. Там готовится спецоперация...
— И что? Прикажете мне ждать до утра, пока вы там возитесь с этим наркоманом?
— Не положено, — упрямо сказал профилакт. — Потерпите немного, сейчас прибудет спецгруппа, она его быстренько обезвредит...
— Считай, что я — передовой авангард этой группы, — сказал я, предъявив свои служебные «корочки».
И пошел внутрь, не оглядываясь.
В подъезде было пусто, но почти в каждой двери светился «глазок» — спрятавшиеся жильцы наблюдали за обстановкой, выжидая, чем все это кончится.
Основные силы захвата были сосредоточены на шестом этаже. Пол на лестничной площадке был в крови. Дюжий старшина бухал кулаками в стальную дверь, время от времени безнадежно покрикивая: «Открой, парень, слышишь. Открой, а то хуже будет!» Двое милиционеров с пистолетами в руках караулили угрюмого Сушняка, пристегнутого наручниками к перилам. Один из них, в чине капитана, обернулся на звук моих шагов и сердито крикнул:
— Кто тебя сюда пустил? Вон отсюда!..
— Спокойно, капитан, — сказал я, предъявляя удостоверение. — Я — из Профилактики и, кажется, могу вам помочь.
— Интересно, каким образом? — скривился капитан. — Может, ты умеешь проходить сквозь стены? Вот если бы ты был альпинистом, парень... Тогда можно было бы спуститься по веревке с крыши на балкон или к окну.
— Не надо никаких альпинистов, — сказал я. — Мы и так справимся. Как его зовут?
— Кого? — спросил старшина.
— Ну не тебя же, — отозвался я. — Хозяина квартиры как зовут?
— Насыко Дмитрий Никитич, — нехотя сказал капитан. — Двадцать шесть лет. Нигде не работает. Беспорядочный образ жизни, наркотики, пьянство...
— Понятно, — сказал я.
Пotom шагнул к Сушняку и спросил:
— Ты успел ему дать дозу?
— Да пошел ты! — с ненавистью сказал он.
Я дернул вверх полу его спортивной куртки, обнажая костлявое желтое тело.
Пояс был на месте.
И все кармашки в нем были заполнены порошком в поли этиленовых пакетиках.
— Что это? — оторопело сказал капитан.
— Героин, — невозмутимо сообщил я. — Чистейшей пробы.
— Ах ты, сволочь! — сказал второй милиционер и двинул Сушняка рукояткой пистолета по затылку.
Я вынул несколько пакетиков из пояса и шагнул к двери.
— Дай мне поговорить с ним, — попросил старшину.
— Пожалуйста. Только учти, что он молчит, как рыба об лёд...
— Дмитрий! — крикнул я, прижав губы к замочной скважине. — Послушай меня, Дима! Я не из милиции, не бойся! Я тоже был таким, как ты! — Милиционеры ошарашенно переглянулись. — И я знаю, как тебе сейчас плохо. Я дам тебе то, что тебе надо, — хороший жирный косяк. Но после этого ты должен открыть дверь, договорились?
Секунду за дверью царила тишина. Потом высокий голос истерически взвизгнул:
— Ты врешь, сука! Я тебе не верю, понял?
— Листочек бумажки можно? — обратился я к милиционерам. Капитан, недовольно бормоча, выудил из кармана засаленный блокнот, вырвал из него лист и протянул ее мне.
Я разорвал один пакетик, высыпал из него порошок на листок, свернул его трубочкой и просунул его в скважину. Потом с силой дунул в бумажную трубочку.
— Вот, Димон, — громко сказал я. — Можешь убедиться, что я не замазчик мозгов. Попробуй на вкус, и следующую дозу я передам тебе аккуратно, чтоб ни одна крупинка не пропала.