Программист
Шрифт:
Помнится как-то в начале своего дневника я все пытался понять как мировую базу данных, из которой я черпаю информацию (скорее всего не только я) совместить с разной сказочной нечистью и религиозными верованиями. И даже заикался про некую чертовщину в своей жизни. И вот сегодня опять она со мной случилась. Приснилось ночью такое:
«Ночь. Старушечье клыкастое лицо с бельмом на глазу, приникшее к окну силится разглядеть то, что в комнате. (Даю справку — живу на втором этаже). Кивнул, оно кивнуло в ответ и пропало. На разведку
— Заходите мессир.
Дог простучал когтями в комнату. Странно, подумал я, Фаусту он являлся в виде черного пуделя.
— Не всему, что написано надо верить. Пудель не относиться к моей любимой породе.
Голос шёл как бы сверху, с неким рыком и грохотанием. На мгновенье мне показалось, что дог как-то презрительно скривился, но говорил явно не он.
— Ты знаешь, зачем я пришёл? Знаешь условия? Ты согласен?
— Нет, — я отвёл глаза в сторону.
— Ты не знаешь, от чего отказываешься, и я дам тебе один шанс, просто попробуй и дашь ответ после. А теперь отвернись, я ухожу, — пророкотал голос.
Чуя неладное, я мигом отвернулся, уставившись взглядом в стену, на которой серела моя тень. Между мной и догом висела люстра, раскидывая наши тени в разные концы комнаты. Вдруг рядом с моей тенью выросла ещё одна, абсолютно непроглядная чернота.
Она разрослась на всю стену, раздался грохот, сверкнули чёрные молнии с кровавым отсветом и я остался один. Спокойствие, только спокойствие! Странно, я не удивлялся ни его визиту, ни спецэффектам, только отметив противоречие — тень падала против света (ну да, он ведь на самом деле против света, да же так буквально — догадался я), чёрные молнии напротив вписывались в образ — Люцифер, имя обязывает.
Удивлялся я своему спокойствию и некой отстранённости от происходящего, некой эмоциональной атрофии. Взглянул в окно, серело, вот и утро. Хлопнула дверь. Жена пришла.
— Приветик, как спалось? На улице такой холод, как поздней осенью. Замёрзла, пока девятку дождалась. А ты представляешь, Светка Вострикова сегодня с отпуска вышла, она в Эмиратах норковую шубку себе купила.
В голове словно щёлкнуло… …
— Хочешь такую же? Возьми в шифоньере висит. Просто открой и посмотри.
Ира как-то странно посмотрела на меня и открыла дверцу. В полупустом шкафу сильно выделялась блестящая черным антрацитовым блеском норковая шубка. У меня засосало под ложечкой.
— Ты сума сошёл — прошептала она, — ты, что все деньги вбухал? Как ты мог?
А вдруг не мой размер?
— Твой, твой — кивнул я, — пойдём, обмоем.
Два шага на кухню, На кухонном столе громоздились гроздья винограда, гранаты, апельсины, яблоки, персики, сливы, торчали хвосты ананасов, а посередине на блюде огромная рыбина осетровой наружности (стерлядь наверное, вяло подумал я) украшенная зеленью, рядом приткнулся пузатый кувшин с вином. Иринка всплеснула руками:
— Как ты мог?! Откуда?
— Да, я, наверное, теперь много чего могу…, - развёл я руками. Стало неимоверно грустно.
Жена что-то щебетала, я кивал, разливал вино, что-то отвечал, чем-то закусывал.
Но всё это уже не имело значения. Всё оборвалось внутри. Словно штопор закрутили в сердце и тянут, и от этой невыносимой муки плакала душа, словно умер кто-то….Потом пришло прозрение. Так это Я УМЕР???!!!!
— Нет! Слышишь, ты, НЕТ! — заорал я. — Нет! Никогда! Пусть я буду нищим и босым!
Но никогда не буду твоим!»
Проснулся я от того собственного крика, или мне так показалось? Хлопнула входная дверь. С прихожей дыхнуло холодом.
— Приветик! Как спалось? На улице такой холод, как поздней осенью…
По моему телу от этих слов пробежались мурашки.
— У меня ручки замёрзли, а кто тут такой тёпленький лежит? — супруга игриво полезла холодными руками под моё одеяло.
— Обогреватель твой, — буркнул я, стягивая с жены свитер, через голову и привлекая её к себе.
И весь день меня сегодня опять мучили вопросы: К чему это сон? Причем здесь владыка тьмы и наша действительность? Почему он явился мне? Что я делаю не так? Предупреждение ли это, что я своими действиями уподобляюсь ему? Он ведь восстал против существующего порядка вещей? Против плана создателя? Но он знал план, я же не знаю и даже представить не могу. И всё же лезу и что-то меняю. А если человеку суждено быть убитому за грехи его, чтобы не нагрешил он больше, не натворил зла?
Вы, наверное, уже подумали, откуда это жена моя утром могла вернуться? С работы. Что за работа? Сказать не могу, это организация хоть и не госбезопасность, но под их крылом. Могу только сказать, что работает Ирка посменно и у них есть выездной пеленгатор. Плохо, что летом в сезон отпусков, смены не день-ночь, двое дома, а буквально через ночь выпадают. Вот и сегодня чуть свет, а она уже шебуршит на кухне. Захожу, так и есть… Косметичка разложена на столе. Рядом на тарелке яичница с помидорами, как я люблю. Супруженция наводит боевую раскраску.
— Тебе чего не спиться? — оборачивается Ирка.
— Да не спится чего-то…, - подтянув резинку трусов, отвечаю я, чмокаю Ирку в щёчку, и пристраиваюсь у ещё горячей яичницы.
— Пошёл бы умылся сначала, нет сразу на кухню.
— Угу, — отвечаю я с набитым ртом.
На подоконнике тихо шепелявит радио. Попса завывает. Необъяснимо возбужденные радиоведущие (травку они там курят, что ли?), разбавляют попсу плоскими шутками. Попса сменяется выпуском новостей.
— …. на шестьдесят третьем году жизни… — шипит радио.