Прогулки по краю пропасти
Шрифт:
– А кто не пристегивается – вылетает через лобовое стекло.
Саня пожал плечами. Сказал:
– Ну все, я пошел.
– Ладно, сиди уж, – слабо улыбнулась Варя. – Пива с нами выпьешь.
– Могу стол организовать, – неохотно предложил Кирилл.
– Что там организовывать? – проворчала Варя. – Давайте по пивку с чипсами, а остальное – ты, Кирилл, забирай. Тебе ведь надо твоих информаторов стимулировать?
– Надо, – согласился Кир. – Джин отдам капитану Ходыреву, текилу – патологоанатому…
– Ну, рассказывай, – заторопила Варя.
– А… он? – Кир мотнул головой в сторону
– Он полностью в курсе. Не волнуйся, Кирилл, Саша – не журналист, нам с тобой – не конкурент. Так что, раскололся убийца?
Кирилл пробормотал:
– Видела бы ты этого убийцу…
Он жестом фокусника выудил из кармана шортов уже знакомый Варе блокнот.
– Ну так вот, о нашем замечательном подозреваемом, – жизнерадостно начал он. – Задержан сегодня, в восемь ноль пять утра. Фигура, безусловно, колоритнейшая. Корин Виктор Евгеньевич, 1949 года рождения, состоит на учете в психоневрологическом диспансере, периодически укладывается в психушку…
Со слов Кирилла выходило, что Виктор Евгеньевич Корин являлся кем-то вроде штатного абрикосовского дурачка – но «дурачка безобидного, а то бы в дурдом навсегда забрали». Круглый год, и в жару, и в шторма, жил в домике из вагонки, спал на земляном полу: уверял, что таким образом достигает единения с природой. Собирал в горах какие-то травы, компоновал из них лекарства – и приставал к соседям, все пытался их лечить и оздоравливать.
– Оздоравливался народ?
– Нет. Он же на учете состоял, и об этом все знали. Но одного алкоголика однажды уговорил, напоил своей настойкой. Беднягу три дня рвало, а потом еще неделю он на водку смотреть не мог. Когда оклемался – проклял и доктора, и лечение. Подбивал соседей коринский дом спалить, а те только смеялись: нашел, мол, у кого лечиться.
– На что этот Корин жил? – поинтересовалась Варя.
– Ну, во-первых, пенсия. И по мелочи еще: продавал свои настои курортникам – иногда покупали. Грибы собирал, сушил, ягоды. Бутылки пустые летом шакалил на пляже.
– А на чем же его взяли? – не выдержал Смеян.
Кирилл перелистнул страничку в своем блокноте.
– Значит, так. В ночь убийства Корин явился домой на рассвете. Перебудил всех соседей: шел и орал на всю улицу. Что-то про зов богов, голос разума… Голос у него зычный, многие слышали. Один мужик – у него жена беременная – не выдержал, вышел на улицу: утихомиривать. Взял Корина за шкирман – и видит: у того вся одежка в крови. Не пара пятнышек, а конкретно все в крови.
Саша побледнел, отвернулся.
– Сосед спрашивает: что ты натворил? А Корин ему: я, мол, восстанавливал высшую справедливость. Очищал планету. Ну, сосед милицию и вызвал. А те, как выяснили, к кому вызов, ехать не захотели: знали, что за фрукт этот Корин. Психиатров, говорят, вызывайте. Но все-таки явились. Обыскали его халабуду. Изъяли окровавленную одежду, больше ничего не нашли. Взялись психа трусить. «Убивал?» – «Убивал». – «Кого?» – «Существ, по велению высшего разума». Ну и какой с него спрос? Даже забирать не стали – только шмотки на всякий случай взяли на экспертизу. С экспертизой долго телились – результат только вчера вечером пришел: кровавые пятна – идентичны крови погибших в Соленой Пади. Ну, менты снова к нему. А он – снова ахинею несет. И только, когда забирали, вдруг заявляет, – Кирилл сверился со своими записями, – «вериги я зарыл в огороде». Ну, менты пошли эти вериги искать – и откопали целлофановый пакетик. А в нем – четыре кошелька. Один мужской и три женских. Догадаться, чьи они, – сами понимаете, нетрудно.
Кирилл замолчал.
– И что? – поторопила его Варя.
– Да ничего, – досадливо ответил журналист. – Сейчас Корин в Суджуке, в психушке, под охраной. Менты с ним бьются, и доктора – все без толку, какая-то дичь. Голоса, мол, велели…
– А они установили, где он был в прошлом году? Пятнадцатого июля?
– Мимо, – вздохнул Кирилл. – В том году, как раз в июле, у него обострение было. Находился на лечении – с восьмого июля аж до середины августа. Из больницы удрать бы не смог: у них там режим.
– Любой режим можно обойти, – вздохнул Саша.
– А ты ляг в нашу больничку – и попробуй, – посоветовал Кирилл. – Я о них репортаж писал – хуже тюрьмы!
– Нет, все же стоит проверить, – согласилась Варя. – Надо будет туда съездить.
Кирилл пожал плечами и открыл очередную блокнотную страничку.
– Проверить, конечно, можно… Но в любом случае выходит: этот Корин действует не один, кто-то его покрывает. Он же не мог…
– У меня пиво кончилось, – вдруг перебила Кирилла Варя.
Получилось довольно невежливо. Оба, и Кир, и Саня, взглянули на нее удивленно. Варя как ни в чем не бывало попросила:
– Сань, за добавкой не сходишь? Здесь в буфете чешское продают…
Идти за пивом Сане, видимо, не хотелось, и Варя подпустила жалобных ноток:
– Пожалуйста… У меня в горле все пересохло. Может, температура?
– Ладно. – Саня встал. Вопросительно взглянул на Кирилла: – Тебе тоже взять?
– Аск!
Когда Саша вышел, Варя спокойно спросила:
– Так почему же этот Корин не мог украсть трупы из морга? Он же псих! Вполне в его духе – мертвецов воровать.
– А потому, что морговый сторож оклемался. И говорит, что на него напали трое. В масках. С автоматами. Приехали на «Газели». Вряд ли у нашего психа есть такие друзья.
– Не нашли нападавших?
– Нет, конечно. И трупы – тоже не нашли.
– А заключение о смерти потерпевших осталось?
– Оставалось. В компьютере. В морге. Только кабинет – тоже вскрыт, компьютер – взломан. Представляешь – пароль подобрали!
– Подумаешь, проблема, – буркнула Варя.
– И вообще с трупами – какая-то неразбериха. Я попытался поднять заключение о прошлогодних смертях в Медвежьем. И что ты думаешь? Тю-тю заключению!
– То есть как – «тю-тю»? – не поняла Варя.
– А вот так. В морге должна быть копия – нету. И из уголовного дела – тоже вырвали.
– Ну а врач, который проводил вскрытие? – воскликнула Варя. – Он что, не может восстановить заключение? По памяти? Хотя бы приблизительно?
Кирилл хмыкнул:
– Разговаривал я с ним. Сначала он молчал, как мамонт. Потом шепнул: в крови потерпевших он обнаружил яд неизвестного происхождения.
– То есть как – неизвестного? – воскликнула Варя.