Прогулки с дочерью по нарисованному парку
Шрифт:
– Ого!
– Уважительно кивнула головой девушка.
– Кто же серебрянку не знает. Значит, на пару минут станем сильней. А молиться... просто попроси у бога... ну, ты маг, тогда, наверное, интеллекта или мудрости.
– Ума попрошу. Что бы в таки истории не влипать больше.
– Невесело пошутил Филипп и предложил, - Фига, ты вот шепчешь, а может кричать надо? И не дожидаясь ответа девушки, заорал, - Хорс, выручи нас, пожалуйста! Дай мне мудрости силы и ловкости, чтобы победить враг... Ай!
– Вопль прервала стрела, прилетевшая совсем с другой стороны. Из-за спины. Злобно чиркнув наконечником по камню, она упала к ногам мага.
– Еще трое сзади.
–
– До кошки твоей две минуты осталось. Не успеем. Теперь, однозначно, капец нам. Если только она раньше не проснется или Хорс мою алебарду не разбудит.
– Вообще-то это моя алебарда.
– Появившийся из ниоткуда мужчина в блестящей амуниции сурово взглянул на гномку. Фига от изумления открыла рот, но в древко оружия вцепилась крепко. Пехота демонов на появление нового персонажа отреагировала странно - застыла как вкопанная, а оба вражеских стрелка, напротив, заметив новую мишень, синхронно вскинули арбалеты.
– Чего в такую Тмутаракань забрались?
– Светски осведомился незнакомец и небрежным взмахом руки остановил полет болтов. Два темных прутка затрепетали в нескольких метрах от границы оазиса, словно уперлись в невидимую, слегка подающуюся, стену. Казалось, сейчас наконечники прорвут завесу, и они продолжат свой смертоносный полет, но нет, сил не хватало...
– А? Детишки, я с вами разговариваю! Сейчас уйду, и порвут вас анчутки как Тузик грелку. Филипп скосил взгляд на таймер. До пробуждения Терри осталось чуть больше минуты. Вот ты какой, Хорс! Поговорить, поговорить с ним! Пусть продержит свою божественную защиту еще хоть полминуты, а там, сам черт не страшен.
– А если мы их. Ну, как Тузик... И забрались сюда для дела.
– Как можно значительнее ответил Фил.
– Да?! Поглядеть хотелось бы. Если выживете, то и про 'дело' послушаю. Слышь, маг, а чего кикимора твоя такая примороженная?
Если Хорс хотел расшевелить впавшую в ступор, при его появлении, Фигу, то лучших слов нельзя было придумать. Гномка взвилась, как укушенная и возмущенно насела на бога, - Что?! Его?! Да это он - мой! А за 'кикимору' - ответишь! Алебарда - моя! Понятно!
– Ух, ты! Гроза прям! Мой-твой, твоя-моя.
– Развеселился Хорс.
– Отбирать и не думал. Владей.
– Он щелкнул пальцами и Фига опять выпала из реальности, по-видимому, изучая новые характеристики своего оружия.
– Я же говорю примороженная, - продолжил веселиться Хорс, - ну, а ты маг, попросишь чего?
– Н-у-у...
– Филипп, максимально затягивая время, сделал вид, что задумался. Таймер отсчитывал последние секунды, и он решил отказаться от помощи вообще. Была мысль, что после славной победы (в возможностях Терри, Филипп почему-то не сомневался) можно будет попросить у бога много больше, чем сейчас.
– Фиганада, еще и вашей жрицей стать хотела...
– Жри-и-ицей?!
– Удивленно протянул Хорс.
– Мала еще! Да и... имечко у нее, не подходящее. Одета, как месяц на вокзале ночевала, опять же...
– Зато человек, тьфу, то есть гном... э-э-э гномка - хорошая!
– Сбивчиво пояснил Филипп. Он заметил, что о внешности Фиги Хорс все-таки умолчал. Опасается за 'кикимору' ответить?
– Хихикнул про себя маг.
– А вот сейчас и посмотрим, насколько вы хороши. Оба.
– Хитро прищурился бог и убрал защиту.
– Посмотришь, посмотришь! Тебе понравиться!
– Подумал Филипп и, сжав в руке амулет вызова питомца, закричал, - Терри! Выручай!
– -----------------------------------------------------------------------------------------------------------
'Битвы
Григорий считал, что в жизни он всего добился сам. Не свалилось с неба, не повезло, а именно сам. В далеком детстве он завидовал соседским пацанам. Их бесшабашности и возможности делать все, что захочется. Пусть это 'что захочется', как правило, заключалось в тупом сидении на скамейках сначала с семечками, а потом с девчонками, пивом и сигаретами. Его же день был расписан по часам. Английский и немецкий, немецкий и английский. Ну а польский, с фамилией Корицкий, не знать было просто невозможно. Еще в первом классе его мама решила, что у мальчика явная склонность к языкам. Мамы они такие. Каждая найдет у своего чада какую-нибудь склонность. Зачастую и не одну. И таскаются бабушками малолетние дарования с хоккея на художественную гимнастику, с сольфеджио на рисование. У абсолютного большинства эта погоня за успехами во всех областях заканчивается еще в школе. Но мама Григория сначала сумела настоять, затем он и сам уже втянулся. Ведь язык это новый мир. Мальчишке часто казалось, что книга на немецком даже пахнет по-другому, пусть и издана в родном Львове. И отпечатана в типографии в двух кварталах от их дома.
Учился Григорий хорошо. Знание, кроме мовы и русского, еще двух иностранных и польского, который жители Львова также за иностранный не считают, позволило поступить не куда-нибудь, а в Варшавский университет экономики. Побывал по студенческому обмену в Монреале. После, ставшей привычной Варшавы, эмигрантские ворота Канады поразили обилием экзотических культур. Самым сильным впечатлением стала встреча с двумя выходцами из Гаити, которые на ломанном английском предложили Григорию расстаться с часами. Просьба подкреплялась двумя тоненькими ножичками. Взглянув в безумные глаза двух обкуренных креолов, он без сожаления отдал дешевенькую копию 'Longines'. Благо навороченный на вид Hidroconquest* был куплен здесь же, в китайской лавочке за шесть долларов пятьдесят центов. В общем, Канада не понравилась. Слишком далеко, слишком холодно и непривычно.
Но работу Григорию дала именно эта поездка. Случайный знакомый, странный американский дядька, искренне считавший что Польша и Украина - одна страна и искавший сотрудника в австрийское отделение своей конторы решил, что мистер Корицкий, со своим знанием пяти языков и дипломом магистра, просто идеально ему подходит. На должность одного из трех помощников младшего партнера. Сморщивший было нос Григорий, узнав размер жалования, раздумывал ровно четверть секунды. Сначала новому сотруднику пришлось разрываться между работой и университетом, но после его окончания все пошло как надо. Первые полгода молодой клерк искренне пытался врубиться, на чем же контора специализируется, но так и не преуспел. Казалось, она занимается буквально всем от перепродажи в Африку старых бронетранспортеров со снятым вооружением, до поставки семенного картофеля в Молдову. Но в один прекрасный день в их отделении появилась вирт-капсула, а так как старожилы считали лежание в ней напрасной потерей времени, общение с немногочисленными клиентами конторы в 'Битвах Фронтира' было поручено, а скорее радостно спихнуто на 'мистера Корицкого'.