Проходная пешка

Сухоросов Михаил

Я ухмыльнулся:

– Сам ведь знаешь… Тяжелое детство в коммунистической России, деревянные игрушки, к полу прибитые…

Он хрюкнул:

– Злопамятный ты наш…

Но Ильмира оставалась серьезной:

– Мик, ведь эти слова ты слышал в Ущелье. Почему ты их произнес?

Я пожал плечами и перекатился на живот. Некоторые соображения у меня есть, но очень смутные. И знать о них кому-то, даже Ильмире, незачем. Хотя…

– Может, все это к пресловутым линиям вероятности отношение имеет?

– Очень может быть… - словно взвешивая, произнесла Ильмира.
– То же войско, что мы видели там, но без предводителя… А в Ущелье ты узнал, как должен действовать его предводитель.

– Забавно… Ты, выходит, с этими линиями тоже что-то сечешь? Видно, я один такой дурак.

Она попыталась успокоительно улыбнуться:

– А для чего тебе понимать? Ты просто используешь это.

Похоже, понимает, что у меня на душе творится, и хочет внушить, что еще не все потеряно… Я мрачно буркнул:

– Вот-вот… А меня в свою очередь используют всякие умные дяденьки, вроде Грентвига. Или Йокана.

Малыш поднялся:

– Ладно, вы тут пока разбирайтесь, кто кого использует, а я за дровами. На ночлег пора устраиваться.

– А ночлега не будет, - оповестил я.
– Недалеко уже, да здесь и не темнеет никогда.

– Откуда ты знаешь?
– насторожилась Ильмира.
– В Ущелье об этом не говорилось.

– Знаю - и все, - я пожал плечами. Малыш, кряхтя, нагнулся за рюкзаком:

– Ну тогда пошли, что ли, пока вокруг нас какой-нибудь "чертов круг" не пророс.

– Спокойствие, юноша. Чингачгук два раза на грабли не наступает.

Я затушил окурок в траве, неторопливо поднялся, вскинул рюкзак на плечи и нырнул в туман.

Шагается пока что легко, никакой опасности не чувствуется, только сырость до костей пробирает, да мелькают в тумане стволы. Но расслабиться все равно не получается. Не то что бы очень страшно было, просто с покойниками этими как-то непонятно все вышло. По сути дела, ничего серьезного, но неспроста же они нам попались, верно? И ругательство это тоже неспроста всплыло. И каким-то образом накладывается все это на слова Раззлкрама о роли, которую кто-то все равно сыграть должен и на то, что я сейчас точно знаю, куда идти. Есть у меня такое ощущение, что тот, кто за этим стоит - Йокан?
– просто закатил мне последнюю проверочку - каким образом я себя в данной ситуации поведу. А говоря харновскими словами - какому стереотипу соответствую. "Царь, царевич, король, королевич, сапожник, портной - кто ты будешь такой?"… И кто ж я буду такой? В данном случае я использовал слова Ринге. И что из этого следует? Ну его к черту, нет у меня желания этот ребус разгадывать. И сейчас даже мысль о предстоящей смерти в тоску не вгоняет, скорее наоборот, чувствую себя почти что веселым.

Туман слегка рассеялся, но все равно дальше чем на десяток метров не видать ничего. Так что остановился я опять довольно резко, когда вдруг среди деревьев замаячило что-то вроде стены. Насколько можно судить, высотой метра три с копейками. Я переглянулся с Малышом и Ильмирой, и мы осторожненько, рядком, двинулись к странной преграде, держа оружие наготове. А подойдя, замерли.

Серьезная штучка, ничего не скажешь - наподобие бревна, покрытого зеленовато-коричневой чешуей. Что-то я с таким не сталкивался…

Малыш подтолкнул меня локтем:

– Что это за?..

– Дракон, похоже.

Ильмира на всякий случай ухватилась за мой рукав:

– А перебраться через него можно?

– А ему нравится, когда через него перебираются?

– Может, он сдох давно, - предположил ворчливо Малыш.

– А если нет?

– И что теперь - обходить его?

– Попроси как следует, может, сам уберется.

Малыш тяжело вздохнул:

– Насколько он хоть тянется-то? И в какую сторону пойдем?

– Вдоль дракона, - наставительно заметил я, - можно идти либо в сторону головы, либо в сторону хвоста.

– Это, по-моему, и есть хвост, - нерешительно высказалась Ильмира.

– Да-а… - Малыш поскреб бороду, с уважением поглядывая на чешуйчатое чудо.
– Надеюсь, хвостом он вилять не будет? И вообще, направо мы пойдем или налево?

– В какой-то стороне должна быть голова. Туда мы не пойдем.

– Но ведь перед головой должны лапы быть, - Ильмира говорила серьезно, но в глазах играло веселье.

– Сначала передние, потом задние, - дополнил Малыш.
– То есть наоборот.

Я усмехнулся - уж больно наш диалог напоминает "Алису в Зазеркалье"… А еще почему-то на память приходит Рерих - "Град обреченный", кажется - там ведь дракон кольцом вокруг города свернулся?

– Ладно, пошли налево. Только давайте от этой туши подальше отойдем, а то сметет и не заметит…

Уже полчаса идем, а дракон, по-моему, кончаться не собирается. Интересно, насколько он вообще тянется? Вот смеху-то будет, если он в самом деле хвост в зубах держит, как на старых картинках…

И опять все как во сне - идем и идем вдоль чешуйчатой стены, а она все не кончается. Так что когда впереди что-то зашевелилось, я даже облегчение почувствовал. Малыш тоже заметил - ствол моментом возник у него в руке:

– Что там?

Я только плечами пожал:

– Зверь какой-то. Крупный.

– Не оборотень, по-моему, - неуверенно произнесла Ильмира. Я выставил вперед Хельмберт, как миноискатель. Да, непохоже на оборотня… В это время зверь вынырнул из тумана и неторопливо потрусил в нашу сторону. Я чуть не рассмеялся:

– Медведь, всего-то навсего… Фу-ты…

– В Зачарованном?
– в голосе Ильмиры прозвучало недоверие.

– Он что - кушать хочет?
– Малыш поднял ствол. И в самом деле, медведик держит путь к нам, не сворачивая, причем на задних лапах. Может, ручной?.. Нет, бредятина. Не бывает таких здесь. А значит…

Я отвел руку Малыша:

– Оставь ты эту пукалку. Только разозлишь. Нехай зверик спит.

Обездвиживающим я саданул вполсилы, почти небрежно. Никакой реакции. Правильно, А ну-ка без халтуры… И я влупил ему со всей чародейской дури.