Проходная пешка
Шрифт:
Раньше то, что здесь, в Ущелье, понастроили, мне видеть не приходилось. Впечатляет, ничего не скажешь - перегородили от стенки до стенки, какие-то блиндажи не блиндажи, доты не доты, какие-то крытые ходы, народ с оружием туда-сюда носится. И на нас с Тораном - ноль внимания.
Отсутствием внимания мы недолго наслаждались - из-за нагромождения валунов выскочили двое ребятишек с автоматами, остановились в десятке шагов, держа нас на прицеле и явно не представляя, что с нами дальше делать.
Я вскинул руку:
– Свои, свои… Где Генрих?
– Занят.
– Кашлял я на его занятия!
– рявкнул я.
– Панфиловцы недоделанные… На вас через десять минут навалятся!
Генрих незаметно вывернулся откуда-то слева, встал, сложив на груди руки и подозрительно на нас с Тораном поглядывая, потом осведомился неприятным голосом:
– А что это ты тут делаешь, Меченосец?
Я еле сдержался. Вместо того, чтоб выложить все что я о нем думаю и немножко сверху, изобразил любезную улыбку:
– Да примерно то же, что и ты. Думаю, как северян с кочевниками оприходовать.
Он продолжал пялиться на меня, как удав на кролика, и я прямо чувствовал, как в башке у него прокручивается некий расклад, связанный со всеобщей безопасностью. Кажется, потихоньку начинаю звереть… Это для того, значит, я с Грентвигом в самый решительный момент рискую поцапаться, чтоб всякий вшивый эсбешник… Спокойствие.
Из-за спины Генриха вынырнул невысокий Слава Рогожин, положил руку ему на локоть, произнес миролюбиво:
– Кончай выеживаться. Эти двое в драке…
Генрих угрюмо на него покосился:
– Знаю. Только вот Меченосцу сейчас в другом месте находиться полагается. И вряд ли живому.
Мы с Тораном обменялись шальными взглядами. Опять старая песня?.. надеюсь, Генрих ошибку исправить не думает…
Наконец мне удалось вернуть на место отвисшую челюсть:
– Опять обо всем последним узнаю… У тебя что - вещий сон был?
Генрих потихоньку стал напоминать брошенного в кипяток рака. Наконец, дойдя до кирпично-красного оттенка, он дернул себя за ус для пущей решимости сообщил:
– Примерно. Как перед твоим полетом к Прокаженным.
Я даже руки в карманы засунул, чтоб в затылке не чесать. Это уж как-то совсем некрасиво получается… Мы ж, вроде как, вычислили, что в последний раз информационная атака на Пещеры через меня велась. Хотя Даэл, опять же, про какой-то гипнотранслятор распространялся. Опять, значит, Карацупа не дремлет… Но кроме Генриха таких "вещих снов" никто не видел. Может, таинственный некто из Детей Дюны (тот самый Полковник, которого Даэл поминал?) просто деликатно напоминает о своем существовании - дескать, не зарывайся, парниша, мы рядом?..
Я все ж поскреб в затылке, откинув капюшон, пробормотал под нос:
– Блеск и плеск, моя прелесть… Слушай, Генрих, за нас как раз те взялись, чего разглашения ты опасался.
– Догадался уже, - буркнул он, потом неожиданно протянул мне руку:
– Извини, Меченосец.
Я чуть пошевелил пальцами, восстанавливая кровообращение после его богатырского пожатия, потом осведомился чуть ошалело:
– Что это на тебя нашло?
Он отвечать не пожелал, зато вмешался Рогожин:
– Может, для начала с дождя уйдем, а? Заодно и посоветуемся.
Мы втянулись в низенькое сооружение из камней и мешков с песком. Внутри возились двое давешних ребятишек, поудобней пристраивая пулемет, вдоль стен выстроилась какая-то непонятная аппаратура, по полу тянулась мешанина кабелей. И сразу стало очень тесно.
Третий из находившихся внутри, сообщил, не отрываясь от окуляров стереотрубы:
– Пока тихо. Туман, не разобрать ни черта…
– Дешевка, - буркнул Торан. Генрих оскалился:
– А подойдут к нам за этим туманом? Снайперам-то тоже в тумане этом не видно. А эти-то - они как, видят нас?
– Видят, - успокоил я, откинулся к стенке, прикрыл глаза, вызывая картинку. На сей раз эмоции к черту отсеять… и видим мы в результате нечто полуабстрактное, вроде карты с пометками. Что характерно, я знаю, что эти пометки обозначают… Не открывая глаз, я принялся вещать:
– В общем, пока ничего шибко серьезного - на западных перевалах, которые из Гэлфоста, куча Ведающих окопалась. Нас вряд ли обойдут - хотя кочевники попрут, будет нам похохотать, они сейчас после обработки наполовину камикадзе, наполовину зомби - но другое хуже: пока мы тут развлекаемся, эта теплая компания вполне может в Пещеры визит нанести.
Рогожин далеко сплюнул сквозь амбразуру:
– Тришкин кафтан… Как макака ни вертись, а задница голая.
– Ладно, не все так мрачно. Наш консилиум светлых голов явно что-то в рукаве держит.
– Наше дело маленькое, - скрепил Генрих, поглаживая небритый подбородок.
– Подохнуть, а не пустить.
– А еще лучше при этом не подыхать… Сшибка пойдет Силовая, в основном. А остальное - как получится.
И почти тут же из-за полосы холодного и липкого тумана долетел - пока еще издали - знакомый мне по Западной степи страшный рубленный вопль в несколько сот глоток, застучали о щиты копья, взвыли рога. И я ощутил прикосновение Силы. Знакомой. Волк, стало быть… Решил убедиться, что я на месте, готов. Это еще пока не контакт, это так, скользом. Сам слегка приоткрылся - сознательно. Войско свое мне показывает, красавцев своих, красно-золотые бунчуки кочевников, синий штандарт северян… Деморализовать меня решил? Меч под ложечкой ворочается, покою не дает… Не знаю, что он там хотел, но меня на это не купишь. Пока одно точно знаю - автоматчики там тоже есть.
Парень у стереотрубы мотнул головой, отбрасывая волосы со лба - свет из узкой амбразуры причудливо лег на худое скуластое лицо:
– Загалдели… Значит, попрут скоро.
Я удивленно на него уставился:
– Студент?! Ты-то здесь каким боком? Тоже добровольцем назначили?
Он усмехнулся с деланным смущением:
– Понимаешь, Мастер… Я ведь твой ученик, а тебя все нет… Ну и решил кое-чему поучиться.
Я изобразил "педагогическую" улыбку - пострашнее:
– Ну вот, будет тебе сегодня первый урок. С практикой вместе. Итак, ты видишь оборотня. Твои действия?