Проходящий сквозь стены
Шрифт:
Викинг потупился:
— Клупп сакрыттый…
— Ну вы подумайте недельку, поспрашивайте, — зевнул я. — Сумеете устроить, отблагодарю не скупясь. Надеюсь на вашу («жадность», — подумал я, и швейцар, конечно, это понял)… искушенность. А что, много сегодня интересных людей?
— Очень много, — доверительно сообщил викинг. Акцент его куда-то запропастился. — Ожидается аншлаг. Как и в прошлый раз. Но, скажу по секрету, — он, оглядевшись, наклонился ко мне, — вы тогда вовремя ушли. Была безобразная сцена. Драка. На меня напал какой-то безумец. И еще… за кухней нашли умершего от передозировки наркомана. Китае…
Я поморщился.
— Но вы не волнуйтесь, такое у нас случилось впервые. И, уверяю вас, не повторится.
Я кивнул и нетерпеливо постучал ножкой.
Он повернулся всем телом и величественно простер руку с жезлом к дверям. Двери распахнулись. Седой, в золотых очочках и бородка клинышком, что встречал посетителей внутри, засуетился. Я решил не обманывать его ожиданий, как в прошлый раз, и наградил тоже. И тоже полусотней. Его личико стало масляно-благостным. Он шепнул:
— Наши гости — наше все. Может быть, вам хочется, чтобы тот квадратный паренек возле фонаря незаметно куда-нибудь исчез? Кажется, вы не очень рады его присутствию? Мы относимся с пониманием к желанию наших гостей быть стопроцентно, совершенно свободными. Даже от присмотра собственных…— он замялся, — телохранителей.
Ох, человечек. Не иначе, из каких-нибудь бывших. Глаз — ватерпас. Мигом разобрался, что к чему. А идея была недурная. Заманчивая такая идея. Отстегнуть этому остроглазому прохиндею сотню-другую, подождать, пока кракена нейтрализуют, и смыться. Однако я был вовсе не уверен, что этот наблюдатель — единственный. То есть я был абсолютно уверен в обратном. Седой в очочках истолковал мое молчание по-своему.
— Мы также можем показать вам запасной выход и вызвать такси…
— Я пришел отдохнуть, — сказал я с сомнением. — Дальше видно будет.
— К вашим услугам, — улыбнулся искуситель и поклонился. Гораздо ниже, чем викинг. — Если вдруг возникнет необходимость, чтобы за вашим любимцем присмотрели…— Он сделал движение, будто хотел коснуться Жерара. Тот оскалился. Седой в очочках опасливо отдернул руку, но слащавость голоса не снизил ни на калорию. — Обратитесь к обслуге. Все равно к кому. О нем позаботятся. Позвольте вас проводить…
На этот раз прелестные римские патрицианки завсегдатаям «Скарапеи» не обещались, увы, а обещалась отечественная поп-дива Лейла. То ли племянница «алюминиевого герцога» Аскерова, то ли любовница. То ли первое и второе одновременно. Впрочем, не стану врать, будто я был категорически против того, чтобы посмотреть ее выступление. Пусть даже часть. Тем более на халяву. Скорее наоборот. Следует признать, что подать себя публике Лейла умела. Использовала она для этих целей весь набор восточных женских хитростей: рискованную «обнаженку», танец живота, манипуляции с острыми кинжалами, огнем и ядовитыми змеями — и использовала на пять с плюсом. Голосом играла, будто негритянская исполнительница рэггей. Получалось, ей-богу, славно. Созерцал я ее пару раз по телевизору — заводная штучка. Пройдя недлинным коридором, отделанным змеевиком, малахитом и панбархатом в тон змеиной шкуре, я очутился сразу в VIP-зале. Внимательно осмотрелся с порога. Присутствие рыжей щучки-нимфоманки было мне. сегодня вовсе некстати. «Или, — подумал
Правда, цена…
Щучки, однако, покамест не было видно. Не было видно пока и чаровницы Лейлы. На сцене демонстрировал чудеса Древнего Востока горбоносый факир при смокинге и чалме. В момент моего появления у него что-то красочно вспыхнуло, дамы в зале вскричали «ах!», кавалеры захохотали. По-моему, облегченно. По привычке я направился к бару. Меня переполняли дурные предчувствия. Заливать дурные предчувствия спиртным — последнее дело. Я заказал апельсиновый сок. Какой-то вертлявый хлюст явно лакейской породы и, следовательно, имеющий отношение к администрации клуба, спросил, не желаю ли я присесть за столик. Имеется неплохое местечко. Пусть и не у сцены, зато в компании двух милейших барышень. «Уж не Лада ли с Лелей?» — с тайной надеждой подумал я и сказал, что, пожалуй, желаю.
Барышни были красивы искусно наведенной и выпестованной в дорогих салонах красотой, но, к сожалению, успели нагрузиться до полной потери морального облика. Наше прибытие они встретили в высшей степени индифферентно. Как целовались взасос, размазывая по лицам помаду и гладя друг дружке коленки, так и продолжали целоваться.
— Вот, — сказал хлюст, пританцовывая от желания сорваться с места. — Прошу любить и жаловать. С короткой стрижкой — Лола. Блондинка — Ирэн. Собеседницы интереснейшие, весь городской бомонд знают, как собственную ладонь. — Он наклонился ко мне ближе и прошептал: — Поэтессы а-ля Сапфо.
— Кажется, мое присутствие будет не слишком удобно, — сказал я с сомнением.
— Что вы, что вы! — горячо отозвался хлюст. — Напротив. Лолочка с Ирэн просто обожают дразнить мужчин.
Пока я соображал, как относиться к тому, что меня за здорово живешь используют для развлечения каких-то там… поэтесс, хлюст, пискнув «приятного вечера», ретировался.
Делать нечего. Не возвращаться же к бару. Тем более место было довольно удобное: зал виден отлично, сцена и вход тоже. Не на виду опять же.
— Глупо было бы уйти, — тявкнул бес, развеяв последние колебания.
— Bon soir [25] , — сказал я, садясь. — Не помешаю? Дама, что была ко мне лицом, оттолкнула подругу и пьяно расхохоталась:
— Посмотри, Лола, какая прелесть!
— Это мальчик? — поинтересовалась Лола, пытаясь водрузить на вздернутый носик крошечные очки. Очки никак не хотели слушаться. В конце концов она бросила их в полупустой бокал. Привстала, перегнувшись через столик, уставилась на меня.
25
Добрый вечер (фр.).
Полуобнаженная, не знающая оков бюстгальтера Лолина грудь притягивала взгляд с чудовищной силой. Соски… Я вздрогнул и заставил себя смотреть ей в лицо. С близкого расстояния стало видно, что дама прилично косит. Должно быть, когда она пребывала в трезвом виде, подкрашенная и в очках, это было не слишком заметно. Но под хмельком глаза у нее разбегались здорово.
Позвольте, куда же она смотрит? Неужели на ширинку? А ведь я слегка того… Черт! Но такая грудь и святого заставит вспомнить о скоромном!..