Проигравшие

Вильегас Алеся

— Вовсе нет, — качает головой доктор. — Ваш срок три недели.

Белль накрывает ладонями лицо и пытается сообразить, что происходит. Что скажет её мать?

— Ваша мать просила сообщить ей, когда вы очнетесь, — поднимается доктор. — Мне сделать это?

— Нет, — чуть ли не взвизгивает Скарлетт.

Эмерсон удивленно вскидывает брови.

— Она знает? — спрашивает шёпотом Белль.

— Привезя вас сюда, она уже подозревала, — спокойно проговорил он. — Вас беспокоит её реакция?

Скарлетт в согласие кивает.

—

Не беспокойтесь, — улыбнулся доктор. — У вас потрясающая мать, которая не спала всю ночь, сидя возле вас.

Белль чувствует облегчение, которое волной проходится по всему её телу. Больше всего на свете она боялась увидеть её осуждающее лицо, которое она делала, когда ей не нравилось, как выглядела Скарлетт.

— Хорошо. Скажите ей, — тихо прошептала Белль.

Беременна? Боже мой, но когда? Да еще три недели. Неужели, все произошло в тот последний раз, после чего Джастин признался, что болен?

Она вернулась в реальность, когда дверь в палату щелкнула, оставив после ухода доктора мертвую тишину. Скарлетт взглянула в окно, замечая верхушки деревьев, и поняла, что находится на этаже четвертом, значит, ей нужно спустится всего два этажа, и она окажется рядом с Джастином.

Поборов свое бессилие, она поднялась на ноги, надевая тапочки и белый махровый халат, который лежал на спинке кресла. В коридоре было пусто и тихо, поэтому никто и не заметил, что она покинула палату, спускаясь на два этажа ниже. Прошмыгнув мимо медсестры, которая что-то увлечённо читала в модном журнале, она оказалась в том коридоре, где недавно не спала всю ночь. А сколько прошло времени с того как она оказалась здесь в качестве пациента? Ей лишь оставалось надеяться, что немного, потому что будет глупым вломиться в ту палату и не найти там Джастина. Она надавила на ручку, и дверь тихо открылась. Сзади послышались мужские голоса, и ей ничего не оставалась, как только чуть ли не залететь внутрь, хлопнув дверью. Кажется, пронесло.

— Эльза? — неуверенный в своих доводах произнес Джастин.

Белль опустила голову и взглянула в карие глаза.

— Привет, — тихо выдалось с её губ.

Он осмотрел её с ног до головы, и кажется, его посетили очень плохие мысли.

— Что произошло? Почему ты в больничной сорочке? — посыпались вопросы.

— Слушай, у тебя есть что-нибудь поесть? — первым делом просила Скарлетт, потому что желудок был пуст.

— Есть. В тумбочке, — указал он.

Скарлетт двинулась в сторону тумбочки, достав оттуда банан с киви, и решила ограничиться только этим, потому что она была уверена, что мама принесет достаточно еды.

— Ты это специально так наделась, чтоб тебя пропустили?

— Что? — переспросила Скарлетт, пережевывая банан. — Меня не пропускали.

С губ Джастина сорвалась усмешка при виде такой Скарлетт.

— Тогда как ты прошла? Я знаю, что ко мне еще никого толком не пускают, — его голос немного осип, будто все силы, которые у него были, он уже истратил на то, что сказал ей до этого.

Белль выкинула кожуру от банана и присела на край кровати Джастина, разглядывая киви. Сказать или не сказать?

— Я… я оказалась здесь, — запнулась она, — по острой боли.

Она взглянула в лицо Джастина, которое казалось как никогда бледным, и боялась произнести хоть слово, которое может сделать ему только хуже.

— Я беременна.

Влажные губы Джастина приоткрылись, а глаза начали бегать по лицу Белль.

— Прости меня, — первое, что слетело с его губ. — Скарлетт, прости меня, — вновь повторил он, взяв её ладошку себе в руки, и расцеловывая пальчики.

— За что? — она склонилась ближе к его лицу.

— Я не хотел, чтобы все вышло так. Я хотел сделать тебя самой счастливой девушкой, в надежде, что сам излечусь, но я умираю и оставляю тебя матерью-одиночкой.

— Нет, ты не умираешь, — тихо шепчет она, поглаживая кончиками пальцев его щеку.

— Химиотерапию прекратили, уже слишком поздно, — тихо прошептал он.

Скарлетт почувствовала, как тяжело стало в груди. Пусто.

— Я не могу смериться со всем этим, но постепенно это станет частью меня, — тихо прошептала она, на секунду касаясь его губ. — Я никогда не смирюсь с тем, что меня ожидает. Но я хочу, чтобы…

Она заметила, как с глаз Джастина покатились слезы, как в тот раз в классе.

— Я хочу быть с тобой все это время. Каждую минуту и секунду, — она взяла его ладошку, положив себе на живот. — Я хочу, чтобы ты был с нами.

— Скарлетт, — тихо шепчет он. — Моя маленькая Скарлетт.

— Я люблю тебя, — шепчет она впервые, стирая пальчиками слезы с его щек.

— Я люблю тебя, — повторил он.

— Подари мне время, — всхлипывает он. — Подари мне его столько, сколько сможешь.

— Я бы подарил тебе вечность, — его рука поднимается выше, касаясь её лица. — Я бы все отдал, чтобы быть с тобой. Чтобы исполнять все твои капризы. Чтобы видеть, как растет наш ребенок. Чтобы учить его или её ходить и отправить в школу.

Не выдержав, Белль обняла его за шею и крепко прижалась.

— Исполни его.

— Ты о чем?

— У меня ведь есть желание. Помнишь? Ты обещал его исполнить еще тогда, стоя у моей двери, когда мы сделали самую большую глупость в темном коридоре.

— Чего же ты хочешь? — взглянул он ей в глаза.

— Живи. Живи так долго, чтобы состариться и умереть вместе со мной.

— Ты же знаешь, что это не в моих силах.

— Но ты ведь обещал…

— И я обещаю, что подержусь столько, сколько смогу. А дальше, — он приложил ладошку к её груди — там, где было сердце. — Я всегда буду жить, вот здесь.

Скарлетт прикрыла глаза, пуская слезу и тихо всхлипнула.

— Не плачь, — улыбнулся Джастин. — Ведь я все еще здесь.

Она молча кивнула, сдерживая слезы, и уткнулась носиком в шею, замечая шрамы выше ключицы.