Происхождение видов
Шрифт:
– Ну, я про сериал…
– А я про себя. В смысле про сериал, нет, не от героя. А ты бы смог?
– Чего?
– Жениться на мне при некоторых обстоятельствах…
Я, конечно, начал мямлить что-то несусветное, типа скорее да, чем нет, стремительно пытаясь оттянуть продолжение разговора, чтоб хоть как-то уложить в башку только что сказанное мне Инной. Так, Казаков, Инна беременна и, мгновенно вспомнив о том, что уже лет семь я безутешно добиваюсь ее взаимности, решила сделать ход конем. А что я? А я… Ну допустим, раньше я ее любил. До помутнения рассудка. Правда, у моих друзей есть четкое мнение, что мой рассудок помутился гораздо раньше, но это не важно. А люблю ли я ее
– Э-ей, Казаков, ты еще здесь? Да ладно, не парься. Это я так спросила. К примеру. А сюжет для твоей мелодрамы я придумаю. Чао-чао.
Конечно! Пошло-поехало! Отличнейшая мелодрама образовывается. Как там, «Ах, какая драма, „Пиковая дама“! „Просто Мария“ отдыхает. Куда деваться с этими булькающими в черепушке мыслями, мне было совершенно ясно. Понятное дело, в кабак. То ли от широты мироощущения, то ли, наоборот, от скудоумия сознания я выискал в Интернете ценнейшую хохлуху под именем Владислава и вместо закорячивания ее под ближайшей пихтой пригласил ее в кабак, жрать и пить, ну то есть тоже жрать, за мой счет, причем оплачивая ей упущенную выгоду.
Как это, блядский оскал капитализма, вот что это такое!
Потом я дарил ей цветы, кормил осетриной, пачкал соплями скатерть, рассказывало неземной любви к Карине, Дине, Лене, Ире, а тут еще беременная Инна. Что я уже старый пердун, и вообще, надо бросать эту идиотскую Москву и ехать в Тулу, а еще лучше в Белоруссию, к батьке Лукашенко, там, по слухам, вообще ностальгическая Советская власть, а здесь одни бляди и беременные Инны! А может, я ее правда люблю, даже беременную!? Последнее, что я помню, что Владислава уговаривала меня куда-то ехать, мол, заплатил уйму денег, а ничего с ней и не сделал. На что, господи прости, я говорил, что я не могу ебаться с какими-то шлюхами при живой беременной жене. Видимо, я уже считал Инну своей женой. После того как Владислава сказала, что у нее в принципе есть ребенок и если уж так мне приспичило жениться на одиноких матерях или беременных, она готова предоставить мне и эти услуги, ласковая хохлушка была послана вон. Ну и дальше пошло-поехало. Чудеса обетованные в кабаке, шампанское в оркестр, хамы, вас здесь не сидело и все как обычно.
За диваном что-то звякнуло и наполненно-стеклянно бамкнуло об пол. Высунулась чуть виноватая, но неизменно наглая мордища моего кота Матроскина. Внутри призывно ёкнуло. Неужели?! Прильнув к задиванному пространству, я увидел три милые бутылочки пива. Одна сиротливо лежала на полу. Вот оно счастье. А то Инна, Владислава с ребенком…
Открыл – глотнул. В голове, немного покряхтев, с натугой проворачиваясь, все быстрее и быстрее заиграла идиотская мелодия: «Жил да был черный кот за углом, и кота ненавидел „Газпром“. При чем здесь „Газпром“, мне уже, видимо, не объяснит никто. Но бывают такие дикие похмельные состояния, когда независимо от тебя в башке проигрывается дурацкая песенка и избавиться от нее нет никакой возможности.
Сладко позевывая за утренним пивом, жизнь-то налаживается, я от нахлынувшей меланхолии и
Памятник Пушкину, Третьяковскую галерею, колокольню Ивана Великого, Царь-пушку – все эти радости гостей столицы я проскочил без всяческого интереса, но вдруг в разделе «Московские достопримечательности» взгляд сиротливо наткнулся на любопытнейшую надпись: «Антиалкогольный музей».
Вот тебе раз! Это же явно что-то родное, почему не знал раньше. Музей-то хоть и «анти», но ключевое слово «алкоголь» – то имеется!
Ну и чем же отвращало прогнившее самодержавие тогдашнюю общественность от любимой русской забавы? Читаю: «В музее диаграммы, картограммы, натуральные препараты и муляжи, показывающие вред алкоголя». Прямо скажем, грустноватая картинка вырисовывается. Видимо, наш народ так и не вдохновился всякими там стрелочками и синусоидами, коль продолжает вдумчиво и бескомпромиссно жрать по сей день. Заинтересовала только одна фраза: «Коллекция диаграмм Московской комиссии для борьбы со школьным алкоголизмом».
Ага, это в простонародье называется «пламенный привет Никите Михалкову!».
Это же только он в здравом уме не устает долдонить, что при царе-батюшке все население Российской империи поголовно обращалось друг к другу на «вы», говорило «миль пардон» с парижским прононсом даже при падении кирпича на голову и при случае сморкалось в белоснежные носовые платки. И вообще носило шелковые кальсоны и кушало крем-марго. Ан нет, пьянство школьников – это не порождение кровожадной Советской власти и даже торжество нынешней демократии, а, как выясняется, зловещие метастазы царизма. Но это так, нюансы.
Я глотнул пива еще. «Жил да был черный кот за углом…». Желудок услужливо зашумел. А вот, а вот… А если бы этот, упаси господи, антиалкогольный музеум сделать сейчас. В нынешний, так сказать, исторический отрезок времени. У-у-у… Я аж зажмурился от удовольствия, представляя, что можно было бы там навертеть. Итак, начинаю!
Все должно быть по-взрослому и сверхпафосно. Ну, как в Эрмитаже или, на худой конец, в Зоологическом музее.
В фойе посетителей встречает огромный портрет князя Владимира работы Шилова. Экскурсовод напоминает, что однажды после безудержной пьянки великий князь изрек: «Веселие на Руси есть питие!» – и встал на путь исправления, завязал, принял христианство и вообще стал приличным человеком и к тому же святым.
На стене висит карта боевых действий русских войск в сражении при реке Пьяной в 1377 году, многочисленное русское ополчение пережралось до такой степени, что какой-то безвестный татарский царевич Арапша маленьким отрядом порубил всех к едрене фене. Как писала летопись, русские воины «ездать порты своя с плечь спускав, аки роспрели, а где наехаху в зажитьи мед или пиво испиваху». Сюда хорошо бы водить молодых солдат, объясняя, к чему приводят боевые действия без штанов и с полным отсутствием, из-за невменяемости, понятия, с кем вообще воюют!
Да, обязательно привлечь лучшие творческие силы к оформлению экспозиции. Шилова я уже пристроил. Илья Глазунов напишет картину, ну допустим, «Пьяные революционные матросы громят винные подвалы Зимнего дворца». Размером, этак, шесть на двенадцать. Там, кроме матросов, будет еще 362 фигуры. Среди них Мао, Че Гевара, шахтер Стаханов, граф Витте, сам Глазунов, иранский шах Мухаммед Реза Пехлеви, Ксения Собчак, изобретатель телеграфа Морзе, кубинский бегун Альберто Хуанторена, Карлсон, который живет на крыше, и прочие выдающиеся исторические персонажи. Каким боком они все относятся к антиалкогольной пропаганде, раз в месяц будет объяснять сам мэтр.