Происки неведомого
Шрифт:
Глава 16
Двухнедельный карантин прошел весьма содержательно. Во-первых, анализы. Андрей и не догадывался, что такие бывают. Из каких только мест не взяли мазков или соскобов. Порой и вспомнить соромно.
Во-вторых, пришлось подробно описать все, что с ним произошло с момента, когда он отправился в путь к Гурону. Кроме того, много времени заняли ответы на вопросы. Расспрашивали две женщины, обе молоденькие и очень красивые. Одна — изящная мулатка, вторая — белая, но загорелая и крепенькая, как огурчик. Надо отдать им должное, расспрашивать они умели. Так ловко ставили вопросы, что неожиданно вспоминалось нечто, о чем и думать позабыл. Обеих интересовали даже самые малейшие подробности.
В-третьих,
Машу встречала бабушка и две тетки. Надю — несколько друзей. А вот Андрей на встречу с кем-либо не рассчитывал. Из родни у него только дядя — папин брат. Но это такое перекати — поле, что подать ему весточку немыслимо. И вообще Андрей на Земле он впервые. Так что было чему удивляться, когда он неожиданно увидел знакомое лицо. Правда, вспомнить кто это — не смог. Но долго терзаться сомнениями не пришлось. Знакомец приблизился и отрекомендовался. Это оказался нотариус с Клайды, последней планеты, где Андрей жил с родителями. Он уладил все формальности с документами и страховой компанией и быстренько ввел Андрея в права собственности весьма солидного состояния, составленного, как ни печально, в основном из страховых денег в связи с неприбытием его родных к месту следования.
Он привез Андрея и Литу в небольшую квартиру, которую снял для них. Перед прощанием оставил свой адрес и наказал, если что, обращаться без стеснения. Едва за ним закрылась дверь, Андрей обвел взглядом свое новое пристанище, и ему стало не по себе. Нет, с квартирой все в порядке: хорошо обставлена и оборудована как следует. Загвоздка в другом. Он теперь не просто один на незнакомой планете. Он еще и не один.
С ним девочка из первобытного мира, совершенно неприспособленная к обитанию в среде машинной цивилизации, где каждый шаг таит для нее опасность. Более того, она сама опасна для этого мира. Перед расставанием Надя предупредила его буквально следующими словами. «Ни на минуту не теряй контроля над Литой. По крайней мере, первые месяцы, пока ее не пропитает орнамент нашего бытия. Она воин. Это означает, что она равно способна и убить и умереть, как только решит, что это необходимо» Значение услышанного он в полной мере ощутил только теперь, проникшись пустотой окружающего мира. Но, так или иначе, эту пустоту надо было заполнять, и они отправились на прогулку по окрестностям.
Городок был невелик и меланхоличен. Теплый день конца сентября позволил им без неудобств обследовать его вдоль и поперек. В отделении банка Андрей проверил счет и выправил две расчетных карточки: одну для Литы, вторую, на солидную сумму, для себя. Оценив размеры своего состояния и прикинув проценты, он понял, что может спокойно, и не особо экономя, прожить до конца жизни, ни о чем не беспокоясь. Не то чтобы это его сильно порадовало, но какая-то частичка беспокойства в душе улеглась. По крайней мере, материальная сторона бытия не готовила ему серьезных приключений.
Они зашли в несколько магазинов и обзавелись демисезонной одеждой и обувью. Купили продуктов и поваренную книгу. С продавщицами у Литы возникли трудности. Ее не очень твердый стандартный они понимали с трудом. Здесь говорили по-русски. И, хотя стандартный, распространенный на всех планетах зоны земной колонизации, изучался в здешних школах, но не был обиходным. «Значит, — понял Андрей, — вот еще один предмет для занятий».
Вскоре их жизнь пошла по четкому распорядку. Подъем, умывание, зарядка, завтрак. За завтраком короткий урок
После обеда занимались с Литой счетом, письмом, физикой, химией и «обществоведением». Попросту, Андрей рассказывал о законах, правилах поведения, устройстве общества, науке, промышленности и обо всем том многом, что постоянно принимает в расчет каждый человек на протяжении жизни, порой даже не отдавая себе в этом отчета.
По понедельникам средам и пятницам Андрей посещал секцию боевых искусств, а Лита — аэробику. Он подозревал, что свой выбор она сделала потому, что занятия проходили в разных концах одного зала. Сэнсэй, не очень большой мастер — был, однако талантливым педагогом. Почти половину обученных им мальчишек забирали потом большие мастера. Среди подростков Андрей смотрелся как глыба, однако, на спаррингах, как правило, проигрывал. Лита, наоборот, была былиночкой среди почтенных матрон, приходивших растрясти лишний жирок.
По выходным занимались «практическим обществоведением». Садились на метро и катили в ближайший крупный город. По пути учились разбираться в схемах движения, расписаниях, указателях. Потом шли в музей, театр, картинную галлерею. Или летели куда-нибудь самолетом. Тут и для Андрея было много нового, и он нередко оказывался не в силах удовлетворить любопытство своей ученицы.
Однажды, занимаясь арифметикой, они стали решать задачу по пересчету возраста Литы в земные годы. Неожиданно оказалось, что они ровесники. Андрей так удивился, что перепроверил результат несколько раз. Ошибки не было. В чем же дело? Почему восемнадцатилетняя девица выглядит как двенадцатилетняя? Худоба, тонкие косточки, выпирающие ключицы, плоская грудь?
На следующий день они были у врача. Андрея из кабинета выпроводили, и он полтора часа маялся под дверью. Потом куча направлений на анализы и обследования и две недели хождений и мытарств. Наконец — диагноз. Хроническое отравление медью и, как следствие — инфантильность. И курс лечения. Проанализировав график процедур, Андрей понял, что их распорядок летит в тартарары. Теперь каждый день Лита была по несколько часов занята. Только вечерние посещения спортзала и сохранились неизменными. Работу в детском саду, ясное дело, пришлось оставить.
В течение всего этого времени Лита продолжала играть роль покорной рабыни. Причем так искусно, что для постороннего наблюдателя это было совершенно незаметно. Она прибирала квартиру, стряпала, стирала и вообще вела хозяйство. Ни разу ни в чем она не воспротивилась воле «хозяина». Единственное, в чем он была непреклонна, это в своей вере в Халду. У нее была маленькая грубая статуэтка из обоженной глины, которой она шепотом поверяла свои проблемы. Но Андрей и не пытался ее в чем либо разубедить. А в остальном она была податлива и безынициативна.
Только раз она проявила что-то вроде намерения совершить поступок. Она спросила Андрея, хочет ли он действительно стать хорошим драчуном. Видимо его постоянные неудачи на татами пробудили в ней сочувствие. Получив его согласие, она стала обучать его… танцам. Он не принял этого всерьез, однако, прилежно брал уроки, дабы не «спугнуть». Сначала дело не клеилось, но постепенно он стал чувствовать и ритм, и движения партнерши. Это даже доставляло ему удовольствие.
А вскоре сэнсэй тихонько отвел его в сторону и сказал, чтобы спарринг он проводил только с ним.