Происшествие в пещере
Шрифт:
– А… - изумленно выдохнул он и поднял взгляд - рядом стояла Алиса и мягко ему улыбалась.
– Что… это?
– пробормотал Гарри, кляня себя за то, что сразу её не заметил.
– Немного рождественского печенья для вас… и Волтера. Несколько дней назад я приготовила его вместе с Энни. Подкрепитесь ими попозже. Не хочу, что бы вы покидали наш дом с пустыми руками.
– Очень мило с вашей стороны. Спасибо, - искренне прошептал Гарри и едва не пнул Тёмного Лорда под столом, чтобы тот тоже что-нибудь сказал. От простого «спасибо» язык не отвалится.
Но Гарри сдержал себя, прекрасно понимая, что
– Алиса, а где Энни?
Вопрос Дэниела отвлёк Гарри от мрачных мыслей о Волдеморте, и он вдруг понял, что ни разу за всё утро не видел дочь мистера Роджерса. Это внушало некоторые опасения.
– Она захотела позавтракать на кухне, - извиняющимся тоном ответила Алиса. Она явно не хотела, чтобы Гарри и его друг думали, что её дочь их избегает, даже если это на самом деле так. И в отличие от Дэниела Гарри это отлично понимал.
– Мы уезжаем через несколько минут, - заметил доктор и пошёл к кухне.
– Она должна хотя бы попрощаться с Гарри и Волтером.
Послышалось тихое шипение, и Гарри мигом повернулся к Риддлу, который сыпал проклятиями на парселтанге.
Их глаза встретились.
– Я вырву этому магглу язык…
– Даже не думай, - тихо, но холодно оборвал его Гарри, а потом отвернулся и подошёл к Алисе. Он пылко тряс ее руку и безостановочно благодарил за заботу.
Она улыбалась ему и говорила, что ей самой было приятно. Потом из кухни вместе с Энни вышел Дэниел. Девочка помахала Гарри маленькой ручкой, а он ободряюще ей подмигнул. Тем временем Алиса всучила ему бумажный пакет, который он забыл на столе, и, попрощавшись, поцеловала в щеку. Гарри был так счастлив, что согласился бы остаться рядом с этими людьми навсегда, если бы не друзья, которые ждали его в Лондоне.
Возвращение домой означало, что этому сумасшедшему, невероятному приключению пришёл конец. Ещё два часа в машине - и они с Волдемортом вновь станут заклятыми врагами.
Всё забудется.
От последней мысли стало почти горько.
– Дай пройти, Поттер, - раздался позади холодный голос Риддла, и Гарри подпрыгнул от удивления. Он и не заметил, что преградил Волдеморту выход, поэтому быстро отошёл от двери.
– Мистер Мур, я хотела сказать… - начала Алиса, когда Тёмный Лорд поравнялся с ними, но он отпрянул от неё как от прокаженной и пошёл к выходу из дома.
– Ублюдок, - пробормотал Гарри. И только он собрался объяснить Алисе, что Волдеморт - самая последняя высокомерная скотина, но в холле уже появился Дэниел (ему пришлось вновь успокаивать дочь после того, как она увидела Риддла в столовой), и объяснениям не суждено было прозвучать.
Впрочем, Гарри был уверен, что она и сама уже всё поняла. Гипнотическое очарование Тёмного Лорда кануло в лету, и теперь он казался тем, кем и был на самом деле.
– Едем?
– спросил Дэниел, поцеловав жену на прощание, и Гарри просто кивнул; им действительно пора было уходить. Волдеморт стоял возле входной двери и нетерпеливо постукивал туфлёй по блестящему полу. Доктор вышел на морозный утренний воздух и пошёл к машине, и Гарри хотел уже последовать за ним, когда Алиса снова окликнула их.
– Надеюсь, что встречусь с вами еще раз!
К удивлению Гарри, Волдеморт нерешительно замялся
– Если ей повезёт - она больше никогда меня не увидит.
И после этих решительно прозвучавших слов он пошёл к припаркованной на дороге машине доктора.
Лондон, Министерство Магии
23 декабря 2000, 4:36
Горло нещадно жгло. Драко просто сорвал его, пока пытался освободиться от магических пут, которыми его пригвоздили к стене, вынуждая наблюдать за ужасной сценой, разворачивающейся прямо перед ним. Он уже не чувствовал ни рук, ни ног, и его изнурённое тело безвольно распласталось по стене. Даже с закрытыми глазами Драко знал, что Негура до сих пор держит безжизненное тело его отца в крепких объятиях.
«Он мёртв… мёртв», - эта мысль безостановочно стучала в висках. Его отец был мёртв. Он ничего не смог сделать. Он бесполезен.
Драко хотел, чтобы конец света настал прямо сейчас. Жить с пониманием всего этого будет невыносимо, а сдаться ведь - так просто.
Его взгляд остановился на маленьком, сложенном листе пергамента, который лежал на полу, всеми забытый. Это было то самое письмо, которое несколько минут назад написал его отец. Уже не важно, что там написано; его мать всё равно никогда этого не узнает.
Что он теперь скажет ей? И выживет ли, чтобы сказать? Жива ли она?
Внезапное движение вернуло его к реальности. Драко собрался с силами, поднял голову и встретился со спокойными, немного любопытными синими глазами. Вампир стоял всего в двух шагах от него, и Драко с удивлением понял, что совсем его не боится. В груди зарождалось совсем иное чувство. И Драко вдруг подумал, что если этот урод и его обратит в вампира, то он собственноручно раскроит отцу череп, чтобы хоть он не влачил это жалкое существование. Неважно, что будучи вампиром Драко больше не будет чувствовать этой всепоглощающей ненависти, зато он сможет убить оболочку своего отца совершенно спокойно, без сожаления.
– Ты ещё совсем дитя, Драко, - прошептал Негура. Он протянул руку и аккуратно вытер его лицо. До того, как холодные пальцы не стёрли мокрые дорожки с его щек, Малфой и не замечал, что плачет.
Мягкая, полная фальши улыбка вновь вернулась на красивое лицо, и Драко показалось, что его вот-вот стошнит.
Правда, этот порыв исчез сразу после того, как Драгомир заговорил вновь.
– Ненавидишь меня?
Драко не желал в этом сознаваться, он вообще не желал разговаривать с этим чудовищем.
– Ты должен понять, что тебе не в чем меня винить.
В противовес спокойным словам, на лице Негуры отразилось сухое отвращение.
– Тридцать восемь лет назад я спас маленького мальчика. И в благодарность попросил сделать меня крестным отцом его первого ребёнка, причём мальчика он должен был назвать в мою честь. Но этот маленький мальчик не сдержал слова; он дал своему сыну другое имя и запретил мне видеться со своим крестником. Он не оправдал моих ожиданий. Как ты уже знаешь, тем маленьким мальчиком был твой отец. Поверь мне, Драко, он прекрасно понимал, что однажды ему придётся ответить за нарушенное обещание, особенно за обещание, которое он дал в уплату долга жизни. И он заплатил… сегодня. Ты должен это понять.