Произведения, 1856—1859
Шрифт:
— Благословенъ Богъ нашъ! — провозгласилъ давно знакомый голосъ Священника, и я перекрестилась и взглянула на будущаго мужа. Въ глазахъ его была н жность и умиленіе, но на губахъ его какъ будто готова была улыбка, которая не понравилась мне. Какъ будто онъ только за меня и за Машу умилялся и радовался, а не за себя. Я долго, пристально посмотр ла на него. Онъ понялъ меня, отвернулся и перекрестился. Я изр дка взглядывала на него. Онъ стоялъ, нагнувъ голову и <молился, я чувствовала это> въ глазахъ его, которые я такъ знала, было искреннее <глубокое> чувство. Отходя отъ креста и обтирая платкомъ мокрые, окропленные глаза, я подошла къ нему и взяла его за руку.
— Я вами довольна, мой другъ, — сказала я.
Онъ вынулъ платокъ и отеръ имъ мои мокрые волосы.
— Вамъ, все вамъ я обязанъ <въ лучшемъ>. Вы мой ангелъ хранитель.
— Не говорите такъ, — сказала я, съ нимъ вм ст направляясь къ двери и чувствуя, что у насъ завяжется разговоръ, для котораго намъ нужно быть однимъ. — Это не хорошо, я гр шница, такая же, какъ и вс . Иногда я зам чала въ васъ то, что меня мучало. Вы какъ бы это только понимаете, а не чувствуете всего этаго. Я давно хот ла сказать вамъ.
— Ахъ, мой другъ, не говорите про то, что было, какимъ я былъ, теперь берите меня, какимъ я есть, я вашъ, я вами думаю, я вами люблю. <Теперь съ вами молюсь и в рю и буду молиться.> Я чувствую, что мн нельзя
— И оставайтесь такъ всегда, увидите, какъ вамъ хорошо будетъ, — сказала я.
— Какъ мн ужъ теперь хорошо, мой ангелъ!
И онъ смотр лъ мн въ глаза, и все глубже, глубже проникалъ его счастливый, довольный взглядъ.
* № 9 (II ред.).
Домъ нашъ былъ одинъ изъ старыхъ барскихъ домовъ, въ которыхъ со дня ихъ основанія ничего не изм нялось изъ стараго порядка, а только въ томъ же порядк прибавлялось новое вм ст съ изм нявшимися покол ніями и потребностями. Все отзывалось воспоминаніями о немъ, о его д тств , о его матери, отц , д д . <Кабинетъ его былъ кабинетъ его отца и д да, еще д довская, кожанная мебель съ гвоздиками стояла въ немъ и вис ли портреты его отца, д да и прад да и охотничьи гравюры, привезенныя д домъ изъ Англіи и отцомъ его обд ланныя въ рамки. Шкапы съ книгами въ библіотек рядомъ были наполнены — одинъ философскими энциклопедическими книгами д да въ кожанныхъ переплетахъ съ золотыми обр зами, другой непереплетенными и неразр занными историческими книгами отца и третій его книгами. Въ гостиной постарому стояла симетрично д довская мебель и вис ли два въ золотыхъ рамахъ зеркала, картина снятія съ креста, вс ми принимаемая за Тицьяна, и два портрета бабушекъ>. Отцомъ его старая мебель была <отполирована за ново> и обита штофомъ, и картина снятія со креста и коверъ во всю комнату, теперь ужъ старой, были прибавлены къ украшенію гостиной. Татьяна Семеновна, уже вдовой, украсила гостиную перегородкой съ плющемъ и над ла чехлы на мебель и протянула полосушки черезъ коверъ. Точно такія же прибавленія и украшенія зам тны были и во вс хъ другихъ комнатахъ, особенно на половин и въ комнат Татьяны Семеновны. Тамъ было столько дивановъ, диванчиковъ, ширмовъ, ширмочекъ, шифоньерокъ, шкапчиковъ, столовъ, столиковъ, часиковъ, вещицъ, все разныхъ временъ и цв товъ и фасоновъ, д довскихъ и нын шнихъ, что все это на первое впечатл ніе поражало своей пестротой и разнородностью и загроможденностью, но потомъ все это очень пріятно соединялось въ одинъ общій характеръ домовитости и уютности, который особенно понятенъ былъ, когда среди всего этаго въ своемъ волтеровскомъ кресл сид ла сама Татьяна Семеновна. Посуда, кухня, экипажи, старая прислуга, столъ — все было въ томъ же изобильномъ старинномъ и фамильномъ характер . Всего было много, все было не ново, но прочно, опрятно и по старинному красиво. Отъ всего, начиная отъ тяжелыхъ м дныхъ подсв чниковъ, изображающихъ толстаго амура, дувшаго вверхъ, отъ тяжелаго трюмо съ р зными полками, до кіе[в]скихъ соусниковъ и старыхъ лакеевъ Татьяны Семеновны и особеннаго никольскаго манера д лать кашку, — отъ всего пахло хорошими старыми семейными воспоминаніями. Вс эти воспоминанія тотчасъ же сроднились со мною. Мн казалось, что я сама помнила, какъ умиралъ его отецъ такъ [ 3 неразобр.] на большомъ кожаномъ диван , какъ самъ Сережа, бывшій ребенкомъ самымъ прекраснымъ, живымъ и милымъ, въ мір [?], разбился головой объ уголъ, сб гая съ л стницы, какъ изъ д тской въ первый разъ перевели внизъ къ гувернеру этаго самаго кроткаго ребенка въ мір , и какъ онъ спрыгнулъ въ окно изъ залы, и его посадили въ этотъ самый чуланъ подъ л стницей, и какъ онъ, лучшій сынъ въ мір , въ растопель въ первый разъ прі халъ большимъ посл университета. Вся эта старина, отъ разсказовъ его матери, няни и его самаго, ожила въ моихъ глазахъ и слилась съ воспоминаніями о немъ въ то время, когда я не знала его.
* № 10 (II ред.).
Все время мое отъ поздняго утра и до поздней ночи принадлежало не мн и было занято, даже ежели бы я и не вы зжала. Мн это было уже не весело и не скучно, а казалось, что такъ, а не иначе должно быть. Такъ было и въ то время, когда я над ялась быть матерью. Внимательность и уваженіе ко мн мужа какъ будто еще увеличились въ это время, но часто мн больно и неловко было зам чать, что какъ будто не одна я, были причины этой внимательности.
Часто, сама размышляя о новомъ предстоящемъ мн чувств , я становилась недовольна в чной разс янностью и пустыми заботами, поглощавшими меня, и мн казалось, что вотъ стоитъ мн сд латься матерью, и я само собой брошу вс старыя привычки и вкусы и начну новую жизнь. Я ждала и перерожденья, и счастія отъ материнской любви. Мн казалось, что новое чувство безъ всякаго подготовленья съ моей стороны, противъ моей воли, схватитъ меня и увлечетъ за собой въ другой счастливый міръ. Но Богъ знаетъ отчего это случилось? отъ того ли, что я хуже другихъ женщинъ, отъ того ли, что я находилась въ дурныхъ условіяхъ, или это общая участь вс хъ насъ, женщинъ, только первое и сильн йшее чувство, которое мн доставилъ мой ребенокъ, было горькое оскорбительное чувство разочарованія, <см шанное съ гордостью, сожал ніемъ и сознаніемъ необходимости н которой притворно-офиціяльной н жности.> Сгорая отъ нетерп нія узнать это сильн йшее новое чувство, об щавшее мн столько радостей, я въ первый разъ ожидала своего ребенка. Ребенка принесли, я увидала маленькое, красное, кричащее созданьице, упиравшееся мн въ лицо пухлыми ручонками. Сердце упало во мн . Я взяла его на руки и стала ц ловать, но то, что я чувствовала, было такъ мало въ сравненіи съ т мъ, что я хот ла чувствовать, что мн показалось, что я ничего не чувствую. Я хот ла отдать ребенка, но тутъ были няня, кормилица съ н жно улыбающимися лицами, вызывающими мою н жность, тутъ были его глаза, какъ-то вопросительно гляд вшіе то на меня, то на Кокошу, и мн стало ужасно больно и страшно.
— Вотъ они вс ждутъ отъ меня чего-то, — думала я, — ждутъ эти добродушныя женщины, ждетъ и онъ, а во мн н тъ ничего, — какъ мн казалось. Но я еще разъ прижала къ себ ребенка, и слезы выступили мн на глаза. — Неужели я хуже вс хъ другихъ женщинъ? — спрашивала я себя. И страшное сомн ніе въ самой себ проникло мн въ душу. Но этотъ страхъ, эти сомн нья продолжались недолго. Съ помощью в чнаго разс янья, частью притворяясь, частью признаваясь себ и другимъ въ своей холодности къ ребенку и полагая, что это такъ и должно быть, я примирилась съ своимъ положеньемъ и стала вести старую жизнь.
НЕОПУБЛИКОВАННОЕ, НЕОТДЕЛАННОЕ И НЕОКОНЧЕННОЕ (1856—1859)
ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ
* I.
[НАЧАЛО ФАНТАСТИЧЕСКОГО РАССКАЗА.]
Въ Iюл м сяц 1855 года, въ самое жаркое время Крымской кампаніи, 64 Маіоръ
Завернувшись въ отежел вшую и провонявшую мыломъ отъ мокроты солдатскую шинель, маіоръ сгорбившись сид лъ на тепло-сыромъ с дл и безпрестанно поталкивалъ мокрыми склизкими каблуками въ животъ уставшей большой гн дой кавалерійской лошади. Старая лошадь, подкидывая задней ногой, въ которой у нее былъ шпатъ, пошлепывала по лужамъ дороги, болтала отвислой губой, 67 изр дка при вид куста или рытвины поднимала одно ухо и сторонилась и безпрестанно кряхт ла какъ то съ визгомъ, какъ будто натуживаясь изо вс хъ силъ. — Маіоръ 68 много выпилъ на праздник , голова у него не кружилась, но отяжел ла и глаза слипались. Изр дка только онъ открывалъ ихъ, взглядывалъ на вытянутую шею и мокрую гриву лошади, на б лую полосу дороги, блестящую рябыми лужами, которая однообразно изм няясь въ одинаковомъ разстояніи б л ла передъ нимъ, и повторялъ фразу: хорошо у бабушки на св т жить, — которая Богъ знаетъ почему уже давно пришла ему въ голову, и которую онъ безъ всякой мысли умственно повторилъ уже разъ триста, и снова закрывалъ глаза и задремывалъ. 69
Маіоръ Вереинъ былъ челов къ л тъ 35-ти, очень высокой ростомъ, съ длинными ногами, широкимъ тазомъ и сутуловатой и угловатой спиной. Круглые каріе глаза, выгнутой широкой носъ средь худаго желтоватаго лица и очень длинные черн ющія къ скуламъ бакенбарды зачесанные внизъ, давали ему выраженіе изнуренія, доброты 70 и общаго вс мъ старымъ военнымъ спокойно-мужественнаго равнодушія. Вгляд вшись ближе въ его совс мъ круглые глаза, зрачки которыхъ далеко не доходили до краевъ векъ, въ нихъ зам тно было кром того выраженіе сильной мечтательности или постояннаго увлеченія одной идеей. — Вереинъ уже л тъ 17 служилъ въ военной служб и все въ томъ же драгунскомъ полку. Товарищи и начальники говорили про него: «офицеръ прим рный, службу знаетъ, какъ самъ уставъ, хозяинъ отличный, эскадронъ у него въ порядк какъ ни у кого, съ людьми строгъ, правда, но иначе нельзя. Строгъ, но справедливъ, за то и любятъ его. Кром того челов къ образованный, говоритъ по французски, по нем цки, кажется, и по итальянски. Живетъ прилично. Какъ сл дуетъ быть эскадронному командиру». — Вереинъ д йствительно былъ таковъ, какъ описывали его товарищи и главное то, что это знаніе службы и служебныхъ отношеній какъ то само собой, безъ труда съ его стороны, далось ему. 71 — Онъ сначала страстно любилъ службу, [но] охота мало по мало пропадала, осталась одна привычка, и теперь уже давно ему все казалось, что напрасно онъ на нее посвятилъ лучшіе годы и силы молодости, которые бы онъ могъ употребить лучше. Несмотря на то, ежели бы у него спросили, какъ бы онъ желалъ устроить свою жизнь, онъ бы не ум лъ отв тить. Уже 17 л тъ весь міръ, исключая своего военнаго круга, былъ закрытъ для него. Вс интересы, нетолько общечелов ческіе, но личные людей невоенныхъ были непонятны для него. Разв изр дка, читая газеты или слушая разговоры, онъ любилъ заставить себя подумать о какомъ нибудь случайно представившемся ему вопрос : то о устройств свеклосахарныхъ заводовъ, то о китайскихъ инсургентахъ, то о новооткрытомъ минерал . — Вс воспоминанія его были только военныя, набравшіяся за эти 17 л тъ службы. Воспоминанія эти были: время юнкерства, дежурство на конюшн , ссоры фелдвебелей, лихіе усп хи въ верховой зд , кутежи съ товарищами, 72 потомъ счастливая эпоха производства, по здки къ пом щикамъ и снова кутежи и манежъ; потомъ отличіе и усердіе въ служб и надежда на эскадронъ и наконецъ осуществленіе этой надежды. Воспоминанія предшествовавшiя служб , его жизнь въ богатой деревн отца, ласки матери, игры съ братомъ, какъ то непріятно д йствовали на него, и онъ безсознательно отгонялъ ихъ. Перебирать эти полковыя воспоминанія, которыя какъ ни кажутся ничтожными, для него были полны значенія и жизни, составляло главное занятіе Вереина. 73 Онъ часто по ц лымъ днямъ просиживалъ съ трубкой въ зубахъ на одномъ м ст , перебиралъ свои воспоминанія, 74 внутренно тоскуя и досадуя на кого-то за то, что воспоминанія эти были такъ пошлы и пусты. 75
Въ эти времена хандры онъ бывалъ особенно холодно строгъ съ людьми, ежели случались какіе нибудь д ла по эскадрону. — Походъ въ Крымъ расшевелилъ его. Ему представились тотчасъ же дв стороны этаго обстоятельства. 1) Въ поход содержаніе значительно больше; 2) могутъ убить или искал чить. И всл дствіи 2-го разсужденія ему пришла мысль выйти въ отставку и жениться. Долго и много онъ размышлялъ объ этомъ д л и р шилъ, что прежде надо сд лать кампанію, а потомъ выйти въ отставку [и] жениться. 76 Съ этаго времени къ воспоминаніямъ его присоединилась мечта о семейномъ счастіи, которую онъ ласкалъ и лел ялъ съ необычайною н жностью. Все время свободное отъ службы въ Крыму, онъ сид лъ одинъ у себя въ палатк , съ мрачн йшей физіономіей курилъ трубку, смотр лъ въ одно м сто и рисовалъ себ одну зa другою картины семейнаго счастья: — жена въ б ломъ капот , д ти прыгаютъ передъ балкономъ и рвутъ цв точки для папаши; и онъ вставалъ изр дка, 77 улыбался и въ волненіи выходилъ изъ палатки на коновязь, — и б да была солдату, у котораго на лошади находились подс ды или плоть, или бока впалые. 78 Полкъ, въ которомъ онъ служилъ, не принималъ участія въ военныхъ д йствіяхъ, во все время кампаніи, слухи доходившіе изъ Севастополя были часто ложны, да и по правд сказать, онъ вовсе не интересовался ими. — Что наша возьметъ, онъ твердо былъ ув ренъ въ этомъ, а война выражалась для него т мъ, что стояли дивизiи лагеремъ, кормились по справкамъ и получали раціоны. — Сегодня утромъ онъ по халъ къ полковому командиру только потому, что его затащили товарищи, но прі хавъ туда, онъ не раскаивался. Праздникъ былъ блестящій. Гостей почетныхъ и изъ Главнаго Штаба много, об дъ и вина отличныя.