Проклятье Эвери
Шрифт:
И вот сейчас хвост «кота» остро всколыхнул в ней ностальгию по приятным прикосновениям, и девушка потянулась к хвосту.
Мягко схватив кончик хвоста ладонью, Эвери провела по нему по шерсти, но Вьюн вдруг вздрогнул, необычайно сильно покраснел и стремительно спрятал свой хвост.
— Прости… — прошептал он ошарашенно, пряча глаза, — я не думал, что…
Он замолчал, так ничего и не объяснив, а Эвери поняла, что сделала что-то неправильно.
Но Вьюн очень быстро пришел в себя и легко возвратил своему лицу беззаботность.
— Прошу
Сказал он это с горячностью и вполне искренне, а Эвери удивилась:
— Почему бы не смог? — осторожно спросила она, пытаясь скрыть, что на нее снова начинает накатывать дурнота из-за качки.
— Потому что… — Вьюн неожиданно замялся, в очередной раз представая перед девушкой далеко не таким самоуверенным, как раньше, — потому что с того момента, как ты освободила меня от подчинения наследному принцу, я стал… уже твоим рабом!
Вьюн выдохнул это признание с определенным усилием, а Эвери изумленно распахнула глаза.
Присела, подавляя тошноту, и недоверчиво уставилась в лицо «кота».
— В смысле рабом? — нахмурилась она. — Мне не нужны никакие рабы! Я этого не приемлю!!!
Вьюн же печально улыбнулся и развел руками.
— Такова моя судьба, наверное, ведь я не смогу стать свободным до тех пор, пока не отслужу тебе хотя бы один год. Если к тому моменту ты все еще захочешь отпустить меня, я стану свободен…
Теперь Эвери поняла, почему остро чувствовала его безобидность: они были магически связаны, как хозяйка и раб.
— Только раба мне еще и не хватало! — обречённо выдохнула девушка, снова заваливаясь на койку. — Давай уже свою пилюлю! Теперь я тебе точно верю…
Вьюн улыбнулся и поднес лекарство к ее рту, но Эвери, естественно, не стала есть с его рук.
Она схватила серый шарик пальцами и отправила его в рот, запив поданной «котом» флягой воды.
— А теперь поспи… хозяйка! — пробормотал он, укрывая ее тонким одеялом из своей сумки. — Тебе нужно набраться сил…
Эвери остро почувствовала, что ее глаза начинают сами закрываться, но вдруг проникшие ей под одежду чужие пальцы заставили ее вздрогнуть. Но попытка вскочить не увенчалась успехом: все ее тело начинало погружаться в лекарственный сон.
— Я просто послаблю бинты, хозяйка, — успокаивающе проговорил Вьюн. — Я должен заботиться о тебе! Не бойся, я никогда не трону тебя и пальцем, иначе твоя магия меня просто убьет. А теперь засыпай. Уже завтра тебя ждет совершенно другой мир…
Эвери перестала дергаться и просто провалилась в сон.
Ей снился Кристофер.
У него дрожали руки и болело сердце.
Это после выпитого или… из-за их разрыва?
На последнее надеяться не приходилось.
По идее, обезумевшему принцу должно было стать только легче…
Глава 63. Первое преображение…
Кристофер едва
Вокруг него суетились многочисленные лекари, рядом сидела мать, блистательная императрица, чуть в сторонке стоял бледный и осунувшийся Мэтт.
Прогнозы были весьма неутешительными: принца скосила какая-то странная болезнь, которая совершенно не реагировала на обычные лекарства, а магическое лечение мгновенно блокировалось плотным щитом его собственной магии, отсекая любую попытку помочь принцу таким способом.
Карида Сайельская — мать Кристофера — тревожно закусывала свою алую пухлую губу и постоянно требовала от главного императорского лекаря что-то предпринять.
На того было страшно смотреть. Зеленоватый оттенок его кожи наводил на мысли, что и он сам болен, однако муки его имели явно нервный характер.
Лекарь… боялся. Боялся, что причиной состояния принца является слишком большая доза афродизиаков, которые потребовал использовать император, и что теперь в болезни принца обвинят его самого.
Императрица заметила состояние лекаря и нахмурила брови. Одним жестким словом она заставила лекаря упасть на колени и все ей выложить: о том, что у младшего принца недавно пропало помолвочное кольцо с пальца и что император приказал накормить его возбуждающими средствами для стимуляции поиска заветной суженой…
Услышав все это, Карида побледнела, потом покраснела, потом сжала кулаки, а после выскочила из покоев, словно ветер.
Лекарь готовился упасть в обморок, потому что уже предчувствовал, как на его шее сжимается грубая войлочная петля…
***
Древний старец шаркающей походкой вошел в покои принца и осторожно наклонился над ним. Позади него замерла заламывающая руки императрица, лекари стояли чуть в стороне…
— Что с ним, преподобный Алир? Ему можно помочь???
Голос Кариды сочился тревогой и уважением, и окружающие удивленно переглядывались. Все, безусловно, узнали в старике библиотекаря, который служил во дворце уже добрую сотню лет. Но почему сама императрица обращалась к нему так уважительно? Да и разве он знал толк в лечении, что она привела его к болезному принцу?
Алир наклонился еще ниже, заглядывая Кристоферу в лицо, а потом осторожно прослушал его пульс. Нахмурился, сведя кустистые седые брови, тяжело выдохнул.
— Дела плохи, — проговорил он. — Его Высочество поразила его собственная магия: она, напитавшись мощи неудовлетворенной брачной магии, выплеснула накопившееся напряжение прямо в его тело…
— Значит, разговоры о суженой — это правда? — всплеснула руками императрица. — Если ее найти, он выживет?
— Безусловно, — задумчиво проговорил старик, — но до воссоединения с ней он может просто не дожить… Чувствую, что здесь еще примешивается нарушение какой-то клятвы: слишком уж большие внутренние повреждения. Возможно, он нарушил важный обет, сделал что-то, противное магии…