Проклятье старинной усадьбы
Шрифт:
Девушка повернула в коридор, ведущий в комнату леди Изабель. Здесь было чуть прохладней, чем в остальном доме. Элизабет каждой клеточкой кожи чувствовала присутствие кого-то постороннего. И вот, наконец, заветная резная дверь… В следующий момент она услышала нечто, что заставило ее замереть, не сделав и полшага. В жилах застыла кровь…
Это был мужской голос. Это был голос Уильяма!
– Успокойся, наконец! Ты сама во всем виновата! – сказал муж кому-то невидимому.
Казалось, сердце Элизабет вот-вот выпрыгнет из груди. Ее мозг лихорадочно работал: «Что это все значит? Что делает муж в этой части
Элизабет хотела отвернуться и бежать, но была не в состоянии пошевелить и пальцем. Она не могла поверить своим глазам…
Уильям уставился на жену, будто видел ее впервые. Он казался чужим, из другого мира. Впрочем, быстро пришел в себя. Уильям встал в дверном проходе, загородил собой комнату от Элизабет и жестко спросил:
– Ты что тут делаешь?
Она ему не ответила, а спросила сама:
– С кем ты там, Уильям? Я слышала…
– Нет никого, тебе приснилось, возвращайся в постель, – сказал он тихо, но довольно резко.
Он сделал еще шаг и попытался отвести Элизабет обратно, однако та увернулась. Внезапно она поняла, что единственное, что ощущает сейчас, – это холодная решимость все выяснить до конца. Она хотела заглянуть в глаза своей сопернице. Ее муж, подонок, обманывал ее в собственном доме! Привез сюда любовницу и поселил ее в тайных покоях умершей жены, каков хитрец!
Элизабет рванулась вперед. Но, не сделав и шага, она застыла, словно окаменев.
В комнате, освещенной лишь свечами в золотых канделябрах, не было ровным счетом никого. Точнее, не было людей – нечто там все же находилось. Прозрачное существо, имевшее очертания женщины. Элизабет, казалось, попала в собственный кошмар. Или ее кошмар стал реальностью. Не оставалось никаких сомнений, что это были не просто ужасные сны. В доме происходили вещи, которые выходили за рамки мыслимого и разумного. Она смотрела на бледное лицо с пустыми темными впадинами вместо глаз и чувствовала потусторонний холод, исходящий от этого странного существа.
– Изабель, – пробормотала Элизабет и лишилась сознания.
* * *
Сознание вернулось не сразу. Элизабет не торопилась открывать глаза – слишком велик был страх увидеть вновь то потустороннее явление, существование которого теперь было сложно отрицать.
– Она приходит в себя, – услышала она чей-то незнакомый голос.
Голос был приветливым и теплым. Такому можно доверять. Элизабет решилась открыть глаза и, к своему облегчению, обнаружила себя в своей постели. Мужчина, голос которого она слышала, был средних лет, со стетоскопом на шее и в белом халате. За врачом она разглядела Уильяма, на лице которого застыла озабоченность. Присутствие мужа вернуло Элизабет весь ужас того ночного переживания, от которого она потеряла сознание. Элизабет задрожала всем телом.
Врач взял шприц и попросил:
– Пожалуйста, расслабьтесь, миссис Вандерой. Вам сейчас станет лучше, и вы поспите.
Ее глаза расширились от страха. Пока она не узнает, что случилось в этом восточном крыле и что все это значило, ни при каких условиях она не будет засыпать!
– Уильям, пожалуйста, скажи мне, что ты тоже видел привидение! –
Муж подошел к кровати, взял ее руку и тихо сказал, будто ребенку:
– Тебе нужно поспать. Ты пережила нечто страшное.
Глаза Элизабет блеснули и она повторила:
– Ты ведь тоже видел это ужасное существо?
Она заметила, что Уильям обменялся многозначительным взглядом с врачом.
– Расслабьтесь, – попросил еще раз доктор. И прежде чем Элизабет смогла что-то возразить, почувствовала иголку шприца. Через минуту она провалилась в глубокий сон без сновидений.
– Спасибо, доктор, за то, что вы так быстро приехали, – сказал Уильям врачу, провожая его в холле. Его лицо выражало неподдельную озабоченность. – Я очень беспокоюсь за свою жену.
– Часто она ходит во сне? – спросил врач. – Возможно, это причина психического расстройства. Запишите ее ко мне на прием, пройдем обследование.
– Конечно, мы свяжемся с вами, как только ей станет немного лучше. Боюсь, это я виноват. Не надо было сюда переезжать. Видите ли, она дитя мегаполиса и не привыкла к жизни в таком вот уединенном особняке. Она никому не доверяет. Будет ли толк от лечения?
– Но вы-то мне можете доверять? – спросил доктор. – Уильям, в конце концов, мы друг друга знаем уже не один год. И я знаю, как вы страдали после смерти вашей первой жены. Мы все очень обрадовались, когда вы женились вновь.
Вандерой улыбнулся.
– Я благодарю вас. Все непросто… Мне кажется, Элизабет все больше и больше идентифицирует себя с Изабель. Уже несколько раз я находил ее в комнатах моей покойной супруги. В растерянности и почти без сознания, – темные глаза Уильяма потускнели. – Вы знаете, как ушла из жизни Изабель. Я не вынесу потери Элизабет.
– Все будет хорошо, – приободрил его врач и похлопал по плечу. – Я загляну завтра. Пара дней покоя пойдут на пользу, я уверен.
– Очень на это надеюсь, – пробормотал Уильям с отсутствующим видом.
Он вернулся в спальню Элизабет после того, как попрощался с врачом. На лестнице стояла миссис Бакстер. Она окинула хозяина несколько высокомерным взглядом и спросила:
– Может, мне стоит подежурить у нее?
Уильям ответил лишь самодовольной улыбкой и прошел мимо, ни слова не говоря.
Из-за успокоительного, которое вкололи Элизабет, сон был долгим и глубоким. Она проснулась на следующий день и почувствовала себя немного лучше. Майское солнце стояло уже высоко и заливало всю комнату золотистым светом. Все, что произошло предыдущей ночью, казалось странным и нереальным. Когда же она обнаружила своего мужа спящим на стуле рядом с ее кроватью, ей стало очевидно, что все это был не сон, а реальность.
Девушка поднялась и разбудила Уильяма. Когда тот проснулся, она спросила:
– Почему ты был не в постели?
Он потянулся и зевнул.
– Тебе лучше? – ответил он вопросом на вопрос.
– Нормально, но я еще слаба, – она замолчала и подняла на него молящий взгляд. – Скажи мне правду, Уильям! Я теряю рассудок? Или все, что я видела, – реальность?
Он обнял жену и прошептал:
– Я хотел тебя от этого оградить, но больше не могу. Ах, это как проклятье какое-то… Что же такое, я никогда не буду счастлив?