Проклятие Деш-Тира
Шрифт:
Вокруг было удивительно тихо. Лизаэр догадывался, что роща — творение рук какого-то мага. Трава, которая росла между узловатых корней деревьев, даже не шелестела. Не трепетала густая листва. Здесь правила тишина, подчиняясь иным законам, и в сравнении с этим миром уже дюны начинали казаться чем-то призрачным. Дни странствий по пустыне заметно ослабили недоверие Лизаэра к магии. Сейчас же состояние Аритона просто требовало магического вмешательства. Скорее всего, вода этого колодца обладала целебными свойствами и могла поставить Повелителя Теней на ноги.
Когда Лизаэр набрел
Принц опустился на колени и развязал ремень, сооруженный им из плаща. Аритон был жив, о чем свидетельствовало едва уловимое дыхание. Кожа Фаленита была сухой и на ощупь холодной, а все тело — пугающе неподвижным. Пока Лизаэр приподнимал его за плечи, чтобы прислонить к мраморной, опутанной плющом чаше колодца, у Аритона из носа и рта беспрерывно катились капельки крови.
Серебристо-серая вода заполняла чашу до позолоченной кромки. Лизаэр нарушил ее гладь, зачерпнув воду сложенными ладонями. Подняв руки над лицом Аритона, он раскрыл пальцы. Несколько капель упало на пыльную щеку Повелителя Теней, остальная вода устремилась к его разомкнутым губам.
Аритон мгновенно очнулся. Мышцы напряглись, как тетива лука, глаза открылись. Сейчас они были не изумрудно-зелеными, а темными и жесткими, похожими на камень турмалин. Аритон застонал, по телу его прокатилась судорога. Не слыша тревожных восклицаний Лизаэра, он повалился на бок и уткнулся лицом в свои тонкие пальцы музыканта.
Лизаэр подхватил брата за плечо.
— Аритон!
Повелитель Теней отвел руки. Он выпрямился, лицо его сделалось мертвенно-бледным. Не обращая внимания на испуганного Лизаэра, он перевернулся и стал вглядываться в поверхность воды в колодце. Она вновь стала тихой и неподвижной. Отражая зеленое кружево плюща, она больше напоминала зеркальное стекло, чем воду.
Аритон втянул воздух. Все сгустки крови в легких куда-то пропали, как будто и не было страшных ран.
— Здешняя магия могущественнее, чем магия Врат.
Лизаэр отдернул руку, будто плечо Аритона обожгло его.
— Значит, колодец исцелил тебя?
Аритон криво усмехнулся.
— Будь оно так, я был бы благодарен этой воде. Я чувствую, со мной произошло что-то еще. Я ощущаю не просто исцеление, а какие-то глубинные перемены.
Аритон встал. Он начал сосредоточенно оглядывать каждое дерево, затем снова вернулся к располагавшемуся в центре рощи колодцу. Лизаэр с затаенной тревогой следил за его движениями. Пальцы Аритона скользнули под плющ и побежали по золоченой кромке. Поиски завершились едва слышным ругательством.
Лизаэр мельком взглянул на скрытую плющом резную надпись. Она была начертана на древнем языке, ныне доступном лишь тем, кто учился магии. Наследный принц подавил зависть и как можно более равнодушным тоном спросил:
— И что же там написано?
Аритон поднял на него ошеломленные глаза.
— Если написанное там — правда, тогда мы оба доставим Дейлиону-судьбоносцу еще немало головной боли, прежде чем Колесо Судьбы повернется для нас в последний раз. Похоже, некий маг по имени Давин подарил нам пятьсот лет жизни.
Повелитель Теней умолк, потом в сердцах выругался и опустился на траву.
— Я не знаю, брат, благодарить мне тебя за эту жизнь или проклинать за то, что лишил меня возможности умереть.
Лизаэр ничего не ответил. Пять дней в пустыне преподали ему жестокий урок терпимости. Сейчас он глядел на второго сына своей матери без ненависти и не ощущал особого желания задумываться над смыслом неожиданного подарка. С потерей Дасен Элюра, Амрота и возможности наследовать престол пятьсот дополнительных лет жизни казались ему тяжелой и безрадостной ношей.
Лиренда, Первая колдунья и официальная преемница Главной колдуньи Кориатанского ордена, гневно сверкнула глазами на младшую послушницу, сидящую по другую сторону стола. Руки девушки рассеянно теребили пучки лекарственных трав, которые ей надлежало мелко истолочь и пересыпать в стеклянные банки. Похоже, мыслями она была далеко и от этих банок, и от тяжелой ступы с пестиком, стоявшей тут же. В тишине, нарушаемой лишь криками мальчишек, которые ловили во дворе кур для повара, лицо Первой колдуньи медленно багровело. Черные завитки волос гневно подрагивали.
— Какой еще несусветной глупости нам теперь ждать от тебя, госпожа младшая послушница?
Элайра, чьи медно-рыжие локоны не могли усмирить никакие шпильки, упрямо глядела сквозь залитое дождем оконное стекло. За окном расстилался туман, не позволяя увидеть даже ближайшие окрестности. Элайра не знала солнца; вот уже несколько веков подряд небо над Этерой оставалось вечно затянутым этим туманом.
Лиренда продолжала разматывать нить своей нотации:
— Асандир несется вскачь на запад. Каждый маг из Содружества Семи находится наготове, а ты мне заявляешь: «Вторая ветвь не требует пристального внимания». У любой жабы больше чутья, чем у тебя!
Элайра оторвалась от окна и взглянула на рассерженное лицо Лиренды.
— Ситэр бы побрал эту вторую ветвь!
Девушка беспокойно мяла в руках незаконченный оберег, который предназначался для пастухов и помогал спасать новорожденных ягнят.
— Я совсем не это имела в виду, — добавила Элайра. Она могла не объяснять, что спешное путешествие Асандира и Дакара на запад свидетельствовало об исполнении великого Пророчества о Западных Вратах. Если над Этерой вновь засияет солнце, часть оберегов станет не нужна, ибо многие болезни исчезнут вместе с породившим их туманом. Однако среди кориатанских колдуний пророчиц не было; свои предположения и догадки они строили на основе видений.