Проклятие Деш-Тира
Шрифт:
Спустившись по каменистому склону, путники оказались в ложбине, где росли чахлые кедры. Камни под ногами лошадей сменились мягкой почвой, покрытой корочкой льда, и Асандир сразу увеличил скорость, пустив своего вороного легким галопом. Разговоры пришлось прекратить, потому что из-под копыт вылетали комья грязи и всадники то и дело пригибались к спинам лошадей.
Горы постепенно становились все ниже. Густые снега перевалов остались позади, уступив место слякотному месиву. Сырость делала холод еще более ощутимым, и вскоре мышастая кобыла оставила свои проделки; бег поглощал все ее силы. Между
— Хоть кто-нибудь скажет мне, что все это значит? — в отчаянии вскричал Лизаэр. — Неужели он собирается загнать лошадей?
Дакар, превозмогая свое тошнотворное состояние, удивленно распахнул глаза.
— Асандир? Как бы не так! Лошадей-то он любит. Если б хоть толика этой любви перепала его ученику...
— Магия, — пояснил Аритон вконец ошеломленному и сбитому таким ответом Лизаэру. — Дотронься до своего коня, и ты почувствуешь: в нем бурлят жизненные силы.
Лизаэр запустил руку во влажную гриву гнедого и сразу же ощутил под пальцами приятное тепло, сопровождаемое покалыванием. Рассердившись на собственное невежество, он повернул голову к брату:
— А ты мог бы наложить на лошадь такое же заклинание?
Аритон обратил на него задумчивый взгляд.
— Мог бы, но совсем ненадолго, потому что для меня это не прошло бы бесследно. Здесь нужно поддерживать равновесие. Если лошади бегут, не падая от усталости, значит, Асандир умеет питать их силой, не истощая при этом себя.
Любопытство заглушило в Лизаэре поднимавшееся недоверие.
— Постой. Получается, что Асандир тратит собственные силы, передавая их лошадям?
— По сути, да.
Словно не желая вдаваться в подробности, Аритон замолчал и повернул лицо навстречу ветру. Перевалило за полдень. Теперь не только горы, но и предгорья остались позади. Четверка всадников скакала по равнине.
Местность вокруг выглядела более обжитой. Дорога вновь стала мощеной, с белесыми колеями от колес. Асандир гнал лошадей мимо невысоких холмов и полей, перегороженных межами из плюща. Только один раз он остановился возле придорожной таверны, чтобы купить изюма, хлеба, копченой колбасы и крепкой выпивки для поддержания сил. Пока путники ели и по очереди делали глотки из фляги, мальчишки-конюхи смыли пену с лошадиных боков и осмотрели их ноги, чтобы укрепить вихляющие подковы. Через несколько минут четверо вновь тронулись в путь, не успев ни согреться, ни отдохнуть. Чувствовалось, что и сам Асандир изрядно утомился.
— Сколько он еще выдержит? — с тревогой спросил Лизаэр.
Гнедой конь принца бежал все так же резво, словно ему хватило недолгих минут отдыха, чего нельзя было сказать о всаднике. Мышцы у Лизаэра затекли, поясницу ломило, и он не умел подобно магам отрешаться от страданий своего бренного тела.
Дакар с тоской глядел на ворота крестьянской усадьбы. Его ноздри ловили аромат жареного мяса, долетавший вместе с дымом очага. Сквозь голые ветви деревьев приветливо светились окошки дома, но для путников, скачущих под дождем, их уют был не более чем миражом. Среди разбитых камней дороги поблескивали лужи. Лизаэр повторил свой вопрос. Безумный Пророк только пожал плечами. Сейчас он был похож на мокрую, нахохлившуюся ворону.
— Поди
Промокшему и усталому Лизаэру не хотелось докапываться до истинной причины долголетия Дакара. Возможно, она объяснялась магией, а может — его привычкой врать на каждом шагу.
Они вновь скакали галопом. Возле кузницы дорогу перегородило стадо овец, и Асандир свернул в заросшую мелким кустарником придорожную канаву. Спутники последовали его примеру. Перепуганные овцы шарахнулись прочь, а ругательства, выкрикиваемые пастухом, заглушило их блеяние.
Дождь припустил еще сильнее. Обжитые места давно остались позади, когда наконец Асандир подал сигнал остановиться. Гнедой потрусил шагом, отчего Лизаэр подпрыгивал на каждом ухабе. Наследному принцу Тайсана и без того было тошно.
— Здесь мы сворачиваем с дороги, — объявил Асандир подъехавшим Аритону и Дакару. — Спешивайтесь и не разбредайтесь. Нам важна каждая минута.
Лизаэр кое-как ухитрился спрыгнуть с гнедого и не поскользнуться. Откинув со лба мокрые волосы, он огляделся, но не заметил нигде ничего похожего хотя бы на тропку.
Асандир развернул своего коня и молча шагнул в заросли остролиста и колючих кустарников, сразу же уцепившихся за его плащ. Лизаэр пригляделся. Невдалеке заросли редели, зато старые, скрюченные деревья загораживали свет. По земле тянулись едва заметные ложбинки и торчали камни, похожие на остатки мощения древней дороги. Асандир указал на накренившийся камень, покрытый резьбой, которую уже почти стерли время и природные стихии.
— Этот камень — опознавательный знак третьей ветви. Всего существует двенадцать ветвей, или особых каналов, по которым течет земная сила. Мы воспользуемся ею, чтобы быстро добраться до Альтейнской башни. В этих местах вся почва пронизана силой.
С этими словами маг прибавил шагу, как будто земная сила успела напитать и его.
Лизаэр, Аритон и Дакар, ведя лошадей в поводу, двинулись следом, спотыкаясь на замшелых камнях и шлепая через неглубокие болотца. Серый день начинал клониться к вечеру, отчего пелена тумана становилась темнее и непрогляднее. Впереди маячили развалины стены, некогда покрытой белым мрамором. Здесь же стояли изъеденные временем колонны — остатки арки. За ними тянулось пространство, кое-где поросшее папоротником и перерезанное звериными тропами. Дальше виднелось чашеобразное понижение, имевшее слишком правильную форму, чтобы его можно было отнести к природным образованиям. Эту впадину окаймляли дубы, стволы которых давно и прочно облюбовали лишайники.
Прелые листья и мох гасили звук шагов. Путники вступили под зеленый сумрак рощи. На проплешинах лошадиные подковы гулко ударяли по выщербленным кускам черного агата. Тут же находилась полузаросшая и заваленная разным сором каменная плита. Ее покрывали письмена, выполненные из другого камня, отражающего свет. Можно было только гадать, как выглядела эта плита целиком, но даже отдельные видимые кусочки являли такое мастерство древних, от которого невольно пробирала дрожь.
Лизаэр поплотнее завернулся в плащ, а Аритон принялся очищать плиту, и древние символы словно вспыхивали у него под руками.