Проклятие Кулемы
Шрифт:
Татар было довольно много на русской службе, особенно увеличилось их количество после подчинения Иваном Грозным Казанского ханства, которое в то время называлось Волжской Булгарией. Большинство татар со временем переходило из мусульманства в православие, женились или выходили замуж за русских, возникали русские роды с татарскими корнями. Но были и татары, не пожелавшие перейти в христианство, у большинства из них поместья переходили под царскую опеку, сами они становились служилыми людьми или государственными крестьянами.
Коротко надо сказать о том, откуда мы узнали Тенишевых и с чего увязались за ними на их дачу. Причиной послужила женитьба нашего сына на их дочери, мы в один миг стали родственниками. Отсюда и мой интерес к родословной Антона Модестовича. К тому же они затеяли реконструкцию своей дачи, а родственникам принято помогать. Правда, произошло это не сразу. Первый год мы присматривались друг к другу, затем пару лет добирались на дачу поездом, а потом я купил автомобиль, сразу стало добираться легче.
Дача деревянная, так что почти все работы связаны с деревом. На металлической лодке с мотором – «казанке» – выезжали с Антоном Модестовичем на Волгу, в лесочке находили сухостой. Спилив пять-шесть брёвнышек, погружали их на лодку и привозили в Кулему, потихоньку набирая стойки для пристройки к дому. Был у меня небольшой стационарный станочек, который мог и строгать, и пилить; привезли мы его в Кулему и принялись обрабатывать древесину.
Соорудили каркас, а для облицовки купили вагонку, которую на моей машине и перевозили из магазина по частям.
Кроме строительных дел, надо же было и отдыхать. Как правило, это выливалось в застолья с участием чуть ли не всех жителей Кулемы. И тут выявилась любопытная особенность Антона Модестовича. Я знал, что он крещёный: мама покрестила его ещё в детстве. И вдруг в процессе приготовления выяснилось, что он не ест свинину, и для него персонально всегда готовили порцию шашлыка из говядины.
Эта религиозная раздвоенность была, на мой взгляд, странной. Я не видел, чтобы Антон Модестович исполнял хотя бы какие-нибудь мусульманские обряды (а я имел возможность наблюдать их, особенно во время работы на целине), впрочем, так же как и православные. В то же время из всех моих знакомых он единственный, кто не пропускает ни одного православного праздника и всегда в этот день нас (и, наверное, не только нас) поздравляет. Правда, церковные службы, насколько я знаю, он не посещает.
Видно, были в его душе какие-то струнки, которые заставляли держаться хоть некоторых традиций представителей второй половинки своего кровного родства. Про себя я стал называть его православным мусульманином.
Вскоре после нашего породнения я уже знал, что он работает в научно-исследовательском институте Министерства внутренних дел и имеет чин полковника. Его жена, Виктория Сергеевна, тоже работала в этом же министерстве в звании подполковника в отделе вычислительной техники, который вёл картотеку ведомства. Рассказывая об этом, Виктория Сергеевна уточнила:
– Модест Тимурович тоже работал в Министерстве внутренних дел, так что Антон пошёл по стопам своего отца.
Происходило это в начале девяностых годов. Жизнь большинства наших сограждан летела под откос. И у нас на предприятии, и в министерстве, где работали оба Тенишевых, зарплата мало того, что при бешеной инфляции уже ничего не значила, но даже эту мелочёвку не платили. Все занимались поисками средств к существованию.
Параллельно шла немыслимая «прихватизация» государственной собственности, исчезали старые предприятия, возникали новые. Антон Модестович каким-то образом устроился заместителем генерального директора в недавно созданное акционерное общество, которому удалось получить в собственность Дом Хаммера. В самом центре Москвы, недалеко от правительства, престижное здание привлекало к себе многочисленных нуворишей, с удовольствием размещавших здесь свои офисы. Антон Модестович рьяно исполнял свои новые обязанности, оставаясь в то же время действующим полковником.
Дом Хаммера
Прошло несколько спокойных лет. Вдруг при очередной встрече Антон Модестович обращается ко мне:
– Хочу с вами посоветоваться. Тут такая история, не знаю, как поступить.
– Что случилось, Антон Модестович? – встревожился я, в первый раз увидев его таким взволнованным.
– Понимаете, – Антон Модестович нервно поправил галстук, – некоторое время назад у нашего акционерного общества поменялся собственник. То ли купили его, то ли каким-то другим способом завладели чеченцы. Сменили генерального директора, меня не тронули, и зарплата осталась той же. Работаю, как обычно, веду финансовую часть, слежу за законностью проводимых операций, так что без моей визы ничего оплатить нельзя. И вот попадает ко мне счёт на оплату услуг какой-то конторы, с которой у нас и договора нет. Конечно, я его откладываю в сторону. Где-то он поболтался и исчез, ко мне никто по этому поводу не обратился.
Я пожал плечами:
– Наверное, выписал кто-то по ошибке.
Антон Модестович, словно защищаясь, поднял ладонь:
– Погодите, это только начало. В течение полугода такая история повторилась несколько раз с одинаковым результатом. А на прошлой неделе ко мне зашёл один из чеченцев, я его мельком видел, кто он, я и сейчас не знаю, потому что он не представился, с собственниками я тоже никогда не встречался. Поздоровался без рукопожатия, не ожидая приглашения, уселся в кресло возле стола. Помолчал, а потом говорит:
– Мы этими счетами проверяли, можно ли с вами работать. Для нас ясно, что человек вы грамотный, и мы хотим договориться с вами о дальнейшем сотрудничестве. Предлагаем вам ежемесячную зарплату пятьдесят тысяч долларов, но вы безоговорочно пропускаете те счета, о которых я вам буду говорить. Ваша задача – оформить их так, чтобы это выглядело законной операцией, если это возможно. Но исполнить их надо в любом случае.
Я покачал головой:
– Да, Антон Модестович, непростую задачку вам задали. И что же вы решили?
– Пока что ответил – подумаю. Но как ваше мнение об этой ситуации?
– Антон Модестович, может быть два варианта. Один – вы знаете, как это сделать законно, второй – законно в любом случае не получится.
Антон Модестович вздохнул:
– Думаю, возможен только второй вариант.
Я лишь руками развёл:
– В таком случае надеяться можно только на знаменитое «авось пронесёт».
Антон Модестович помучился ещё пару недель, а потом написал заявление и ушёл на пенсию.