Проклятие пикси

Берестова Елизавета

Луна освещала разбитое дерево.

— Стоять, сука, — Мия попыталась поставить на снег. Но стояла та совсем плохо: голова у неё упала на грудь, а ноги так и норовили подкоситься. Компаньонка забросила верёвку на уже опробованную ветку, соорудила петлю, взгромоздила полубессознательную леди Элеонор на табурет и приладила ей на шею петлю.

— Ты увела моего отца, — громко сказала Мия, надеясь, что её слова достигнут затуманенного разума жертвы, — лишила мою мать и меня всего того, что нам причиталось по праву, ибо твой муж сам выбрал нас.

Из-за тебя, великосветская блядь, моя мама сошла с ума и умерла в богадельни. Пора ответить за всё, — она спрыгнула с табурета. Одной рукой она придерживала графиню Сакэда, ногой же собиралась выбить из-под неё табурет.

— Да свершится предначертанное! – с пафосом воскликнула она и замахнулась ногой.

В ту же секунду всё её тело пронзила резкая боль. Боль эта возникла во всём теле одновременно от макушки до пяток и походила на боль от сведённой судорогой икры во время плавания. Мия не могла пошевелиться, не могла крикнуть, она не могла даже застонать. Да что там, девушка даже моргнуть была не в силах. Широко раскрытыми глазами она видела, как графиня Сакэда скинула с шеи петлю и соскочила с табуретки, с ловкостью не свойственной пятидесятилетним женщинам. После этого уселась на табурет с исключительно довольным видом.

По дорожке уже бежал коррехидор Кленфилда, а следом за ним едва поспевал тот бесцветный сержант, имени которого Мия Такеру так и не удосужилась запомнить. Он светил магическим фонарём. Свет фонаря прыгал, попадал в глаза компаньонке графини Сакэда, но она зажмуриться тоже не могла.

— Рика, — вскричал Вилохэд, подбегая к графине Сакэда, — ох, и заставили же вы нас поволноваться! — он неожиданно прижал к груди вставшую при его приближении женщину, — я боялся, что она отравила вас, боялся, что мы не успеем. Вы в порядке?

— В полнейшем, — голосом графини ответила та, которой удалось освободиться от неожиданных объятий. Хоть это и был голос госпожи, интонации оказались совершенно чужими, как и выражение знакомого ненавистного лица.

— Господин коррехидор, — запыхавшись, проговорил сержант, — ваше пальто. Вы простудитесь.

Мия видела, что четвёртый сын Дубового клана выбежал в одной батистовой рубашке.

— Я тоже переживал, мистрис Таками, — сержант накинул пальто на плечи начальника, — и тоже полагал, что она, — кивок за застывшую в неудобной позе компаньонку, — отравила вас.

— Отравила, – весело подтвердила лжеграфиня, или вернее будет сказать, мелкая чародейка, одним богам ведомым способом ставшая другим человеком, — она не знала, что некроманта можно отравить только ядом мгновенного действия, да и тот я определю по ауре и запаху.

Вид у неё был чрезвычайно довольный.

— С пяти лет меня обучали некромантии, — продолжала Рика, — я могу определить и нейтрализовать яды и наркотики. Процесс этот, конечно, неприятный, зато действенный.

Мия собрала все свои силы и сумела прохрипеть только одно слово:

— Когда?

— У Картленов. Помните кабинет для примерки платья?

Так вот, в молочно-зелёном оттуда вышла уже я.

— Мистрис Таками, — попросил сержант Меллоун. Имя как-то само собой всплыло в памяти Мии, — расколдуйте её, пожалуйста, не то я на неё наручники надеть не могу.

— Легко, — довольная чародейка подошла к застывшей в неудобной позе компаньонке, щёлкнула её по лбу и прошептала нечто непонятное.

Боль отпустила мгновенно. Мия Такеру упала в снег, не в силах пошевелить и пальцем.

Сержант Меллоун завёл ей руки за спину, щёлкнул наручниками с магическим запором, грубо схватил за шиворот и усадил на табуретку под петлёй.

— Госпожа Такеру Мия, — четвёртый сын Дубового клана возвышался над ней подобно башне, — именем Кленовой короны я обвиняю вас в убийстве Сэры Монси и покушении на убийство графини Элеонор Сакэда. С этой минуты всякое ваше слово и утверждение, произнесённые вами, могут трактоваться как подтверждение вашей вины. Вы арестованы и будете препровождены в тюрьму Кленфилда. Если вы не располагаете средствами, Кленовая корона предоставит вам защитника, он будет представлять ваши интересы в суде.

ЭПИЛОГ

— Горячий шоколад с каплей ванильного масла, воздушное суфле в белом шоколаде, ореховые пирожные со сливочным кремом и кувшин глайса с ананасом и лаймом. Желаете что-нибудь добавить? – Вилохэд Окку взглянул на сидящую напротив девушку.

— Пожалуй, чашку кофе.

— Боги покарают вас, — воскликнул Вил, — в «Доме шоколадных грёз» заказывать кофе – форменное святотатство.

— Ладно, так и быть. Обойдусь глайсом, — Рика поправила волосы. В молоч но-зелёном платье с порхающими ласточками, что ей подарила графиня Сакэда в благодарность за риск, чародейке было слегка неуютно. Одно дело носить его вместе с личиной, другое – надеть, будучи собой. Пришлось отказаться от фиолетовой губной помады и чёрной подводки глаз. Час назад его величество Элиас вручил чародейке орден за проявленный героизм и мужество при защите жизни гражданки Артании.

Принесли заказ.

— Его королевское величество остался очень доволен нашим расследованием, — сообщил Вил, отпив шоколад, — и ваш орден – заслуженная награда.

Рика опустила глаза и сделала вид, что её интересует только горячий шоколад.

— Я сильно испугался, когда вы стали засыпать прямо на моих глазах, — продолжал коррехидор.

— Всё понятно, всё абсолютно ясно, — вклинилась в их разговор женщина с уже знакомой рубиновой шпилькой, — я своими глазами вижу причину вашего отсутствия на моих музыкальных вечерах. И причина эта носит самое дорогое платье от Картленов и орден Серебряной кленовой ветви на груди. Попробуйте отрицать, если сможете!

Было ясно, госпожа Акери не узнала чародейку и теперь бесцеремонно разглядывала её в лорнет.

— Кто знает? – загадочно улыбнулся четвёртый сын Дубового клана.

Конец