Проклятие рода
Шрифт:
– Все-таки он ваш брат… - В сторону сказал Йоран.
– Брат! – Презрительно усмехнулся Эрик. – На моем месте он бы не рассуждал подобным образом.
– Потому что вы – это вы.
Сейчас король повторял почти слово в слово то, что час назад ему втолковывал Перссон. Особо советник на этот счет не обольщался. Эрик был пьян, а это означало, что протрезвев, король может снова одеть на себя доспехи благородного рыцаря, но все-таки кое-чего советник добился – король вслух произнес требуемое, ergo, или посеяно зерно сомнения или он уже размышлял об этом и согласен в душе, ибо что у трезвого на уме, то пьяный язык выносит наружу.
– Бальфор! – Взгляд короля переместился в сторону и нащупал Гилберта. Воспользовавшись паузой, Кантор быстро протер стол, поставил другой кувшин с вином, заменил и наполнил бокалы, после чего снова вернулся за прилавок.
– Да, милорд. – Отозвался капитан.
– Скажи, что думаешь, почему твоя королева не согласилась выйти за меня замуж? – Мысли Эрика вновь возвратились к Елизавете Английской.
– Она не моя королева. Я покинул Англию совсем ребенком и уже много лет служу вам, как и мои солдаты. – Сколько же раз ему приходилось пересказывать эту легенду, выдуманную давным-давно старым доминиканцем отцом Мартином. Эта ложь во спасение угнетала капитана, но отказаться от нее он не мог. Она накрепко вошла в его жизнь и кровно срослась с ним.
– Почему твои солдаты покинули родину? – Не отставал от него король. – Дело в деньгах и только?
– Скорее в религиозных распрях и нежелании проливать кровь соотечественников.
– А сейчас? Чьей стороны они придерживаются? Рима или нашей – последовательно следующей учению доктора Лютера?
– Они веруют в Господа, милорд, в вас, в меня, в свой меч и, конечно, в деньги. Они молятся на том языке, что им роднее и ближе. Могу сказать точно, что это не латынь. Их не заставишь распевать на ней псалмы, они предпочтут молчать.
– Скажи, Гилберт, а ты, что думаешь о девчонках?
– Я о них не думаю. – Бальфор хотел добавить «мой король» или «ваше величество», но удержался, памятуя о предупреждении избегать титулов. – Я женат.
– Да, да. – Грустно покачал головой Эрик. – Я забыл. Прости меня, солдат. Ты верен мне, ты верен своей жене… - Махом осушил еще один бокал, со стуком опустил его на столешницу. – А кому могу верить я? – Король задал вопрос, подняв глаза к закопченному потолку, сам на него и ответил. – Тебе, да Перссону, хоть он мне и отвратителен.
– Благодарю вас! – Не удержался, чтобы не съязвить, советник.
– Да не стоит, Йоран. – Король кивнул головой и скосил взгляд на него. – А вот ты, мой советник, доверяешь кому-нибудь?
– Доверие, мой король, само по себе чрезвычайно тяжело для избранного нами человека. Как знать, не захочет ли он избавиться от невыносимого груза, сбросить его с плеч, и причин для подобного поступка может быть неисчислимое множество.
Эрик не ответил, молча схватил кувшин, вылил остатки вина себе в бокал, вытряхивая все до последней капли:
– Эй, трактирщик, пусть меня обслужит какая-нибудь молоденькая девчонка. Только посимпатичнее. Мне надоело видеть кислую рожу моего собеседника. – Он сильно хлопнул по плечу Перссона, отчего тот поморщился. – Вон, та, например. – Несмотря на сильное опьянение, принц выхватил взглядом в полумраке трактира девичью фигурку на мгновение показавшуюся в дверном проеме, ведущем на кухню. Девушка что-то приносила хозяину, хотела уйти, но возглас Эрика заставил ее замереть на месте. – Пусть подаст мне вина!
Кантор слегка растерялся, но делать было нечего. Он сунул девушке в руки поднос, водрузил на него еще кувшин вина и приказал обслужить высокого гостя.
Осторожно ступая по каменным плитам, дабы не уронить, не разбить посудину и не разлить ее содержимое, девица приблизилась к их столу.
– Давай, давай, выставляй поскорее. – Распоряжался Эрик, стараясь получше рассмотреть милое и свежее личико. Девушка тоже с любопытством, свойственным, как ее полу, так и юности в первую очередь, не смущаясь разглядывала шумного посетителя. Король почти выхватил у нее кувшин и налил себе сам. – Как тебя зовут? – Спросил он ее, прихлебывая вино.
– Карин. – Ответила девушка, на мгновение опустила глаза, взявшись за край передника, но тут же подняла их вновь и в упор вглянула на Эрика.
– Карин… - Повторил король, посматривая то на нее, то на бокал с вином, который он держал в руке, чуть отведя в сторону. – То есть, Катарина?
Девушка кивнула в ответ.
– Мою мать звали также. – Грустно заметил Эрик.
– И сколько тебе лет, Карин?
– Три месяца назад исполнилось пятнадцать, мой господин. – Тихо ответила Карин.
– Давно ты здесь? – Эрик поводил бокалом из стороны в сторону, что означало – в этом трактире.
– С прошлого года меня взяла в услужение в свой дом госпожа Кантор. А здесь, в трактире, третий день.
– Понятно, а кто твои родители?
– Мой отец – отставной солдат, его звали Монс, после ранения он оставил службу и работал лодочником, а мать я не помню. Она давно умерла. Они оба уже умерли.
– Твой отец был солдатом? Он воевал за короля Густава?
– Да и был сильно изранен во время последней войны с московитами. Так он остался без службы. Я продавала цветы, а потом меня взяли сюда. Я помогаю на кухне.
– И только на кухне? – Король хитро прищурился.
– Да, мой господин. – Девушка склонила голову.
– Не развлекаешь мужчин с остальными девчонками? – Последовал иной вопрос.
– Нет! – Карин замотала головой и ее щеки зарделись румянцем. Девушка поняла, что имел в виду Эрик.
– То есть ты не встречаешься с мужчинами, которые приходят сюда ради девчонок. – Король наслаждался ее смущением.
– Нет! – Она снова отчаянно затрясла головой и опустила голову от стыда.
– Эрик, угомонись, она же дитя еще. – Попробовал урезонить короля Перссон.