Проклятие рода
Шрифт:
– Посвящен королем Густавом.
– Вот-вот, - Марта покивала головой, - мужем моей родной покойной сестры. Не забывайте об этом! – Стуре развернулась и направилась к карете. Дочь с секретарем поспешили за ней.
– Что она хотела сказать последней фразой? – Подумал капитан, подав знак страже закрыть ворота.
Улучив минуту, Бальфор передал Карин послание Марты Стуре. Женщина кротко поблагодарила капитана и исчезла в покоях короля. Навстречу вышел Йоран Перссон.
– Теперь точно никого больше ждать не нужно! – Накоротке он кинул Бальфору, проходя мимо.
– Я догадался, что кое-какие птички улетели из замка и прочирикали кому надо.
– О чем вы? – Советник остановился.
– «Король» Марта пожаловала сюда просить аудиенции у короля.
– И?
– Я отказал, как было сказано. – Пожал плечами Бальфор. – Тем не менее, она прознала про арест мужа и сына.
– Юный Стенбок проговорился. Он должен был в день приезда отправить гонца к отцу и брату. Мы слишком поздно вытянули это из него. А надо было заранее предусмотреть такую возможность. – Последнюю фразу пробормотал Перссон себе под нос и, не глядя на капитана, удалился.
Накануне отъезда в Уппсалу советник докладывал о подготовке к риксдагу и соответственно ход расследования, ибо смертные приговоры вынесены, осталось их утвердить у сословий.
– Что с доказательствами? – Угрюмо спросил король.
– Все в порядке. – Заверил его советник. – Показания ганзейских купцов, вступивших в сговор с семейкой Стуре, все действия на том берегу координирует Джошуа Геневитц, банкир из Штральзунда, показания слуг Стенбока, Лиллиерна, Стуре, собственноручное письмо юного Абрахама Стенбока упомянутому Геневитцу. Ваш кузен письменно и под присягой подтвердил, как Нильс Стуре клялся отомстить за то, наказание, которому по вашей воле он был подвергнут перед отъездом в Лотарингию. Правда, мстить, он собирался мне. Но суть заговора в одном – лишь вас жизни и короны. Суд вынес уже приговор. Остальных, кто не прибыл в Свартшё, выказав явное неповиновение и тем самым подтвердив собственную причастность ко всему умышляемому против вашего величества, будем арестовывать по мере возможности и выяснения их местонахождения.
– Значит, в Уппсалу?
– Да, ваше величество.
– Речь для рикдага?
– Готова. Я передам вам ее прямо накануне.
– Дай мне заранее. Я хочу с ней ознакомиться, внести правки.
– Будет исполнено, ваше величество.
– Решено! – Король хлопнул открытыми ладонями по столу. – В Уппсалу!
И зачем он приказал Перссону передать ему текст выступления заранее? Это привело ко всем тем ужасным последствиям. Хотел перечитать, да забыл. И вот теперь он стоит перед риксдагом, смутно представляя, о чем должен говорить. Эрик осторожно обвел глазами зал. Три сословия были представленным почти полностью, однако, скамьи для дворян почти пустовали. Набиралось от силы два десятка человек. В воздухе висела напряженная тишина, которая леденила душу, превращала взрослого мужчину в беспомощного младенца, а ведь он король, он сам решил вынести судьбу томящихся в подземелье замка заговорщиков на суд сословий. Как это сделать? Сможет ли он зачитать ту речь, что заготовил ему Перссон? Примут ли сословия те доказательства, что собрал советник, и которые казались ему, королю, исчерпывающими. Надо прервать эту невыносимую тишину, уже отдававшуюся погребальным звоном в ушах. Почему погребальным? Потому что тишина разрешится чьей-то смертью? Звон последнее, что услышат приговоренные in articulo mortis ? Внутри все сжалось, словно ему предстояло броситься в ледяную воду, король как мог оттягивал этот шаг, понимая, что дальше его скует нечеловеческий холод и мгновенно вытянет из него все – тепло, силы и разум. Зачитаю и уйду! Путь Перссон разбирается дальше с сословиями. Эрик откашлялся и начал говорить, одновременно сунув руку в левый рукав:
– Король приветствует своих подданных и хочет предложить им утвердить смертные приговоры, вынесенные Высшим судом лицам, умыслившим измену и покушение на божественную власть и жизнь вашего короля. – Вроде бы позвучало гладко, и можно было переходить к сути обвинений и доказательств, но… о, ужас, листа с речь не было в рукаве. Король засовывал руку все глубже, остервенело дергал ткань, она трещала, рвалась, но ничего не находилось. Эри принялся за другой рукав, полез за пазуху, стал растерянно оглядываться по сторонам, пытаясь отыскать злополучный лист на полу. Сословия по-прежнему молчали. Тишина давила на плечи, расплющивала многотонной глыбой, еще немного и от него не останется и мокрого пятнышка. Он потерял, он оставил бумагу, когда переодевался. Где Перссон? Проклятье, его нигде не видно! Король повернулся и бросился к выходу, как испуганный мальчишка.
Отшвырнув в сторону пажа, король взлетел в седло и помчался в замок Уппсалы. Свите ничего не оставалось делать, как догонять короля. Ворвавшись во двор, король столкнулся с Педдером Веламсоном, племянником Перссона. Парень о чем-то толковал с начальником стражи замка Пером Гаддом.
– Где твой чертов дядя? – Эрик набросился на Веламссона.
– С вами, ваше величество. – Оторопело пробормотал побледневший Педдер.
– А где эти? – Король обрушился на начальника стражи.
– К-кто? – Заикаясь, с округлившимися от страха глазами, Гадд переспросил короля.
– Кто? Да, черт побери, эти Стуре. Или они тоже, как сквозь землю провалились вместе с Перссоном? – Эрик продолжал бушевать.
– Нет, ваше величество. – Замотал головой начальник стражи, проверил висят ли на поясе ключи от камер, заметно успокаиваясь. – Все сидят. Никого не выпускали.
– Веди! – Распорядился король и показал знаком Гадду, чтобы следовал вперед. Веламссон и несколько стражников пошли за ними.
Не зная, какого из Стуре, хочет видеть король, начальник стражи распахнул перед Эриком первую попавшуюся камеру. Там находился Нильс Стуре.
Высокий широкоплечий, синеглазый с золотыми волосами, падающими на стоящий бархатный воротник, Нильс неподвижно стоял спиной к двери и обернулся лишь на звук открываемого замка. Увидев короля, усмехнулся:
– Надо же, кто меня навестил. Неужели собственной персоной король Швеции. Пока что король… - Добавил с вызовом.
Эрик молчал тяжело дыша, смотрел на Нильса исподлобья. Они были одинакового роста, но сейчас король казался ниже Стуре. А тот, словно почувствовав некое превосходство, еще шире расправил плечи, еще горделивее поднял голову.
– Может, объяснит ваше величество, за что я здесь? Опять за измену? Ну сколько можно, Эрик? Non bis in idem! Я уже был тобой наказан? Или не тобой? – Нильс прищурился. – Или это все дело рук проклятого Перссона? Да, кстати, не знаю сообщили тебе уже или нет, но наше сватовство Лотарингия отвергла окончательно и бесповоротно. – Легкая ирония прозвучала в голосе.
– Вы все изменили королю, вы хотите меня убить! – Звуки плохо проговаривались, с шипением выскакивали из пересохшего рта Эрика. – Вы все приговорены к смерти.
– Ах, вот ты о чем! – Усмехнулся Стуре, приблизился к королю, заглянул ему в побагровевшее лицо. – О каком убийстве короля ты толкуешь? Никакого убийства! Только аbjuratio . Вот что касается твоего Перссона и его приспешников, - Нильс задумчиво посмотрел в сторону переминающегося с ноги на ногу племынника грозного советника, - то тут мнения мои друзей совпадают. Исключительно смертная казнь.
Веламсон испуганно переглянулся с Пером Гаддом.
– Вы передумали меня убивать? Но я помню, что lupus pilum mutat, non mentem . – Казалось, короля сейчас хватит удар. Он даже сорвал с треском воротник камзола. Ему явно не хватало воздуха.