Проклятие рода
Шрифт:
– Оденсала, мой господин.
– Называй меня капитан. Повторяю вопрос: ты не встречал здесь нашего короля? – Да, это был голос Бальфора.
– Я не знаю, как выглядит король, господин капитан.
– Хорошо, спрошу по-другому: ты не встречал здесь в последние дни какого-нибудь незнакомца.
– Встречал, господин капитан.
– И где он сейчас?
– Там, где обычно.
Скорее всего, крестьянин показал туда, где Эрик просиживал целыми днями, ибо король услышал приближающийся топот. Он встал, выпрямился во весь рост и приготовился к встрече с настоящим и неизбежным.
Еще полгода по ночам к нему будут приходить мертвецы, ставшие демонами. Угрозами, шипением, запахами смердящей плоти заполнять его сны. И лишь Карин, ее ласки, ее руки заботливо вытиравшие холодный пот с его тела, руки подающие горячее молоко с медом, отодвигали ночной ужас, избавляли его и защищали. Все уходило прочь. Наяву была лишь она – женщина-ребенок, спасающая своего мужа, своего короля.
– Тебя снова мучили кошмары? – Звучал нежный голосок.
– Нет, - невесело отшучивался король, - читал «De praestigiis daemonum».
– Дева Мария! – Всплескивала руками Карин. – Что это еще такое?
– «О проделках демонов». Сочинение голландского демонолога Иоганна Бейлера. Осталось прочесть его же «Pseudomonarchia daemonum», что означает «Иерархия демонов», где он классифицирует всех этих тварей и приводит инструкции по их отзыву.
– Клянусь, девой Марией, я отыщу эти бесовские книги и сожгу все до единой! – Горячилась Карин. – Я накрепко захлопну дверь в иной мир, в мир болезни твоей души. Я изгоню всех бесов, никто не посмеет встать на моем пути!
– За изгнание бесов брались лишь искушенные в этом деле ученые монахи. А прочих могли и на костер отправить. Не боишься? – Подшучивал над ней Эрик.
– С тобой или ради тебя я не боюсь ничего! – Карин была серьезна, как никогда.
– Тогда я сделаю тебя своей королевой! – Король откинул покрывало и сел. – Прикажи вызвать Перссона.
– Он в тюрьме. – Карин потупила взор.
– Кто посмел? – Чувствовалось, что к Эрику возвращается все то, что он утратил во время болезни – властность, решительность и вспыльчивость.
– Тайный совет арестовал советника, но не решился казнить без твоего ведома. – Тихо ответила Карин.
– Кто же правит страной?
– Вдовствующая королева Катарина, мой государь.
– Не называй меня так. Я просто твой Эрик.
– Да, Эрик!
– Я помню, она, кажется, приходила сюда.
– Да, Эрик. Она даже принесла письмо своего брата, признавшегося в том, что Абрахам вместе со Стуре умышлял лишить тебя жизни. Она сказала, что не держит зла на тебя, все понимает и благодарна, что ты сохранил жизнь ее отцу и другому брату.
– Сохранил? – Удивился король. – И то хорошо… - махнул обреченно рукой. – Найди-ка, лучше мне Бальфора, надеюсь, капитан моей гвардии еще служит мне?
– Это он нашел тебя на том дальнем хуторе.
– Прикажи ему немедленно освободить Перссона и доставить ко мне! И вот еще… вызовите из Упсалы архиепископа Лаврентиуса Петри. У меня есть к нему особое поручение. – Помедлив чуть-чуть, Эрик обнял ладонями личико Карин, заглянул ей в глаза и тихо произнес:
– Я видел смерть, я сказал ей: Выкинь свою ржавую от крови косу и забудь за чем ты пожаловала! Посмотри на Карин и замри, как замер я, впервые увидев эти золотые локоны. Стой молча и восхищайся. Видишь, теперь ты тоже боготворишь ее, так не забирай у меня красоту и нежность, не забирай пламя моей любви. Я совершил ужасный грех, я прошел круги ада, они до сих пор терзают меня по ночам, цепко держат в своих объятьях, но тем самым, коль мне было позволено, я искупил хоть каплю вины, искупил и защитил свою семью. Гороскоп предрек опасность от Стуре, я пролил их кровь, я вынес приговор, сам его и исполнил. Теперь мы - ты, я, наши дети, все начинаем сначала, с венчанья, с добродетели.
Карин виновато потупила взор:
– Я… посмела… от твоего имени… их вдова, мать… Магда Стуре обратилась ко мне, умоляла отдать ей тела погибших для достойного захоронения.
– Ты поступила правильно и милосердно, моя девочка. – Эрик с умилением смотрен на свою возлюбленную. – Именно так должны поступать королева и король. А ты будущая королева, так что гордо вздерни свой очаровательный носик и поспособствуй своему королю найти его советника.
– Я побывал в аду, Йоран! Я заглянул в глазницы с копошащимися червями, а вместо рта была черная дыра, окруженная прореженными гнилыми зубами! Мои ноздри вдыхали ужасные запахи, пахло кровью, пожухлыми листьями, птичьими трупами, разбросанными по осклизлым голым скалам, лишенных даже намека на что-то живой наподобие мха или лишайника.
– Вы не были в аду, ваше величество, - Персон склонил голову, но смотрел, как обычно, исподлобья. Советник заметно похудел на тюремных харчах, но голос его был одновременно и тверд и напоминал топленое масло – вязкое и клейкое. – вы лишь заглянули туда. Кого вы видели? Неведомых вам существ, людей лишенных телесной оболочки? Они населяют лес, состоящий из одних сухих и колючих деревьев, они развешивают на ветвях свои тела.
– У них, поверь, были мерзкие оболочки.
– Верю! Но так выглядят их души. В аду все самое интересное начинается с шестого круга. Еретики, насильники и обманщики двух типов. Нет мерила выше, чем интересы государства – гласит римское право. Но даже с точки зрения германского права, навязанного нам юристами покойного короля Густава, даже их право ставит во главу угла измену. Насилие карается менее сурово, чем измена или обман. Итак, мы видим, что в соответствии с двумя разновидностями юридического права место в аду уготовано не вам, а тем, кого казнили, надеюсь, они там и пребывают, в самых глубинах преисподней в руках у Люцифера. Разве измена против вечного Божьего строя, а значит, против самого Бога и короля не есть худшее из худшего? Не об этом ли писал Фома Аквинский? Вы пребывали в темном гадком дыму или тумане и на вас никто не покушался?
Король молча кивнул, насупив брови.
– Вас не охраняли злобные фурии вместе с падшими ангелами?
– Нет, я их не видел.
– Вы были в чистилище, а не в аду. В аду цель одна – наказание, покаяние же имеет в сути своей ощущения. Наказание вечно, покаяние преходяще. В аду реальные кары терзают одушевленные тени осужденных. Вам показали чистилище, дабы дать возможность представить ад, но тут же протянуть руку помощи и вывести оттуда на свет Божий, на тот окруженный цветущими полями и лесами райский хутор, где нашел вас капитан Бальфор. Разве вас не встретила, как выразился бы флорентиец Дант, Беатриче - ваша Карин, образ совершеннейшего милосердия? Не знаю, трубил ли третий ангел, но побывав, или ощутив себя последним, вы вновь стали первым. Слышали ли вы – достигни самого себя, посредством познания ада, очищения и освобождения от греха? – Эрик задумчиво молчал.
– Слышали! – Утвердительно произнес Перссон. – Грехи, что вы совершили по нерадению, еще тяготеют на вами, являются по ночам, замедляют порыв к Богу. Но скоро вы перешагнете Лету, которая удалит из вашей памяти все дурное. И наступит для вас Новая жизнь, апофеозом которой будет милая вам женщина. И ум ваш расширится, зрение станет острее прежнего, сила, а вместе с ней и жажда познания, увеличатся. Ваше примирение со всеми, и с собой самим в первую очередь, произойдет через веру, надежду и любовь… - Перссон замолчал.
Эрик был ошеломлен. Еще никогда его советник не разговаривал с ним так проникновенно. Придя в себя, король тихо произнес:
– Я хочу жениться на Карин, хочу узаконить своих детей, хочу сделать ее королевой Швеции…
– Да, ваше величество. – Согласно кивнул Перссон. – И это абсолютно верное решение.
– Сначала нас тайно обвенчает архиепископ Петри, затем, когда Карин родит еще ребенка, это будет где-то в начале нового года, летом мы устроим настоящие торжества коронации. Согласен?