Проклятие темной дороги
Шрифт:
— Что «но»?
— Одного из наемников ударили ножом. В шею. Кто именно нанес удар, никто не заметил. Может, мальчишка. Или кто-то из женщин. Наемник жив, но, похоже, головой крутить не сможет.
Гартан вздохнул.
Была драка, была нанесена рана, это значило, что нужно вести следствие, найти и наказать виновного, а если виновный не назовет себя, то наказанию должен быть подвергнут весь поселок. Вся слобода.
А там сейчас обитало около трех тысяч человек.
— Я запер нескольких драчунов в чулане, — сказал Картас. —
— Хорошо, — кивнул Гартан. — Спасибо.
Ветер усилился, рвал пламя с факелов на стене и башнях.
Гартан посмотрел на донжон. Нужно было куда-то идти, мелькнула мысль: подняться в зал и побыть с Кантой, но… Он будет смотреть на жену и думать о том, что должно произойти. Отводить взгляд и делать вид, что все нормально, что инквизитор походит по замку и просто уйдет. Может быть, даже извинится.
— Мне что-то хочется выпить, — сказал Гартан. — Вы мне не составите компанию?
— Разрешите пригласить вас ко мне в комнату? — светски осведомился капитан, будто речь шла действительно о жилье, достойном благородного человека, а не о выгороженном в деревянной казарме угле. — Я могу пригласить сотника?
— Да. Только сотника… Сотника не нужно.
Если они сейчас окажутся с Когтем рядом, то неизбежно всплывет вопрос, что имел в виду инквизитор. Правду ли он говорил о прошлом сотника. А Гартану сейчас не до разговоров. Ему сейчас просто хотелось напиться. Напиться и забыть обо всем.
Картас для этого — лучшая компания.
Молча налил в стаканы вино. Даже не пытаясь произнести тост, стукнул своим стаканом о край стакана наместника. Выпили залпом. Только после этого Гартан расстегнул плащ и сел к столу. Картас, не раздеваясь, сел напротив и снова налил вино.
В казарме воняло сырой одеждой, псиной, было прохладно — дрова берегли, понимая, что собранного до весны может и не хватить. При каждой возможности, ехали в лес — набрать хвороста или распилить упавшие под весом снега деревья, — чтоб не использовать пока запасов.
Иногда лесорубы не возвращались.
Гартан поднял свой стакан, подержал его перед собой, разглядывая капитана сквозь пузырчатое зеленоватое стекло.
— За весну, — сказал наконец Гартан.
— За весну! — провозгласил капитан, легонько стукнул стаканом о стакан и выпил.
— Инквизитор сказал, что все в замке провонялось черной магией.
— И? — капитан смотрел на Гартана серьезно и спокойно.
— Все здесь пропитано злом, Картас!
— Ну и что? Вокруг нас никогда не было особой чистоты и благости, ваша милость. — Картас потрогал правый ус и поморщился. — Солдата не может окружать благость и чистота. Все, что мы не хотим испачкать, мы носим вот здесь…
Картас прикоснулся ладонью к левой стороне куртки.
— Вот если там грязь, то… — капитан покачал головой.
— А вы философ, капитан.
— Я солдат, ваша милость, и, смею надеяться, хороший солдат.
—
— А разве был приказ? — спокойно спросил Картас. — Разве вы, мой начальник, освободили меня от присяги?
— Но ведь вы могли увести своих людей. Спастись не только самому, но и спасти еще десятки жизней. Разве это не благородный поступок?
— Благородный. Но это благородство, извините, высокообразованных людей. Это они могут найти нужные слова и уговорить себя в чем угодно. А я — солдат. И вы, простите, ваша милость, тоже солдат. Мы не умеем себя уговаривать. Мы для того и существуем, чтобы хоть кто-то не мог договориться с собой. Разве не так?
— Так. — Гартан потянулся к кувшину, но дверь распахнулась, и в каморку влетел Мрак.
— Это, ваша милость… — егерь сдернул с головы шапку. — Черный этот… Он хочет в подвале в кладовую войти… В ту самую, в которую никому, кроме вас, нельзя…
— Пусть идет.
— Так ключ-то у вас…
— Да. Конечно, — Гартан полез под куртку, к поясу, отвязал ключ и протянул его Мраку. — Вот. И что там инквизитор?
— Ничего. Ходит молча, смотрит, вынюхивает. Сунулся было в парадный зал, но соплячье наше, пажи ее милости, стеной встали, за ножички свои хватались. Один так прямо прыгнул — его Лис перехватил, да с одного, простите, леща успокоил. Немного нос ракровянил мальцу, но ему это только на пользу.
— А что Фурриас?
— Ничего. Спросил, госпожа в зале? Ему сказали, что да, она. Он кивнул своим капюшоном и пошел наверх, на площадку. Постоял, головой покрутил и пошел вниз, в подвалы. Вот я к вам за ключом и прибег…
— Прибежал.
— Ну да, прибежал.
— Хорошо, можешь идти.
Мрак ушел.
— Так нам и не пригодились все эти артефакты, — Гартан невесело улыбнулся. — Мы так на них рассчитывали, столько людей из-за них погибло… И не только от рук инквизитора… и все впустую. Лежат в подвале… А Фурриас говорил, что среди них есть и черные. Отмеченные Хаосом. Ладно, пусть он смотрит, может, скажет, какие нужно уничтожить… Или хотя бы выбросить. А мы — выпьем.
Они выпили еще по стакану, когда дверь снова распахнулась.
— Скорее, — крикнул Коготь. — Там…
Сотник махнул рукой и выбежал из казармы. Гартан и Картас бросились следом. Не останавливаясь, Коготь пересек двор, взбежал по ступеням — дверь в донжон была распахнута.
В помещении за дверью было людно. Лишь только после того, как Гартан приказал, живая стена расступилась.
На каменных плитах лежал мальчишка. Мертвый мальчишка. Он лежал лицом вниз, из-под головы текла кровь. Оказывается, пол здесь имел наклон, и кровь ручейком сбегала в отверстие в каменном полу, которое служило для стока воды.