Проклятие
Шрифт:
— А где Ямисса? — Найл кинулся навстречу.
— Ямисса? — удивленно приподнял брови князь, но тут же, не выдержав, рассмеялся: — Да вот она идет…
— Ямисса! — Посланник схватил девушку в объятия, оторвав от палубы, и крепко поцеловал. — Наконец-то.
— Вы, дети мои, словно вечность друг друга не видели, — не без удовольствия отметил князь. — Даже непривычно и видеть-то такое!
— Ничего, — буркнул Найл, сжимая руку девушки в своей. — Привыкайте.
— А что, мне это нравится, — согласно кивнул князь. — Буду привыкать. Только и ты не
Молодые промолчали, но князь все равно предпочел тут же пойти на попятный.
— Нет, нет, отдам. Хватит и того, что вы тут без моей помощи учудить успели. Живите в счастье и согласии.
— Идемте во дворец, — предложил Посланник. — Нас ждет много горячей закуски и прохладного вина.
— Хорошая мысль, — согласился князь. — А Тройлек спрятался? Надо в честь праздника прощение этому восьмилапому предателю объявить, а то как бы ребятам на глаза не попался. Они после нескольких бокалов могут и погорячиться…
Пожалуй, впервые Посланник радовался тому, что в крыше большого зала его дворца не хватает нескольких плит.
Сквозь обширные пробоины в пиршественный зал заглядывали звезды и вздернувший вверх свои рога серый полумесяц. В те же отверстия улетучивался дым от нескольких десятков факелов, стольких же газовых ламп и почти двух сотен свечей.
— Может быть, тебе нужна помощь, друг мой? — трезвым голосом поинтересовался князь, наклонившись к самому уху правителя.
От взгляда опытного царедворца не ускользнули плотно затворенные окна, прочные створки дверей, а так же то, что воины Найла воздерживаются от вина и не стремятся налегать на закуски, что все они прихватили с собой оружие. Князь Граничный начал подозревать какую-то ловушку, но сложившиеся с Посланником Богини отношения побудили его рискнуть и высказать свои подозрения единственно возможному виновнику заговора против гостей. В предательство зятя князю не верилось.
— Ты можешь мне помочь, — согласился правитель. — Нужно взять под охрану все окна и двери этого зала и не выпускать никого до самого утра. Вот только боюсь, если все станут караулить двери, некому останется сидеть у стола.
— Зачем? — князь протянул руку и взял с блюда длинный ломтик жареного мяса.
Его, в отличие от далеких предков, вкус хорошо приготовленной мухи ничуть не смущал.
— Праздник мертвых, — негромко ответил Найл. — Сегодня ночью в городе Праздник мертвых. Сегодня ни один человек не имеет права покидать своего жилища и выходить на улицу. Каждый двуногий, оказавшийся вне стен — умрет. Просто умрет, а не будет наказан смертью, поэтому я не смогу помиловать его или изменить наказание. Мне очень не хочется, князь, чтобы на улице оказался хоть кто-то из моих гостей.
— Интересные у вас праздники, друг мой, — криво усмехнулся князь.
Опасения отпустили его душу, но разум продолжал фиксировать тревожные признаки непонятных приготовлений, и руки к бокалу вина северянин так и не протянул.
— Князь,
— Как же ты выйдешь? — поинтересовался князь. — Ведь за стенами людей ждет смерть?
— А я не человек, друг мой, — напомнил северянину Найл. — Я — Смертоносец-Повелитель.
На площадь перед Черной Башней Посланник Богини пришел вовремя. Здесь, под скудным светом полумесяца и далеких звезд, царила мертвая тишина. Только сложенная в центре высокая пирамида костра свидетельствовала о грядущем таинстве.
Вскоре со стороны дворца Праздника потянулась длинная неторопливая процессия.
Тщательно отмывшиеся, в новых белых туниках, люди смиренно шествовали в последний путь — но души их метались в беспокойстве. Разумеется, они знали, что сейчас, в ближайшие часы обретут бессмертие, соединятся в единое целое с высшими существами, правителями вселенной и любимцами Богини. Но понимали и другое: с этого часа их самих — с руками, ногами, головой — больше не станет. Миг преобразования приближался неведомым, желанным и страшным мигом.
Воспитанные в созданной советником Бродусом вере, они знали, что в жизни человека есть два этапа полного преображения. Первый — когда он покидает крохотный мир материнской утробы, чтобы затем, умерев в том, первоначальном мирке, возродиться в этом, большом и светлом мире. Второй — когда тело человека исчезает уже в этом мире, чтобы сам он мог возродиться частицей более совершенного, высшего восьмилапого существа. Череда перерождений бесконечна, и каждый шаг связан с исчезновением одного обличия, дабы могло появиться другое.
Люди знали — смерть существует, она всегда близка и неумолима. Многим двуногим не удается дожить до высшего мига перерождения, единения с высшими существами, или признаются недостойными подобной награды. Они просто умирают, от болезней или возраста — и тела их гниют потом на помойных кучах, наглядно демонстрируя, сколь мерзок может быть конец жизни. Единственный путь избежать подобной участи, единственный путь к бессмертию — это отказаться от старого тела и перейти в новую форму существования.
Саму Джариту Найл поначалу не разглядел. Привратница Смерти облачилась в длинную, темную тунику, распустила волосы и почти совершенно растворялась в ночных сумерках. Такими же неприметными были и шедшие за нею барабанщики.
Две сотни людей столпилось на широкой пустынной площади вокруг сложенного костра, недоуменно оглядываясь. Пустота, тишина. Только шелестит невидимым песком еще теплый ветер.
По площади прокатился гулкий удар барабана. Потом еще один. Еще. Один от другого отделяло не меньше шести-семи секунд — какое уж тут совпадение с ритмами сердца! Тем не менее удары продолжались. Вскоре стало слышно, как каждый громкий, редкий удар предваряет тихая мелкая дробь.