Проклятые вечностью
Шрифт:
Кровь фонтаном выбилась из отсеченной шеи, и голова с покинувшими орбиты все еще горящими глазами и спутанными рыжими волосами, липкими от крови, упала к ногам принцессы. Откашлявшись, она пнула ее изо всех сил, и та, кувыркаясь в воздухе, полетела по коридору, с противным шлепком отлетев от стены. Девушка зажала рукой кровоточащую рану, тут же почувствовав, как она постепенно затягивается тонким слоем кожи. Воистину кровь Дракулы, текущая в ее жилах, творила чудеса, заметно ускорив метаболизм и выносливость.
— Взять их! — прохрипел старик, подчинивший себе толпу. Тут же сотни людей,
— Нужно убить его! — прошипела Анна, пытаясь оттолкнуть мужчину, выбившего оружие из ее ладони и зажавшего ее в кольце сильных рук.
На вид ему было не больше двадцати пяти лет, но в карих глазах, затуманенных магией, принцесса увидела душевную борьбу и сопротивление, с которыми он пытался противиться чужой воле. Он будто бы просил у девушки прощение за то, в чем не был виноват.
Слегка подпрыгнув, Селин с размаху метнула стилет в седовласого вампира, чувствуя, как десятки рук повисли у нее на плечах, пригвоздив к полу. Она не видела того, что произошло после, но толпа стихла и расступилась, оставив девушек лежать в кровавом болоте на горе мертвых тел. Раскрыв глаза, вампирша увидела осевшего на пол мага, потерявшего свою власть над толпой.
— Бегите, — прокричала она, распахивая двери концертного зала. Неконтролируемым потоком обезумевшая толпа устремилась вперед, сметая со своего пути все преграды, захлестнув девушку в этом смертельном водовороте, унося вслед за собой. В давке гибли десятки, а то и сотни человек. Они падали и больше не поднимались, превращаясь в подстилку для тысяч ног, ступавших по ним. Каким-то чудом Анне удалось прижаться к стене и, ухватившись за выступающий барельеф, подтянуться к ложе, откуда открывался вид на весь партер.
Ван Хелсингу тоже пришлось несладко: едва спрыгнув с балкона, он угодил в самую гущу кровавой бойни, сражаясь сразу с несколькими соперниками. Это была война, настоящая бойня, а он был непревзойденным мастером таких сражений. На поле брани действовали совсем иные законы, несравнимые с одиночными дуэлями, а потому у него было явное преимущество перед теми, кто пытался с мечами наброситься на него. В ограниченном пространстве не было места ни для замаха, ни для удара, а потому ему не составило особого труда отразить первые атаки нападавших, замертво рухнувших у его ног.
Окинув мимолетным взглядом картину боя, охотник быстро оценил ситуацию. Анна была в относительной безопасности, найдя укрытие на балконе; Дракула схлестнулся с Мираксисом и пока не спешил сдавать свои позиции, но где была Селин? Как ни старался, Гэбриэл не мог найти ее небесных глаз, озарявших своим светом мрак, окружавший их.
— Селин, — прокричал охотник, но лишь лязг мечей и
Оба противника устремились друг к другу одновременно, меч и ятаган встретились в яростном ударе, скользнули друг по другу до рукоятей. Дракула попытался вывернуть меч, но от резкого движения и сам не удержал свое оружие — оба клинка вылетели из рук сражающих, со звоном рухнув на пол. Мираксис даже не успел понять, как такое могло произойти, как получил мощный удар в челюсть. Десятки огненных искр взорвались в его голове, не помогла даже сила Древних — столь могуч и сокрушителен был удар. Всю массу тела, всю праведную ярость вложил граф в этот, возможно, последний в жизни удар. Мираксис потерял равновесие, споткнувшись о рукоять собственного меча, и повалился на пол.
Не успел он вскочить, как Дракула одним прыжком уселся на него, прижимая к холодным плитам, занося над головой наставника священный ятаган.
— Отправляйся в ад, мерзавец, — прошипел он, с ненавистью выплевывая каждое слово. Клинок был занесен, и граф не собирался медлить или щадить своего злейшего врага. Мираксис не закрыл глаза, не молил о пощаде, лишь улыбнулся своей белоснежной улыбкой, обнажая клыки.
— И это все, на что ты способен? — едва сдерживая душивший его смех, произнес бывший наставник. — Как примитивно.
И вдруг Владислав замер в уже начатом движении, рука с ятаганом задрожала и бессильно упала, а сам он как-то обмяк, повалившись на спину. Внезапная боль, которой он не мог противостоять, пронзила все его тело, раздирая на части изнутри. Мираксис сбросил его с себя и рванулся к священному оружию.
— И это великий граф Владислав Дракула?! — усмехнулся старейшина, крутя в своих руках рукоять ятагана. — Это просто смешно: признаюсь, легенды сильно превзошли того, о ком слагались. Ты, видимо, позабыл о том, что я являюсь непревзойденным мастером внушения. Что ж, если это ваша последняя надежда, пусть она навек угаснет, — вампир положил клинок плашмя, уперев рукоять под углом, и, собрав всю свою тысячелетнюю силу, нанес сокрушительный удар ногой, переломив оружие пополам. Клинок с лязгом ударился о пол, и символы, горевшие на его лезвии синим пламенем, погасли. — Ну а теперь, мой друг, настало время проститься, на этот раз я вырву твое нечестивое сердце, — Мираксис поднял обессиленное тело графа над собой, заглянув в глаза своего врага.
Пронзительно закричала Анна: страшный, дикий, звериный глас разорвал ее грудь, — казалось, он мог поднять на ноги мертвых, чьи тела усеяли пол Атенеума.
— «Надо же, о каких пустяках думаешь перед смертью! Вот и верь после этого в предсказания, в предназначение», — мысленно произнес граф, прокручивая перед померкшим взором строчки древнего пророчества. Они проиграли. Это конец! Сейчас он лелеял в сердце лишь одно желание: прекратить жалобный крик Анны. Он так и не успел с ней проститься, видимо, не судьба. Ему очень хотелось перед смертью услышать тишину. — «Я устал!» — шепнул он сам себе, откинув голову назад, силы покинули его вместе со светочем надежды.