Проклятые вечностью
Шрифт:
— Откуда это? — спросил монах, с не меньшим интересом разглядывая кинжал.
— Я думаю, что его обронил похититель. Алира права, ей нечего было тут делать! Если бы монстр был у них, то луна, предвещая конец всего сущего, окрасилась бы кровавым оттенком. Так что, кем бы ни был этот похититель, он сделал нам одолжение, осталось лишь узнать, какие он преследует цели. А то может сдаться, что Дракула покажется нам не самым ужасным кошмаром, — заключил охотник.
— Позволь взглянуть, — проговорил послушник, забирая из его рук диковинную вещицу. — Я уже встречал где-то этот кинжал. Это непростое оружие, вот только не могу вспомнить, где я
— И что ты предлагаешь?
— Нам нужно вернуться в замок Анны. Если ты прав, то игра приобретает совсем другие обороты, а вступать в нее, не зная правил, я бы не рискнул. Невесты Дракулы не используют оружия, а значит, перед нами новая загадка или очередная западня, — пробубнил Карл.
— Но у нас нет времени на обратную дорогу. Анна в их руках, с каждой минутой шансов увидеть ее живой становится все меньше.
— Мы не знаем, с чем имеем дело, и если ты не собираешься заключить сделку с Дракулой, которого тоже еще нужно найти, то у нас нет другого выбора.
— А что, если кинжал — это ловушка? Если Дракула хочет, чтобы пошли по ложному следу?
— Не думаю. Если у него на руках все козыри, не имеет смысла затягивать партию. У него есть монстр, есть Анна как дополнительный рычаг влияния на нас. Алира осталась единственной невестой. Она просто бы не успела спрятать пленников и вернуться сюда. А доверять такое ответственное задание другим он бы не стал. К тому же вовсе необязательно было отдавать кинжал тебе в руки, она могла просто бросить его здесь. Мы бы сами нашли стилет и опять же пошли по этому следу без ее посылов.
— Выходит, кто-то еще перешел ему дорогу. Осталось понять, на чьей стороне они играют, — проговорил охотник, задумчиво потирая укушенное плечо. — Возможно, ты и прав. Нужно возвращаться в замок. Если бы они хотели убить Анну, то мы бы нашли здесь ее тело, а значит, она еще жива. Они сами нас найдут, когда решат выдвигать условия. Хотя…
— Что?
— А что, если, получив от нее информацию, они довершат начатое до конца?
— Мы оба знаем, что такой исход событий возможен. Но если ты хочешь с арбалетом наперевес бегать по городу, разыскивая неизвестно что, пока тебя не поймают, будь уверен — это случится с большей вероятностью. Сейчас у нас нет выбора. Мы должны вернуться.
Ван Хелсинг поднял с травы упавшую шляпу и застыл на месте, прислушиваясь к дыханию леса. На первый взгляд не было ничего удивительного в уханье совы, доносившемся из чащи, или в шуме веток, с треском бьющихся о стволы величественных сосен при дуновении ветра, но какой-то животный инстинкт подсказывал ему, что они не одни оказались заброшены судьбой к этому мрачному обрыву. Охотник нутром чувствовал на себе пронзительный взгляд, следивший за каждым его движением.
— Что произошло? — спросил Карл, подойдя к своему товарищу.
— Мы тут не одни! — упирая арбалет в плечо, проговорил он. Медленными шагами охотник направился к лесу, стараясь не пропустить ни одного шороха, ни одного движения. Вдруг с веток огромной ели на него рухнуло что-то тяжелое и, сбив его с ног, устремилось в чащу леса. Не помня, как поднялся, Гэбриэл пустился вдогонку, выхватив из-за пояса револьвер с серебряными пулями. Сейчас было не важно то, кем был этот таинственный наблюдатель: человеком, оборотнем или вампиром. Значение имело лишь то, как много он успел услышать и как много знал, а значит, во что бы то ни стало надо было задержать беглеца живым.
Задохнувшись от погони, чувствуя пронзительную боль
Гэбриэл метнулся туда со всей быстротой, на которую был только способен. Когда он выбежал к каменистому берегу, на него тут же набросился черный оборотень, сшибая с ног. Револьвер выскользнул из рук и скрылся в темной пучине дунайских вод, унося вместе с собой надежду на быстрое решение этого конфликта. Насколько охотник успел заметить, внешне оборотень несколько отличался от тех, что ему приходилось видеть ранее: значительно меньше размером, с другим строением скелета и, как ни странно, с более человечным взглядом, который говорил о том, что зверь не объят характерным для оборотней безумием и руководствуется лишь собственным разумом.
Придавив охотника к земле, он рванулся к пульсирующей на шее вене, но был поражен более стремительным ударом. Выхватив из внутреннего кармана серебряный кол, Ван Хелсинг всадил его в череп чудовища до самого основания. Издав скулящий всхлип, монстр рухнул на него, придавив своим весом. Туша оказалось настолько тяжела, что даже будучи в полном здравии, мужчина едва ли смог сдвинуть ее с места, а уж с больным плечом — тем более. Ухватившись руками за выступающий из земли корень, Гэбриэл стал медленно вытаскивать себя из этой западни. Тем временем у самой кромки воды разворачивался еще один бой: женщина в длинном черном плаще, орудуя небольшим серебряным кинжалом, сражалась сразу с тремя оборотнями. Ее движения были настолько стремительны и в тоже время грациозны, что битва больше походила на смертельный танец, а звук — оружия на мелодию, предшествующую вечному упокоению. Каждый шаг, каждый удар несли за собой такую мощь, что казалось, будто сам дьявол стоит за ее спиной, помогая отражать вражеские нападения. Одного взгляда на нее было достаточно, чтобы сердце охотника пропустило удар. Но поразило его не мастерство воительницы, не ее смелость, а до боли знакомые черты, сулившие ему одновременно райское наслаждение и адское пламя. Густые черные волосы красавицы спадали на плечи распущенными прядями, белоснежное лицо будто притягивало к себе лунный свет, а глаза, глаза являлись отражением бескрайних небес, в которых, как звезды, тонули пляшущие искорки. Ее точеный силуэт был будто вылеплен античными богами, вложившими в ее смертоносные движения возвышенное изящество и непревзойденную силу.
Однако ни один бой не может длиться вечно, ресурсы любого существа на земле рано или поздно подходят к концу. Численное превосходство победило самоотверженность, и, поразив своим клинком двух оборотней, девушка получила предательский удар в спину от третьего. Острые когти разодрали одежду, вонзаясь между лопаток, будто кинжалы. Издав хриплый стон, воительница повалилась на землю, устремив к небесам свой затуманенный взгляд. Помедли Ван Хелсинг еще секунду, окровавленные клыки вонзились бы в шею несчастной, обрывая ее земное существование.