Проклятые
Шрифт:
Она сделала недолгую паузу, чтобы выпить освежающей жидкости, потом продолжала:
– Я стала посылать стандартные импульсы. Все шло хорошо. Насыщенность импульсов увеличивалась, и вдруг… Наступил хаос… Без всякого предупреждения… У меня было такое впечатление, как будто я была вышвырнута в совершенно незнакомую часть Вселенной… Я… Я тогда ничего не понимала и не соображала, поэтому не могу передать или описать вам то, что чувствовала.
– Она умоляющим взглядом уставилась на руководителя по медицине.
– Пожалуйста, не заставляйте меня сейчас вспоминать это! Прошу вас! Я еще не готова…
Проводник заволновалась, из ее пасти
– Успокойтесь, успокойтесь, - сказал пожилой врач-гивистам. Он склонился к голове больной и стал что-то быстро нашептывать ей на их языке. Трансляторы не могли уловить смысла, ибо голос звучал очень тихо, шепотом. Утешая больную словами, врач одновременно медленно провел своим указательным пальцем между глаз проводника, по лбу, по голове вплоть до шеи. Когда он выпрямился и отошел в сторону, все увидели, что больная успокоилась и заметно приободрилась.
– Создавалось такое впечатление, как будто мой мозг в огне, - тихо продолжала она.
– Ужас! Невыразимый ужас и всепожирающая ненависть! Злоба!
Внезапно она села на своей постели и сорвала с лица очки.
– Эти существа одержимы мыслью об убийстве! Это у них заложено в инстинктах… Под личиной цивилизованности они скрывают свое страшное нутро. Если заглянуть в них поглубже, то увидишь, что они столь же кровожадны и примитивны, как стаки!
– Мы все еще не знаем точно, что произошло во время теста сканирования, - подал голос один из врачей.
– Вы интерпретируете события, исходя из личных переживаний. А личное - всегда субъективное. Эту расу никак нельзя назвать примитивной и сравнивать ее в этом смысле со стаками…
– Технологически она, конечно, не примитивна, - нетерпеливо и резко перебила коллегу пострадавшая.
– Но вы примите во внимание социальный аспект. Вы… Вы не сидели в том кресле!
Один из технических специалистов решил поддержать больную:
– В самом деле! Ведь они воюют друг с другом. А для расы, которая вышла на такой уровень технологического развития, - он, конечно, невысок, но все же, - подобный факт беспрецедентен!
– Но не забывайте о показаниях самого землянина, - вмешался Т’вар.
– Он дает согласие на все процедуры, которые мы ему предлагаем. И на сканирование дал. Он говорит только о мире и дружбе, и настаивает на том, что только эти цели стремится достичь его раса. Он осуждает братоубийство и говорит, что их человечество уже начинает отходить от этого.
– Междоусобица знакома нам по другим мирам, - заметил один из специалистов.
– Но то были миры, находящиеся в зачаточной стадии развития разума и цивилизации.
– Мы столкнулись с феноменом, так давайте же изучать его! Те исследования, которые мы уже провели, дали серьезные результаты. Надо продолжать в том же духе. А делать важные заявления и заключения, не имея на руках более или менее полной информации, не так уж и трудно!
– выкрикнул кто-то из врачей.
Другой капитан на месте Кальдака уже давно ввернул бы и свое видение проблемы. Но не массуд. Он старался извлечь из этого спора что-то, что помогло бы ему впоследствии принять правильное решение. Но уже в детстве ему открылась простая истина: трудно услышать что-либо, когда сам орешь громче всех. С другой стороны, он видел, что, если не закруглить разговор, он перерастет в крупномасштабную дискуссию, которая затянется у постели больной до поздней ночи.
– Сегодня во время проведения теста случилось
– Нет!!!
Кальдак даже вздрогнул: настолько этот вскрик был громким и неожиданным. Вместе с остальными присутствующими он повернулся к постели потерпевшей. Как бы смутившись своего же поведения, проводник откинулась обратно на подушку и тихо заговорила:
– Нет. Нам не нужны такие союзники, как эта раса. Ни с какой стороны они нам не подойдут!
Она говорила быстро, словно в лихорадочном бреду. Ее глаза дико сверкали то на одного, то на другого врача.
– Необходимо избавиться от этого землянина и улетать отсюда, пока нас не заметили. Это моя рекомендация. Я не командую здесь, но на месте капитана поступила бы именно так.
– Вы должны успокоиться, - проговорил руководитель по медицине.
– Вы субъективны в своих суждениях. Последствия шока, который вы перенесли, мучают вас. Сейчас вам не стоит напрягать мозг. Лучше поспите и пусть вам приснится дом.
– Не надо меня опекать!
– резко возразила пострадавшая и прибавила пару шипящих фраз на языке гивистамов. Транслятор не успел все перевести, но даже то, что он перевел, потрясло Кальдака. Грубость и резкость была вообще несвойственна гивистамам, а ведь пострадавшая была к тому же ученым специалистом!
Словно догадавшись о его мыслях, - или просто осознав, что последнее решение принимать все равно ему, - больная устремила горящий взгляд на командира экспедиции.
– Убейте его!
– глухо проговорила она.
– И улетайте из этой системы как можно скорее.
– Успокойтесь и поспите, - повторил руководитель по медицине и добавил что-то вполголоса своим ассистентам.
Кальдаку было сказано, что больную больше нельзя сегодня беспокоить, и он вместе с коллегами покинул лазарет. У каждого в голове роилось множество смятенных мыслей. И каждый остался с этими мыслями наедине.
В испытательном зале Уилл Дьюлак продолжал проходить обследование. Со стороны казалось, будто он играет в какую-то забавную игру с медиками, которые подавали ему свои просьбы знаками, а он пытался угадать их смысл и исполнить. Медики, - их было двое, - часто переговаривались между собой и поглядывали на дверь, ожидая, что вот-вот принесут трансляторы и они смогут обращаться к землянину на его утробном наречии. И хотя Кальдак не умел читать в душах разумных существ, - тем более землян, - ему показалось, что Уилл раскован, спокоен и даже весел.
– С одной стороны, мы имеем свидетельство пострадавшей, - сказал он, обращаясь к своим заместителям.
– А с другой, вот эту картину.
С этими словами он показал рукой на стеклянную стену, за которой находился Уилл, продолжавший любезно выполнять просьбы медиков. В сторонке стоял с’ван и делал какие-то записи. Два о’о’йана проверяли исправность использованной во время теста аппаратуры. В углу комнаты суетился уборщик-лепар. Сцена была почти лубочная.
– Я не могу отделаться от сильного ощущения того, что все мы с вами находимся на пороге какого-то очень важного открытия. Я не имею права… Я не покину эту планету, испугавшись истеричных излияний одного специалиста.