Проклятый цветок для Тигра
Шрифт:
Весть о возвращении принца летела впереди них. Из окрестных домов высыпал народ. Толпился, косился и показывал пальцами. Тэруко ежилась под пристальными взглядами горожан и еле сдерживалась, чтобы не торопить коня.
– Почему они так смотрят?
– не выдержала она.
– Сам не пойму, - мрачно отозвался Джин.
– Такое чувство, что за эти два дня что-то случилось.
Почетный эскорт из военачальников во главе с генералом Бао встретил их на рыночной площади на полпути к дворцу. Завидев Джина, генерал спешился.
– Ваше величество…
Лицо
– Тхан?
– тихо спросил он.
– Глашатаи принца Мина объявили, что Тхан аль Самхан, обвиненный в убийстве отца и заключенный под стражу, скоропостижно скончался от неизвестной болезни, - зычный голос генерала был хорошо слышен на вечерних улицах.
– Принц Мин готовится к коронации. Нам предложено сложить оружие и сдаться или же все мы будем объявлены бунтовщиками без права на помилование. Наше имущество будет изъято на нужды империи, а родные сосланы на каторгу.
Принц выслушал эту речь молча, вцепившись побелевшими пальцами в поводья коня.
– Ваше величество, - генерал упорно продолжал именовать Джина так, подчеркивая свою лояльность.
– Время объявить народу о снятии проклятья.
“Или сложить оружие”, - недосказанная фраза повисла над площадью.
– Вижу, - коротко обронил Джин. А потом обернулся.
Город ждал. Люди заполонили переулки, выглядывали из окон. Над толпой витал негромкий отчетливый ропот.
– Слушай меня, народ Самхана, - оказывается, когда нужно Джин умел говорить очень громко.
– Я - Джин Хо ланг-И аль Самхан, старший сын покойного императора, объявляю о своих правах на трон по праву крови и силы. Мое происхождение - достойно, а намерения чисты. И да будет свидетелем тому изначальное пламя.
Принц вытянул перед собой правую руку, и широкий огненный столб ударил с раскрытой ладони в небеса. Рдеющий поток пламени отчетливо был виден в сгущающихся сумерках.
На мгновение на площади повисла оглушительная тишина.
– Слава императору Джину, - выкрикнул генерал и ударил мечом в щит.
– Слава!
– взорвалось криками воинство за спиной принца.
Гром ударов нарастал в едином слаженном ритме, похожий на звук биения сердца.
Лошадь под Джином дернулась, напуганная то ли громкими криками, то ли близостью пламени. Принц выругался сквозь зубы и вцепился свободной рукой в поводья, всеми силами пытаясь удержать своенравное животное.
Если сейчас взбрыкнувшая скотина скинет седока под ноги горожанам, весь эффект от речи и красивой демонстрации силы пойдет псу под хвост!
Эта мысль промелькнула, когда Тэруко уже спрыгнула на землю и подбежала, чтобы перехватить поводья. Конь всхрапнул и попытался ее укусить, но принцесса была настороже.
– Тише, тише, - прошептала она, сунув недовольному жеребцу черствую рисовую лепешку.
Подачка помогла, или лошадь сама по себе привыкла к громким звукам, но конь прекратил приплясывать. Тэруко обернулась на толпу и у нее перехватило дыхание.
Один за другим горожане опускались на колени перед Джином, признавая
ГЛАВА 20
Дорогу до дворца она запомнила урывками. Вокруг Джина как-то резко объявилось множество всадников, и у каждого было срочное дело. Они оттеснили Тэруко в сторону. Наверное, и вовсе прогнали бы, если бы не Джин, вовремя заметивший ее отсутствие.
На пороге дворца девушка пошатнулась.
– Держись, - шепнул Джин, обнимая ее за плечи. Сам полумертвый от усталости.
Опираясь на мужчину, принцесса добрела до комнаты и рухнула на кровать. С отстраненным любопытством наблюдала, как Джин зажигает фонарь, как собирает какие-то бумаги. Мысли текли вяло, медленно.
– Это твоя комната?
– Теперь моя, - он пробежался взглядом по очередному исписанному листу, смял и заставил вспыхнуть.
– Но ты спи. Я уйду, чтобы не мешать.
– А ты не ляжешь?
– Не могу. Нужно отправить демонову кучу писем и разобраться с делами. Сейчас такое начнется… сама видела, что было на площади. Спи, малыш. Я приду к тебе позже, - он нагнулся и легонько чмокнул Тэруко в губы.
– И спасибо, что придержала лошадь. Если бы я вылетел из седла, это был бы полный провал.
– Я же твой оруженосец, - пробормотала принцесса. Глаза закрылись, будто сами собой, и Тэруко нырнула в сон, как в теплую воду.
***
– Ты!!!
– Вдовствующая императрица-консорт ворвалась в комнату, не постучавшись.
– Да, матушка?
– Мин аль Самхан поднял голову от разложенных на столе бумаг и наградил женщину любезной улыбкой.
– Ты сделал это?!
– красивый грудной голос Сунан аль Самхан задрожал, а в глазах блеснули слезы. В этот момент она походила не столько на довольную хищницу, сколько на убитую горем немолодую женщину.
Брови младшего принца взмыли вверх в гримасе преувеличенного недоумения.
– О чем вы, матушка?
Горе на лице императрицы мгновенно сменилось яростью.
– Не смей делать вид, что не понимаешь!
– прошипела она.
– Тхан - твой брат!
– Был моим братом, вы хотите сказать?
– насмешливо пропел принц.
– К несчастью, он умер.
Из груди женщины вырвалось сдавленное рыдание. Она стремительным шагом пересекла комнату и замахнулась.
– Не стоит, матушка, - мягко пожурил ее принц, перехватывая руку.
– Негоже женщине поднимать руку на будущего императора. Это могут счесть покушением.
– Как ты мог?!
– О, - злая улыбка скользнула по губам принца.
– Это было нетрудно. Я хорошо разбираюсь в ядах.
Сунан издала отчаянный крик и попыталась вцепиться когтями в лицо сына, но Мин снова с легкостью поймал ее запястья. Она рычала и пыталась вырваться, но принц удерживал мать. На его безупречно-красивом лице, покрытом белой пудрой, отражалось любопытство и легкое сочувствие. И только взгляд - оценивающий и цепкий - полнился злорадством.
– Пусти!
– прорыдала Сунун.