Проклятый граф. Том I. Таинственный замок
Шрифт:
– Куда гулять? – вновь растерялась девушка, недоуменно заморгав. Почему-то факт того, что хозяин замка выходит на улицу не только с целью прогнать дерущихся нелюдей и спасти от их произвола девушку, ее несказанно удивил. Ее собеседник надменно фыркнул и демонстративно указал подбородком на дверной проем, вероятно, имея ввиду скорее пространство возле замка.
– Туда гулять. Ну, или может, еще в пару-тройку других мест, – видя, что незваная гостья явно не понимает его весьма прозрачных намеков, Роман тяжело вздохнул и с нарочитой ленцой пояснил, – Ну, скучно дитятке стало, решил пойти, человечками перекусить. Чего не понятного?
– У него же вроде ты есть на случай голода, – напомнила Татьяна, каким-то шестым чувством начиная догадываться, что загадки и тайны замка львом и таинственными вздохами совершено не ограничиваются. Скорее, начинаются.
– Ну, ты загнула, – усмехнулся парень, неожиданно поднимаясь на ноги, – Я ж не бегаю от
– Нуу… – девушка немного замялась, поднимаясь со стульчика, – В общем-то, конечно, да, я только за… Но что если он все-таки меня отсюда выгонит?
– Ну, выгонит, будешь потом вспоминать до старости, какую красоту увидела, – фыркнул юноша и, подозрительно прищурившись, добавил, – Ты, похоже, все-таки хочешь, чтобы он тебя выгнал, а?
– Да нет, что ты, – Татьяна, спеша оправдаться, замахала перед собой руками, – Я совсем нет, просто… Замок этот…
– Тебе здесь не нравится? – уточнил Роман, чуть склоняя голову на бок и неожиданно скрещивая руки на груди. На какой-то миг девушке даже показалось, что она слышит в его голосе обиду хозяина, чей дом не устроил гостя.
– Нет, ну не то что бы… – незваная гостья тяжело вздохнула, переводя взгляд на дверной проем, – Здесь очень красиво, но… жутко. Я просыпаюсь, и не слышу щебета птиц за окнами, не слышу ни единого звука, который бы мог обозначить человеческое присутствие. Когда нахожусь одна в той комнате, что он отвел мне, я чувствую себя как-то неуютно, знаешь… Как-то пусто и одиноко становится на душе. Да и он сам… Он же как кусок мрамора, по случайности или недоразумению кем-то одушевленный, способный ходить, говорить что-то, даже злиться иногда… Но внутри него по-прежнему все тот же мрамор, все тот же лед, не пропускающий никаких искренних чувств. Все, что он делает или говорит – по велению разума, но не сердца, и это чувствуется. Я не знаю, возможно ли изменить это, и если возможно, то как, а самое главное, не знаю, нужно ли это мне? – девушка замолчала на миг и, переведя взгляд на внимательно слушающего ее молодого человека, продолжила, – Замок – как его отражение. Он кажется живым, одушевленным, иногда буквально нападает, калечит или заставляет блуждать по нему невероятное количество времени… Но на самом деле, что замку, что его хозяину до меня нет дела. Уйду ли я по своей воле, выгонит ли меня Эрик, или же он найдет мое безжизненное тело где-то в глубинах своей громадины, просто забыв, что остаться здесь позволил, а карту не выдал, – им обоим, и замку и хозяину, будет глубоко начихать на это. Когда просыпаешься в совершенно пустой, нереально тихой, пыльной комнате, чувствуешь себя как в каком-нибудь склепе. А темный коридор это ощущение только усиливает… Надо сказать, приятного в этом мало. Наверное, если бы у меня не болела нога, я бы поторопилась удрать отсюда.
Девушка замолчала. Молодой человек, во время ее несколько сумбурного монолога хмурящийся все больше и больше, отвернулся и молча воззрился на дверной проем. Затем снова перевел взгляд на собеседницу, спрашивая негромко и даже отчасти грустно:
– Значит, ты все-таки хочешь покинуть это место?
Татьяна промолчала. В голове ее, вызванные собственными словами, теснились противоречивые мысли. Да, ей действительно бывает жутко здесь, да, хозяин замка ведет себя по отношению к ней совсем даже не приветливо, и да, ей не понравилось просыпаться в пустой и нереально тихой комнате. Однако… То чувство, тот укол ревности, что испытала девушка, подумав, что у Эрика может быть подружка, воспоминания о том странном ощущении, что она почувствовала в лесу, впервые глянув на него, о том, как он нес ее в комнату, о его прикосновениях… Девушка закрыла глаза. Да, она может сбежать или уйти, так сказать, официально, не позволить всему этому облечь какую-то форму и постараться выкинуть из мыслей странный и жуткий замок. Но вот хочет ли она этого? Хочет ли оставить эту жуткую громадину, так неприветливо встретившую ее в первый же день? Хочет ли бросить только что встреченного парня, живущего тут фактически в одиночестве? И, самое главное, хочет ли она оставить человека, существо, сидящее в холле и взирающее на окружающий мир совершенно ледяными серыми глазами? Хочет ли просто забыть о том, что на свете есть тот, кто, похоже, даже не подозревает о существовании простого человеческого тепла и участия?
Татьяна решительно распахнула глаза. Голос ее прозвучал тихо и твердо:
– Нет.
***
А Эрик и в самом деле, как выразился Роман, гулял. Причем гулял он действительно со вполне определенной целью, которую юноша тоже угадал верно.
Прибытие, даже, можно сказать, вторжение в древний замок странной незнакомки все же потревожило покой молодого человека, и чувства его, давным-давно
Но сейчас, покинув замок практически впервые за долгие века, молодой человек неожиданно понял, что мир вокруг вовсе не так уж и плох, как могло бы показаться, и вообще чистый воздух и большое пространство выгодно отличаются от замкнутого пыльного холла замка. Вчера, шагая по лесу, он решительно не задумывался о своих действиях, шел лишь с определенной целью, ведомый гневом и раздражением, желал только избавиться от незваных гостей. Сегодня же ему все было в новинку. Изумрудная трава под ногами, терпкий запах разогретой солнцем земли, мягкий шепот ветерка где-то в кронах больших деревьев, звонко распевающие свои песни птицы, и даже сами деревья, их покрытые мхом стволы, большие и толстые корни, торчащие из под земли, – все это было для молодого человека каким-то невозможно необычным, даже необыкновенным, словно он внезапно оказался в совершенно другом мире, а не в лесу в двух шагах от собственного замка. Добравшись до огромного дерева, поваленного им вчера, и теперь торчащего корнями кверху, блондин с сожалением провел ладонью по его коре. Как жаль, когда жертвой твоего гнева оказываются совершенно невинные существа… Молодой человек тряхнул головой и, отступив от дерева с удивлением взглянул на собственную руку. Что это нашло на него? Лес, безусловно, чудесен, солнце, пронизывающее густую крону, кажется невероятно ярким, потрясающе золотым и, касаясь кожи, словно бы передает сквозь нее заряд бодрости, счастья, жизни… но ведь это не повод жалеть поваленные деревья, к тому же придавая им в мыслях облик одушевленных созданий.
Блондин отошел от дерева и, подняв руку ладонью вверх, поймал на нее солнечный луч. По руке разлилось приятное тепло, и молодой человек неожиданно для себя улыбнулся. На некоторое время он даже забыл, зачем покинул замок. В нем взыграло какое-то странное, мальчишеское счастье, заставляющее с широкой улыбкой переходить от дерева к кусту, присаживаться на корточки и трогать траву, пытаться приманить птиц…
Когда голод вновь напомнил о себе, солнце уже плавно катилось к закату. Эрик, с сожалением вздохнув, выпустил только что пойманную пташку и, проводив ее взглядом, решительно направился вперед. Настроение у него, впервые за минувшие столетия, было совершенно потрясающим. Однако же, возвращаться в замок голодным молодому человеку решительно не хотелось. Просто чтобы не портить себе настроение, случайно убивая свою неожиданную гостью.
Шаг его на сей раз был быстр и уверен, направление блондин, как ему помнилось, выбрал верно и уже вскоре его чуткого слуха коснулся чей-то веселый смех, плохо различимые пока что людские голоса, в воздухе едва ощутимо запахло костром и молодой человек остановился, вслушиваясь в доносящиеся звуки. В мыслях его мелькнуло неуверенное предположение, основанное больше не на собственном опыте, а на прочитанных когда-то очень давно книгах, что надо бы дождаться, пока окончательно стемнеет, но тут сбоку затрещали кусты, послышалась тихая ругань и обоняния молодого человека неожиданно коснулся дразнящий запах крови. Он казался видимым, различимым, буквально вел оголодавшего вампира, заставлял забывать об осторожности, о всякой жалости, фактически принуждал к убийству.
Где-то сбоку послышался тихий вскрик. Вероятно, человек, пробирающийся сквозь кусты, не ожидал встретить здесь кого-то и чрезвычайно удивился этому. Эрик медленно повернулся. Человека перед собой он не видел, запах крови, словно обретая форму, окутывал собою стоящую рядом фигуру, полностью скрывая ее черты собой.
Вампир бросился вперед, совершенно не раздумывая и, впившись в горло человеческому существу, крепко сжал его руками, не позволяя вырваться. Послышался слабый вскрик, утихший почти сразу, тонкие руки повисли вдоль тела и человек, удерживаемый блондином, как-то обмяк в его руках. Однако, хозяина старинного замка это не остановило. Он жадно поглощал толчками вытекающую из раны на шее жертвы теплую, но быстро остывающую кровь, едва ли не рычал, ощущая, как утихает голод и, лишь опустошив тело, выпив все буквально до капли, отпустил его, позволяя упасть наземь и только сейчас окидывая взглядом.