Проклятый граф. Том II. Призраки прошлого
Шрифт:
– Ну, значит, прощение никому не нужно! – молодой человек широко улыбнулся, совершенно неожиданно кладя руки на плечи собеседнице, – Но все равно, ты знаешь, как-то муторно от всех этих дел… Может, мы хотя бы ссориться не будем?
– Мы разве собирались? – Татьяна, уже совершенно ничего не понимая, осторожно попыталась высвободиться, – Слушай, ты правда какой-то странный… Что произошло?
– Да ничего не произошло, – граф де Нормонд удивленно захлопал ресницами, и в неожиданном порыве привлек девушку к себе, – Я, знаешь, так заволновался, когда ты ушла, и… – он замолчал, все так же не выпуская Татьяну из объятий и неожиданно тихо вздохнул. Девушка, совершенно уверившись после этого вздоха, что в замке произошло нечто крайне неприятное,
– Эрик… – начала, было, она, но хриплый шепот над ухом прервал ее.
– Прости меня… – коснулось кожи девушки горячее дыхание, и она, внезапно осознав, что произнесены эти слова были чьим-то другим, слишком знакомым, чтобы не быть не узнанным, но от того не менее пугающим голосом, испуганно дернулась, предпринимая заведомо безнадежную попытку оттолкнуть крепко держащего ее человека. Его рука уверенно легла куда-то на основание ее шеи, и пальцы, безошибочно найдя нужную точку, сильно надавили на нее. Татьяна почувствовала, что теряет сознание. Последним, что она видела, были серые, стремительно темнеющие глаза в обрамлении черных ресниц напротив, с застывшим сожалением в них, после чего свет для нее померк.
***
Странный шум неизвестного происхождения привлек внимание девушки, и сознание ее, переключившись из бездны небытия на это внешнее проявление жизни, неожиданно вернулось.
Татьяна распахнула глаза. Взгляд ее, ожидавший встретить кроны зеленых деревьев, ибо о своей лесной прогулке она помнила и перемещения своего из леса как-то не предполагала, неожиданно наткнулся на низкий по сравнению со ставшими уже привычными Татьяне сводами замка, белый потолок. По всей длине его, вдоль стены небольшой комнаты, бежала узкая, тонкая трещина и девушка, ощущающая себя все еще где-то вне реального бытия, медленно проследила ее взглядом, сначала до одной стены, а затем, в обратную сторону, до другой. Откуда над ее головой взялся потолок она решительно не понимала, на белой же поверхности никаких подсказок на сей счет категорически не наблюдалось.
Сбоку снова послышался шум, будто что-то большое шевельнулось совсем близко, и девушка, почему-то никак не могущая заставить себя отвести взгляд от потолка, испытала дежа-вю. Когда-то – сейчас ей казалось, что это случилось очень и очень давно, – она стояла в полной темноте среди подвала Нормонда и слушала, как совсем рядом шевелиться кто-то большой и неуловимо грозный в своей незримости. Сердце, словно по привычке, стиснул обруч страха.
В этот момент руки ее, вытянутой вдоль тела коснулось чье-то теплое, почти горячее и одновременно кажущееся слегка прохладным дыхание. Девушка, вообразив, что ее обнюхивают, вероятно, выясняя, можно ли ей подкрепиться, отдернула руку и, не давая себе размышлять, рывком повернулась на бок.
Взгляд ее натолкнулся на янтарно-желтые глаза на черной морде хищника, и Татьяна, дернувшись, как от удара током, почти отскочила назад, мгновенно принимая более вертикальное положение и вжимаясь спиной в так удачно и одновременно так некстати оказавшуюся позади стенку. Взор ее был прикован к существу, преспокойно восседающему на полу совсем рядом с кроватью.
Большая черная пантера, даже в сидячем положении кажущаяся невероятно ловкой, гибкой и грациозной, в свой черед наблюдала за явно препорученной ей для охраны пленницей весьма лениво, не выказывая особенного интереса. Вспомнив, что несколькими секундами ранее хищник обнюхал ей руку, Татьяна попыталась утешить себя мыслью о том, что ее сочли непригодной для пищи.
Мысль эта, к сожалению, большого утешения ей не доставила, и девушка, опасливо выдохнув, постаралась посильнее прижаться к прохладной стене позади. Холод ее неожиданно оказался очень кстати, – то ли на фоне стресса, то ли по еще каким-то, пока непонятным ей, но, видимо и приведшим к ее заточению здесь, причинам, – голова ее неожиданно заболела, с категоричной настойчивостью требуя холодного льда. Кроме головы почему-то болела и шея, словно тонкая жгучая нить пролегала прямо вдоль позвоночника от какой-то точки возле основания вверх, к черепу. Все это в срочном порядке нуждалось в могущем принести облегчение охлаждении, однако, кроме стены под рукой ничего не было.
Татьяна грустно вздохнула и, стараясь расположиться так, чтобы каждому страдающему месту перепало хоть немного прохлады, вновь обратила внимание на своего страшного тюремщика. Тот же, за время, что девушка разбиралась с собственным организмом, успел уже улечься и теперь наблюдал за действиями пленницы словно бы исподлобья, глядя снизу вверх, все так же лениво, но от того не менее внимательно.
– Кошечка… – жалобным голосом окликнула хищника девушка и, очень надеясь на присутствие у него хоть каких-то зачатков совести, добавила, – У меня головка бо-бо. Ты не сбегаешь, не позовешь кого-нибудь на этот счет?
Пантера даже ухом не повела. Татьяна снова вздохнула, на сей раз обреченно и, подтянув поближе к себе ноги, продолжила уговаривать «кошечку».
– Ну, скажи, зачем нам друг друга обижать? Я, между прочим, вообще люблю зверюшек, особенно всяких больших и хвостатых, эээ, кошачьих. Тем более, что их так редко можно встретить в местных широтах, у меня есть только один знакомый лев, и… – девушка замолчала, пораженная внезапной мыслью. Ведь и в самом деле, не так уж часто попадаются, даже здесь, в месте, производящем впечатление не самого обычного, на каждом шагу разного рода большие хищные кошки, да еще и столь крупных размеров. Винсент, обращаясь, становится просто гигантом, пантера, лежащая рядом с ее кроватью, тоже, похоже, намного превосходит средние размеры, характерные для представителей ее вида… А где мы совсем не так давно встречали большую черную пантеру? Татьяна нахмурилась и, на глазах теряя страх, рывком подалась вперед, всматриваясь в своего стражника. Как это у Винса звучало? «Он такая же пантера, как я лев» – кажется, так. А еще то, что Ричард исчез из замка совсем внезапно, и вот теперь она здесь…
Девушка нахмурилась сильнее и чуть покачала головой.
– Не может быть… – пробормотала она, не сводя глаз с пантеры. Та на сей раз, как это не странно, прореагировала на слова пленницы и, будто скрываясь, поспешила отвернуть морду. Однако, Татьяне уже и не нужны были лишние доказательства.
– Итак, ты Дэйв, – не терпящим возражений тоном произнесла она и, резко выдохнув через нос, с трудом сдерживая раздражение, продолжила, – А где же хозяин твой, а, кошачья морда? – поймав брошенный на нее недовольный взгляд янтарно-желтых глаз, девушка криво ухмыльнулась, – Да-да, друг мой, я прекрасно знаю, что ты понимаешь меня. Посему давай-ка прекратим мотать друг другу нервы. Повторяю вопрос снова, для внезапно сильно оглохших, – где Ричард?! – последние слова ее прозвучали на удивление громко. Татьяна, повысившая голос, сама не ожидала, что он отразиться от узких стен тесной комнатушки столь громким эхом, посему, ощутив, как протестует ее болящая голова против таких шумовых эффектов, невольно поморщилась и как-то беспомощно оглянулась на стенку. Вновь отодвигаться и прислоняться к ней девушке не хотелось, дабы не демонстрировать опять мнимого страха перед не менее мнимой пантерой.
Негромко скрипнула распахиваемая дверь.
Ричард, являясь как ответ на требовательный вопрос девушки, облокотился о косяк двери и, проведя пальцами этой же руки по собственным волосам, насмешливо улыбнулся.
– Поразительно, как быстро способна заскучать девушка даже в новом для нее обществе, – голос мужчины звучал как глас естествоиспытателя, исследующего поведение пойманной любопытной зверушки в неожиданных для нее условиях, и вместе с тем казался ласковым, почти сочувствующим. Легкая язвительность, тенью скользнувшая в каких-то его словах, совершенно не портила этого впечатления.