Проклятый кровью
Шрифт:
Это прозвучало, как “Ты напихаль мой до овала”. Он вздохнул и искоса посмотрел на дуло пистолета. Его братья отдали бы хорошие деньги, за то, чтобы увидеть его сейчас.
— Это было другое.
— Ты моя суженная. — Это он знал абсолютно четко. Это было бесспорно. — Это твоя обязанность, кормить меня.
— Моя обязанность?
Мертвецки бледная, она спрыгнула со шкафа и двинулась на него, с выставленным пистолетом. Он не сдвинулся с места, и она не остановилась, пока не уперлась дулом ему между глаз. Он позволил рукам опуститься по бокам. Кровь снова начала течь.
— Назови мне хоть одну стоящую причину, почему ты хочешь меня. Кроме той, что ты голоден. Помимо, моей территории.
Михаил не мог видеть ничего, кроме ее пальца на спусковом крючке.
— На данный момент я могу сказать, что я терплю неудачу.
Это задело ее. Он слышал, как эхо растерянности и разочарования, слабой и мимолетной, проходило через ее защиту. Она сделала три шага назад и опустила пистолет.
— Вот тебе на. Тебе не нравится это, так же как и мне. Мы не должны принимать это проклятье. Здесь должна быть какая-то лазейка.
— Нет никакого выхода.
Возможно ли, что выйти за него замуж, было бы хуже голодания, безумия и смерти. Она уставилась на него, как будто подтверждение этого было, фактически, делом случая.
Он попытался снова.
— Я не могу больше охотиться. И ты теперь тоже. Поверь мне, я пытался и не смог сделать и глотка. Мы теперь как Роланд. Мы не сможем питаться, пока не покормимся друг от друга. И чем больше мы питаемся друг от друга, тем крепче становится наша связь. От этого не сбежишь.
— Всегда есть лазейка. Всегда есть обходной путь.
Михаил рассмеялся. Пусть стреляет. Хуже ему не будет. Он достал из штанов платок и прижал его к носу.
Алия опустила пистолет и начала ходить кругами, ее лицо напряглось в раздумьях. Только она могла выглядеть царственно босиком и покрытая коркой засохшей крови. Она, даже, казалось, не замечала, что была голой.
Он посмотрел на дверь ванной и обратно на нее, давая волю фантазиям. Он хотел затащить ее в душ и намылит от ушей до пальцев ног, а затем взять ее — мокрую, теплую и скользкую — прижатую к кафелю.
Ее голова повернулась в его направлении. Он отпихнул фантазию подальше. Она заблокировала сознание, так плотно, что он не мог сказать, слышит она его мысли или нет.
Она села на кровать, положив пистолет рядом. Скрестив ноги, она откинулась на руки и склонила голову на него.
— Я знаю, твоя семья придает большое значение этим заморочкам с предназначенной невестой, но даже ты должен признать, что это, в конечном счете, устаревшая, ненужная и довольно неприятная традиция — даже среди таких безнадежных ретро-вампиров. В наши дни должно быть лечение. Освобождение от этих связей или что-то в этом роде.
— Освобождение от связи? — Эта женщина была ненормальной. — Удачи с этим. Если ты найдешь это заклинание, принеси мне единорога, потому что они должны храниться в одном месте.
Уголок ее губ приподнялся.
— Ты и девственницу, что придет с ним, тоже хочешь?
Он сжал носовой платок в кулаке, пытаясь сдержать свой характер. Зная, то, что она нажимала на его кнопки, которые могли достигнуть цели, не могло заставит ее принять это легче.
— Ты когда- нибудь предполагала, что подчиниться нашей судьбе — это правильный путь? Единственный путь?
Она снова взяла пистолет.
— Если ты думаешь, что слово “подчинение” есть в моем словаре, Михаил Фостин, то ты совсем меня плохо знаешь. Теперь, с твоего позволения, я собираюсь принять душ. А затем, я собираюсь нас развести.
Он приблизился к ней.
— Мы все подчиняемся голоду, Алия. Даже ты.
Не моргая, она смотрела на него, глазами жестокими и золотыми, как у ястреба.
Доминик и четверо его человек ворвались в комнату. Когда она успела поднять тревогу? Все мужчины, за исключением Доминика, отшатнулись назад, при первом взгляде на нее.
— Ах, Доминик! — Алия приветливо улыбнулась, случайно подняв свой пистолет снова. — Видишь ли Михаил нуждается в ледяной упаковке. Ты мог бы помочь ему с этим?
Повернувшись так, что Алия не могла его видеть, Доминик одарил Михаила примирительным взглядом и указал на дверь. Его люди разделись в шеренги по двое, позволяя Михаилу пройти.
Кошка Алии ждала его в его комнате, мурлыкая. Он рассеянно почесал у нее за ухом. Алия боялась его до смерти, и он не знал почему.
ГЛАВА 11
Алия задавалась вопросом, почему она вообще должна беспокоиться об одежде, особенно теперь, когда и Доминик, и ее охранники, и пол Миннесоты видели ее обнаженной. Но одежда предлагала, хоть какую-то моральную поддержку, а она нуждалась во всей помощи, которую могла получить. В душе, вся засохшая кровь преобразилась, став ярко-красной, сгустилась вокруг ее ног. Она стекала вниз по стенкам душа, так же, как это было в том узком коридоре.
Ты что трусливая девчонка, Алия? Как всегда прозвучал голос ее отца, подстрекающий ее, когда ей было хуже всего. Она не была трусихой. Но между блокированием мыслей от Михаила, и уклонением в свою очередь от чтения его души, расчленением Хэльверсона и проведением рукопашной борьбы, было удивительно, что она вообще не сошла с ума.
Она надела свежую белую блузку со свободными рукавами и широкими отворотами на манжетах, обтягивающие брюки и сапоги для верховой езды. Чем больше надето, больше укрыто, тем лучше. По возможности она обрядилась бы в доспехи, если бы они у нее были. Скрутив волосы в тугой узел, она отправлялась на поиски Доминика. И своей кошки. Она не видела нигде она скрылась, ни шерсти животного.
Хороший помощник, каким и был Дом, очистил гостиную и преобразовал ее во временный центр управления. Преобразование, которое он сделал в такой короткий промежуток времени, было само по себе удивительно. Не осталось и следа от пулевых отверстий, которыми были пронизаны стены. Битое стекло и упавший пластырь исчезли, не говоря уже о телах и ведрах крови. Единственная различие была в том, что разрушенный диван исчез, оставив пустое место в расстановке мебели. Четыре охранника сидели рядом с ним, чистя свое оружие. Двое из них покраснели, увидев ее. Она их отпустила.