Промысел Господень: Летописи крови
Шрифт:
— Я знаю это, но есть же исключения?..
— Да, наверное…
Стокер очнулся. Он стоял в центре большого зала. Стены, пол и потолок были покрыты фенопластом пурпурного цвета. Тяжелые гардины вишневого оттенка висели на окнах. Потолок украшали ложные витражи со сценами из истории алхимии. Повсюду ходили люди в красных плащах. Они тихо переговаривались, кое-кто бросал косой взгляд на Стокера.
Из толпы показался знакомый старик.
— Я вижу, вы уже пообвыклись, юноша. Пойдемте со мной, я хочу вас кое с кем познакомить.
Стокер хотел что-то ответить, но воздержался, слепо следуя за стариком.
Они прошли в соседний зал, потом еще через несколько комнат. Оказались рядом с лестницей, ведущей
— Прошу поторопиться, — произнес старик, — нас уже ждут.
Стокер с горечью сожаления пошел дальше. Он не хотел отрываться от созерцания игры преломленного света. Он отчетливо и ярко осознал, что стоял с широко открытым ртом.
Выйдя из холла, они оказались в коридоре. Под ногами что-то зашуршало.
— Это плесень, — ответил старик на полный удивления взгляд Стокера.
Действительно, присмотревшись, тот увидел, что пол покрыт толстым слоем едва мерцающей плесени. Этот живой ковер скрывал от посторонних глаз старый паркет, а человеческие шаги тонули в нем беззвучно. Стокер отошел от первого шока и стал оглядываться по сторонам. Он шел вслед удаляющемуся старику по длинному коридору. Вдоль стен стояли большие стеклянные шкафы, на полках которых лежали коробки. Большие и маленькие, длинные и узкие, круглые и квадратные. Они неизменно имели одну из своих плоскостей прозрачной. А содержимым каждой из коробок были бабочки всех цветов и размеров, размаха крыльев и длины усиков. Каждое насекомое было аккуратно пришпилено к пробковой пластине. Тот, кто когда-то создал эту страшную коллекцию, желал на долгие годы сохранить прелесть каждой из них. Но время смешало его карты — дно редкой из коробок не было усеяно опавшими крылышками. Стекло одних футляров было покрыто цветной пылью из того вещества, что создает расцветку крыльевых узоров.
Стокер шел дальше по коридору. Низкая и широкая галерея сменилась круглой залой, уставленной пустыми доспехами и заполненной прочим оружием, в беспорядке валявшимся на полу, стоявшим в специальных стойках, висевшим на стенах.
— Какая красота, — завороженно прошептал он.
— Мы пришли, — сказал старик и открыл дверь.
Они словно оказались в другом мире. Если до этого клуб ему казался мрачной молчаливой могилой, созданной с единственной целью — напомнить человеку о его бренности и временном характере его пребывания на земле, то теперь Стокер очутился в месте, где яркость и интенсивность солнечного света кричали и бесновались, полностью осознавая свою свободу, неограниченную ничем. Он на мгновение зажмурился, не в силах терпеть эту вакханалию дикой освещенности. Пока он так стоял, смущенный и сбитый с толку, старик подошел к окну и легким движением развязал шнурок, удерживающий штору. Тяжелый бархатный занавес с шорохом развернулся, возвращая кабинет в привычный глазу полумрак.
— Тот, с кем вам, юноша, придется разговаривать, не любит яркого света. А теперь прошу меня простить, я удаляюсь. Вас скоро примут.
Старик ушел, оставив Стокера наедине с самим собой. Как и в первый раз, в кафе.
Прибор, установленный на крепежном пилоне внутри ховермобиля, заполнил собой все пространство, отведенное для пассажирского сиденья. Внешне он напоминал астролябию, в которую чья-то конструкторская мысль внесла ряд исправлений. Описания этой машины не было ни в одном известном каталоге. Единственное упоминание и чертеж действующего Компаса Ведьм датировались 1149 годом.
Стокер не был знаком с тем трудом. Только лишь однажды, в молодости, он видел изображение Компаса в одной из комнат «Ахерона». Цепкая память до мелочей запомнила рисунок, выполненный с потрясающей детализацией. Истинное назначение прибора Стокеру было неизвестно. Однако он доподлинно знал, что каинит, утративший нить кровных уз, мог отследить себе подобных с помощью этого приспособления.
Воссоздать чертеж прибора и изготовить его не составило большого труда. Однако понять принцип его работы было куда сложнее. После многочисленных экспериментов Стокеру удалось и это.
Теперь он видел в Компасе единственный путь к своему спасению. Он приведет его к святая святых каинитов, к логову Патриархов. Те не смогут пройти мимо мук умирающего вампира. Там ему помогут.
Как у всякого существа, чей удел ограничен во времени, у Стокера было детство, юность, отрочество. Зрелость… могла бы быть…
Потом все это изменилось. Биология его организма претерпела множество метаморфоз. Он вновь стал ребенком, слепым щенком, единственным удовольствием которого было прильнуть к теплому брюху матери и сосать ее молоко. Потом безрассудное детство, щедрое на проказы, когда невинные, на которые у взрослых принято закрывать глаза, а когда и такие, за которые следует строгое наказание.
В его второй молодости некто старше и мудрее посадил Стокера перед собой и сказал:
— Ты еще слишком молод, чтобы понять всю глубину своей новой сущности. Но кое-что пора уже знать. Ты прежний пропал без следа. Пусть твое сознание еще цепляется за прошлое, но скоро это пройдет. Ты поймешь, кем стал, и тогда тебе откроется вся сила твоего теперешнего «я». До тех пор внимательно слушай все, что тебе говорят старшие. Ты каинит. Пусть же тебя более не коснутся законы людей, как чуждые хищнику правила его жертв. Но есть то, чему неукоснительно следует любой из нас. Превыше собственной жизни мы ценим только жизнь родителя и, как абсолют, чтим жизнь Патриархов. Только их воле ты должен подчиняться при любых обстоятельствах и знать, что покорность им не останется без внимания.
Стокер помнил те слова. Он надеялся, что ни словом, ни делом не нарушил данный ему завет. Он надеялся, что будет вознагражден за верность.
Старик ушел, оставив Стокера одного. Тот не стал терять времени попусту, решив для начала осмотреться. Глаза постепенно привыкли к темноте, можно было различить контуры мебели. Вот большой письменный стол стоит у одной из боковых стен. Вокруг него несколько кресел, стеллаж с книгами и какими-то приборами. Вся противоположная стена занята библиотечными шкафами. Стокер подошел к ним, открыл одну из дверец. Книги на полках были не просто старыми. От них пахло очень древней сыростью. Все эти труды были написаны так давно, что их возраст с трудом можно было адекватно оценить.
Близость древности манила и притягивала. У Стокера закружилась голова от осознания того, насколько призрачными стали все его знания и та информация, которая была доступна через сети и логосы. Весь мир снаружи «Ахерона» стал не более чем бледной копией с этой библиотеки.
Неожиданно скрип открывающейся двери вывел Стокера из состояния забытья. Он обернулся. Перед ним стоял человек, чей облик был скрыт под покровом серой мантии. Руки и лицо закрыты длинными рукавами и капюшоном соответственно. Был виден только кончик острого подбородка, гладко выбритого и лишенного морщин.