Пропащий
Шрифт:
Остановившись у дверей дома Роуз Бейкер, я невольно ощутил острое чувство зависти к студентам с рюкзаками за спиной, снующим по лужайке университета. Я любил колледж и все с ним связанное. Любил шататься с друзьями-бездельниками, жить, как мне нравится, пренебрегая стиркой, и есть пиццу среди ночи. Любил болтать с неряшливыми добродушными профессорами, похожими на хиппи. Любил горячие дискуссии о высоких материях и низкой реальности, которая, впрочем, ни при каких обстоятельствах не смела осквернить зеленые лужайки нашей альма-матер.
Стоя на
– Одну минуту, – послышался мелодичный женский голос.
Через несколько секунд дверь открылась. Роуз Бейкер, по всей вероятности, уже разменяла восьмой десяток. К моему удивлению, она носила траур. Все, начиная с широкополой шляпы и заканчивая туфлями, было черного цвета. Судя по количеству румян, их наносили из распылителя. Рот имел форму почти совершенного «О», а глаза напоминали блюдца. Казалось, ее сильно напугали и в тот же момент заморозили.
– Миссис Бейкер?
– Да? – Она приподняла вуаль.
– Меня зовут Уилл Клайн. Это Кэти Миллер.
Глаза-блюдца повернулись в сторону Кэти и остановились.
– Мы не вовремя?
Ее, казалось, удивил мой вопрос.
– Нет, что вы.
– Мы хотели бы поговорить с вами, если можно.
– Кэти Миллер, – повторила Роуз Бейкер, не сводя с нее взгляда.
– Да, мэм, – подтвердил я.
– Сестра Джули.
Это был не вопрос, а утверждение, но Кэти все-таки кивнула. Роуз Бейкер распахнула дверь:
– Входите, пожалуйста.
Мы вошли вслед за ней в гостиную и встали, как вкопанные, не веря своим глазам.
Там была принцесса Диана. Везде. Целая комната, наполненная, насыщенная, пронизанная ею. Преимущественно фотографии, конечно. Но, кроме них, еще и чайные сервизы, сувенирные тарелки, вышитые подушки, абажуры, статуэтки, книги, наперстки, стаканы, зубные щетки (Господи!), ночники, солонки, перечницы… Все, что угодно! Только теперь я понял, что песня Элтона Джона была не первоначальной классической версией, а более поздней, написанной специально по случаю трагической кончины леди Ди, «нашей Английской Розы». Я где-то читал, что диск с этой песней стал самым популярным бестселлером за всю историю звукозаписи. Это говорило о многом. Не уверен, правда, что хотел бы знать, о чем именно.
– Вы помните день, когда погибла принцесса Диана? – спросила Роуз Бейкер.
Я взглянул на Кэти. Кэти взглянула на меня. Мы оба кивнули.
– Вы помните, как весь мир плакал?
Она пристально смотрела на нас. Мы кивнули снова.
– Но для большинства людей это горе, этот траур были просто развлечением. Они погоревали только несколько дней. Ну, может быть, неделю или две. А потом, – миссис Бейкер щелкнула пальцами, как фокусник, еще сильнее вытаращив свои глаза-блюдца, – все закончилось! Как будто ее никогда и не было на свете!
Она посмотрела
– Но для некоторых из нас Диана, принцесса Уэльская, – это ангел, истинный ангел! Она была слишком хороша для этого мира. Мы никогда не забудем ее и сохраним светильник ее памяти зажженным навеки!
Роуз Бейкер промокнула глаза платком. Я чуть не ляпнул что-то, но, стиснув зубы, сдержался.
– Присаживайтесь, – сказала она. – Хотите чаю?
Мы с Кэти вежливо отказались.
– Может быть, печенья?
Роуз принесла тарелку с печеньем в форме – о Боже! – профиля Дианы. Мы покачали головой, не имея особого желания грызть мертвую принцессу. Я поспешил перейти к делу.
– Миссис Бейкер, вы помните Джули, сестру Кэти?
– Да, конечно. – Она поставила тарелку на стол. – Я помню всех своих девочек. Мой муж Фрэнк – он преподавал здесь английский – скончался в 1969 году. У нас не было детей. И вся моя семья давно в могиле. Это студенческое общество, эти девочки были моей жизнью в течение двадцати шести лет.
– Понятно, – кивнул я.
– А Джули… Ее лицо чаще всех встает передо мной, когда я лежу в постели и не могу уснуть. Не только потому, что она была особенным ребенком, а она и в самом деле была особенной, но еще из-за того, что с ней случилось.
– Вы имеете в виду убийство? – Это был совершенно тупой вопрос, но у меня не было достаточного опыта подобных бесед. Я хотел лишь, чтобы она продолжала говорить.
– Да. – Роуз Бейкер взяла Кэти за руку. – Какая трагедия! Я так вам сочувствую.
– Спасибо, – ответила Кэти.
Может, это было и бессердечно, но я невольно усмехнулся про себя: трагедия трагедией, но только вряд ли Джули или даже семье Роуз Бейкер найдется место среди всего этого королевского траурного винегрета.
– Миссис Бейкер, а вы помните еще одну студентку из вашего общества? Шейлу Роджерс?
Ее лицо вытянулось, и ответ прозвучал сухо:
– Да. – Она чопорно поерзала на стуле. – Помню.
По ее реакции было ясно, что о втором убийстве она ничего не слышала. Я решил пока об этом не распространяться. С Шейлой у миссис Бейкер явно были проблемы, и я хотел знать, какие именно. Мне была нужна правда – настоящая, без прикрас. Узнай моя собеседница, что Шейла умерла, ее ответы стали бы слишком корректными.
Я хотел продолжать, но миссис Бейкер жестом остановила меня.
– Могу я задать вам один вопрос?
– Конечно.
– Почему вы спрашиваете меня об этом сейчас? – Она посмотрела на Кэти. – Ведь все случилось так давно.
– Мне нужно знать правду, – твердо ответила Кэти.
– Правду о чем?
– Моя сестра сильно изменилась, пока училась здесь.
Роуз Бейкер прикрыла глаза.
– Тебе не стоит об этом знать, деточка.
– Нет, стоит, – упрямо возразила Кэти. В ее голосе звучало такое напряжение, что в комнате, казалось, задрожали стекла. – Пожалуйста! Нам очень нужно узнать.