Пропасть Искупления
Шрифт:
Что же это за тени, почему Аура сочла необходимым сказать о них?
Стая ингибиторов находилась уже совсем близко. Машины перестраивались, образуя вокруг его корабля два рога, черные клещи с просверками фиолетовых молний. Уже угадывались признаки кубической сингонии, обрезные кромки, ступенчатые кривые.
Ремонтуар проверил боевые системы корабля, учел ущерб, полученный в перестрелке с сочленителями. Применять гипометрическую пушку он пока не хотел, да и сомневался, что успеет изготовиться для второго выстрела, прежде чем до него доберутся недобитые ингибиторы.
Впереди заметно увеличилась планета жонглеров образами и паразитов-людей. Некоторое время он не следил за первой стаей машин, но те по-прежнему находились прямо по курсу, уже заныривали в хрупкую биосферу. Половина мира перед ним была погружена во тьму, другая казалась бусиной из мраморной бирюзы, с крапинами белых облаков и воронками ураганов.
Ремонтуар решился: он выпустит мины-пузыри.
Через долю секунды в корпусе корабля-трезубца открылись люки. Еще через миг из люков в разные стороны вылетело полдюжины желтых снарядов величиной с дыню. Тотчас отверстия исчезли, корпус вновь стал непроницаемым.
Наступила тишина.
Прошла целая секунда, и мины взорвались в четкой хореографической последовательности. При этом не было ослепительных белых вспышек, поскольку устройства не имели ни инициирующего заряда, ни боевой части с антиматерией. В сущности, их и минами-то называли с большой натяжкой. Там, где срабатывала такая штуковина, образовывался двадцатикилометровый пузырь, как будто мгновенно надувался аэростат заграждения. Поверхность такой сферы была покрыта морщинами, как на усохшем плоде, и окрашена в густой пурпур, а еще она имела неприятную склонность спорадически менять радиус и гамму оттенков. Если мины в момент подрыва находились менее чем в двадцати километрах друг от друга, сферы пересекались, создавая космы фиолетовых и пастельно-синих эманаций.
Заключенный внутри мины-пузыря заряд был исключительно сложным, практически необъяснимым, как и устройство гипометрического оружия. Эти технологии были в чем-то схожи, и сходство позволяло предположить, что они созданы одной расой инопланетян или по крайней мере в один период галактической истории. По мнению Ремонтуара, мины-пузыри представляли ранний этап разработки затворниками технологии изменения метрики космоса. Как известно, затворники научились умещать целые звездные системы в малые объемы преобразованного пространства-времени, наделенные к тому же сверхъестественными оборонительными свойствами. При взрыве же мины-пузыря образовывалась нестабильная оболочка диаметром всего двадцать километров. Через несколько секунд пузырь сдувался, таял в нормальном пространстве-времени, исчезал из бытия, разбросав во все стороны экзотические кванты. Там, где только что находилась сфера, в параметрах континуума оставались крошечные следы стрессового воздействия.
При помощи технологии, полученной от Ауры, невозможно было создать сферу большего диаметра или хотя бы существующую на секунду дольше.
Выпущенные Ремонтуаром пузыри уже схлопывались, пропадали в случайной последовательности.
Он оценил нанесенный противнику урон. Там, где возникли сферы, угодившие в них ингибиторы прекратили существовать. В строю кубических машин появились круглые, математически правильные полости. Там мелькали кривые молнии, их бешеная пляска говорила о боли и ярости, охвативших неприятельскую армию.
«Кто сказал, что нельзя бить лежачего?» – подумал Ремонтуар и мысленно приказал кораблю выпустить оставшиеся мины веером в сторону окружающих его машин.
Однако на этот раз ничего не случилось. На его разум обрушился град сообщений об ошибке: механизм выброса мин, поврежденный в ходе недавнего обстрела, не сработал. Ремонтуару еще повезло, что корабль сумел отправить часть мин.
Ремонтуар впервые позволил себе пережить несколько мгновений ужаса – настоящего, замораживающего в жилах кровь. Запас средств защиты существенно сократился. У корабля не было брони: хоть Аура и предоставила сведения об этой инопланетной технологии, как и о технологии подавления инерции, вблизи укрепленного корпуса гипометрическое оружие работало нестабильно. Броня досталась от личинок; гм-оружие и мины-пузыри – от другой культуры. Увы, совместимость оставляла желать лучшего. Ремонтуар поступился штатными средствами защиты, чтобы вооружиться гипометрической пушкой, но пустить ее в дело до сих пор не решился.
Корабль вздрогнул, выпустив обычные торпеды. Ядерные взрывы испятнали небо. Через имплантаты Ремонтуара пронесся электромагнитный вихрь, разум и поле зрения наполнились мерцающими абстрактными образами.
Но ингибиторы упорно гнались за ним. Он выпустил две ракеты класса «Жало», и они унеслись с ускорением в двести g по траекториям перехвата. Безрезультатно: им не удалось даже толком взорваться. Лучевого оружия у Ремонтуара не было, средства противодействия закончились.
Он сохранял полное спокойствие. Если верить опыту, гипометрическая пушка его не спасет, зато даст ингибиторам шанс узнать принцип своего действия. Он также знал, что волкам еще не удалось захватить ни одной исправной гм-пушки, и нельзя допустить, чтобы это случилось.
Ремонтуар подготовил команду на самоликвидацию, проверил цепь из термоядерных мин, ждущих своего часа в отсеках для инопланетного оружия. Отличный получится взрыв, почти такой же яркий, как та вспышка, что последует за ним, – уничтожающая сочленительский двигатель. Хотя вряд ли этот фейерверк вызовет восторг у зрителей.
Он настроил сознание так, чтобы не испытывать ни страха, ни сожаления по поводу своей гибели. Осталась только слабая досада оттого, что он не сможет узнать о дальнейшем развитии событий. Мысли же о скорой гибели доставляли не больше неудобств, чем нарастающий зуд в носу – скорей бы уж прочихаться. Что ж, подумал он, судьба сочленителя дает кое-какие преимущества.
Он уже был готов отдать команду, как вдруг ситуация изменилась. Недобитые волки рванули прочь, понеслись с возрастающей скоростью. Датчики корабля Ремонтуара уловили движение больших масс и выстрелы позади стаи машин. Это взорвались пузыри, но оставленные ими сигнатуры в метрике космоса отличались от следов его торпед. Затем в ход пошли боеголовки с антиматерией и обычные термоядерные, пронеслись ракеты, чертя пространство струями выбросов, и наконец полыхнул мощнейший взрыв, – должно быть, сработал пробойник планетарной коры.
В обычных условиях эта атака вряд ли могла увенчаться успехом, но Ремонтуар ослабил ингибиторов своими торпедами. Детектор массы определил присутствие одного малого корабля, по всем параметрам соответствующего корвету класса «Мурена».
Ремонтуар догадался, что это тот самый корабль, который он пощадил. Сочленители вернулись, а может быть, следовали за ним на расстоянии. Теперь они делали все возможное, чтобы отвлечь от Ремонтуара ингибиторов. Он нисколько не сомневался, что атака корвета – чистое самоубийство: у этих сочленителей нет шансов добраться живыми до своих. Но они решили помочь Ремонтуару, хоть он и отказался передать гипометрическое оружие, и даже вступил с ними в бой. Типично сочленительская логика, отметил он. Стремительная подстройка под обстоятельства, смена тактики в последнюю минуту. Любые меры оправданны, если они несут выгоду Материнскому Гнезду. Сомнение, сожаление, стыд – все это чуждые для сочленителей понятия.