Пропавшая без вести
Шрифт:
– Она не умрет! Я не позволю... В нашем мире свои законы, И у нее есть все шансы.
– Да, ваш мир похож на сны, а в сновидениях возможно многое, - кивнул он, успокаиваясь. Оля все-таки умерла, для его реальности - умерла. Туда ей дороги нет... ну а здесь пускай себе живет, под патронажем Верховной Друидессы ей будет комфортно. Конечно, девчонка не сразу поймет, что с ней приключилось, и будет твердо убеждена, будто повредилась рассудком... хотя так ли уж неправа она окажется, считая себя сумасшедшей? Этот мир - воплощенное безумие! Но он все же
– Зачем ты ее сюда привезла?
– продолжал Радомир, носком ноги коснувшись плеча лежащей на песке Оли. Посмотрел на нее презрительно, свысока - в прямом и переносном смыслах... в свое время... годы, годы назад, он был в нее немного влюблен. Что он нашел в ней, мальчишка?.. такая заурядность, стыдно вспомнить!
– Я приволокла ее, как ты мило выразился, чтобы ты посмотрел на дело рук своих.
– И устыдился?
– он хохотнул, качая головой.
– Не про меня, сама понимаешь.
Катрисса приблизилась к нему почти вплотную. Она была ниже него, и ей приходилось вскидывать голову, чтобы заглянуть ему в глаза.
– Ты ее мог убить сотнями способов, с гарантией, - прошептала амазонка, щуря глаза.
– Ты этого не сделал... ты лишь оглушил ее и бросил в море, причем у нас... ты дал ей шанс. И я знаю, почему.
Ее близость кружила голову. От нее пахло почти так же, как некогда от Катрин, и этот аромат пьянил, туманил рассудок.
– И почему же?
– хрипло спросил Радомир и откашлялся, повторил тверже: - Почему я дал ей шанс... по твоему мнению?
– Она часть твоего романтического прошлого. Ты был с ней близок... и не можешь этого забыть.
– Ерунда!- фыркнул он.
– Эта сентиментальная дребедень точно не про меня.
– А я думаю, про тебя! Ты уязвим сейчас... и я, опять-таки, знаю почему.
– Судя по всему, ты знаешь все, - зло улыбнулся Радомир. Он начинал сожалеть, что поддался импульсу и пришел сюда... Катрисса оказалась слишком проницательной, такой же, как его супруга... вот только Катя, в отличие от Друидессы, была мягче... и любила его. Это все меняло, меняло кардинально.
– Например, как ты узнала, что я здесь?
– Рамонос сказал, - последовал лаконичный ответ.
– Вот уж не поймешь его!
– прорычал Радомир, вновь свирепея.
– Всегда и все делает наперекор...
– Тебе ли его судить?
– улыбнулась женщина.
– Вы ведь одно и то же...
– Я бы поспорил, - не согласился Радомир.
Они стояли так близко друг к другу, опасно близко... он видел каждую родинку на ее щеке, каждую веснушку... и чувствовал исходящий от ее тела томный жар.
Она смотрела на него немного насмешливо, но без отвращения, скорее, с интересом и... желанием. Да, ошибиться было невозможно, эта предводительница феминисток его хотела,
"Интересно, а ей позволительно заниматься любовью?" - вдруг подумалось ему, и Радомира бросило в жар от этой мысли.
Что ж, лучший способ узнать ответ - проверить на практике... и он потянулся к Друидессе, коснулся губами ее влажных губ. И вскоре выяснил, что, вероятно, амазонки могут наслаждаться любовью во всех её сокровенных проявлениях...
Или, может быть, Катрисса решила нарушить заветное табу ради него? Было бы лестно...
* * *
Заходящее солнце ласкало морской берег последними на сегодня лучами, чьи красноватые отблески озолотили влажный песок и растянувшиеся у самой кромки воды обнаженные тела. Вернее, лишь одно из них, женское, было полностью обнаженным... на мужском оставалось несколько несущественных предметов гардероба, хотя и в плачевном состоянии. Была, правда, еще одна представительница слабого пола, но она лежала чуть в стороне и напоминала, скорее, куклу. Трудно было угадать, живой это человек или просто манекен.
– Спасибо...
– пробормотал Радомир наполовину смущенно, наполовину рассеянно. Он не знал, что сказать, и как теперь держать себя с нею, его случайной любовницей. Импульс, толкнувший их в объятия друг к другу, мог привести к самым неожиданным последствиям.
– Чудак, - донеслось до него ироничное.
– Но, раз уж настаиваешь... пожалуйста!
Катрисса оказалась куда более темпераментной любовницей, чем его жена. По-животному страстная, ненасытная, она набросилась на него яростно и алчно, как оголодавшая хищница на случайную добычу... А Радомиру не нравилось чувствовать себя добычей, бездушным средством удовлетворения чисто физического желания. Никаких эмоций, простая физиология. Странно было сознавать, что ЭТОЙ вариации Катрин он, Радомир, как человек совершенно безразличен...
Он не мог для себя решить, понравилось ли ему действо в целом, если отбросить мысли о чувствах и прочих пустяках. Пожалуй, нет... хотя удовольствие он получил, отрицать глупо. Однако Катрисса слишком уж доминировала, ей недоставало разве что плетки в руках, чтобы превратить любовную игру в нечто из разряда садо-мазо, эдакие 50 оттенков серого, с тем лишь исключением, что в подчиненной роли был бы он, Радомир... а он терпеть не мог подчиняться ни в жизни, ни (за редким исключением) в постели.
И теперь он чувствовал себя едва ли не изнасилованным... и жутко утомленным. Конечно, порою такие амурные приключения даже неплохи, но делать подобную тигрицу постоянной пассией Радомир не стал бы.
Хотя ни о каком постоянстве и повторении речь вроде бы не шла... у мужчины даже создалось неприятное впечатление, что Катрисса несколько разочарована в нем, как в любовнике... будто она ждала чего-то иного... большей страстности? Нежности?
Эта мысль болезненно задела самолюбие, и Радомир поспешил отогнать ее, переключить внимание на что-то другое.