Пропавшая без вести

Вахненко Елена Владимировна

– Мне тоже, - не вполне искренне отозвался Дима, широко зевая и даже не трудясь прикрыть рот ладонью.
– Но Оля - не наша забота... пусть ее родичи переживают. Мы-то что?

Рома с отвращением покосился на приятеля:

– Если все так будут рассуждать...

– А ты типа мир спасать решил? Ну-ну...

Мирославский отвел взгляд:

– Ну, мир нет... но, блин, Ольку

мне жаль...

Он замолчал на полуслове, не став уточнять, что ему жаль не столько ее саму, сколько их несостоявшегося счастья... пускай даже недолговременного.

– Да, девчонку чисто по-человечески жаль, - согласился Дима, тоже туша свой окурок.
– Но послушай, ты-то как поможешь? Ее родители наверняка связались с полицией... пусть ищут.

– Ну, тогда мне надо поговорить с полицейскими и рассказать все, что я знаю!
– запальчиво воскликнул парень.

Колпаков ехидно посмотрел на него и саркастично заметил:

– Ага, представляю твой разговор с полицаями... особенно ту часть, где ты описываешь этого, как его, Радомира... весьма правдоподобно будет звучать!

Рома вздохнул и какое-то время молчал. Потом заговорил снова, с прежним напором:

– Хорошо, тогда я еще раз схожу к самому Радомиру. Человек, который может так запросто справиться с бандой отморозков, может помочь и в другом.

– Отговаривать тебя бесполезно? Я угадал?

– Пытался уж... я все решил.

– Ладненько, только вот не ворчи потом... я предупредил.

Дневники

Я люблю вспоминать. Люблю раскладывать события прошлого по полочкам, перетасовывать, согласовывать между собой... приводить мысли в порядок.

Вот сейчас я вспоминал, как нашел ее, бездыханную... она лежала на диване, и в первую минуту мне хотелось верить, будто она просто спит... ее лицо, такое спокойное, такое умиротворенное, казалось одухотворенным, оно разгладилось и даже помолодело. Никогда не скажешь, что этой красивой женщине за сорок... вечный сон стер с него следы возраста и усталости.

Я понимал, что она умерла, понял в первый же миг, когда увидел ее. В конце концов, на это моих способностей хватило... жаль только, их недостало спасти ее, уберечь от беды. Я проиграл.

А впрочем... проиграл ли? Еще посмотрим...

Успокоив себя таким образом, я отогнал сомнения на безвестное "потом" и шагнул к дивану, на котором лежала она, моя Катя. Я двигался, словно сомнамбула, в полубеспамятстве, плохо сознавая, что делаю.

Я смотрел на нее сверху вниз и так сильно сводил брови, что заныла переносица.

– Что ты сотворила, крошка...
– пробормотал я,

опускаясь на колени, и не утерпев, погладил ее по нежной щеке... еще теплой.
– Что ты сотворила...

Она не ответила мне, конечно... ответил другой голос, холодно и отрывисто прозвучавший за моей спиной:

– Она сделала то, что должна была. Вернее, помогла сделать мне.

Я вскочил на ноги и рывком обернулся. В дверях стоял он, Кьяно. Как и всегда, насмешливый и самоуверенный, лощеный до отвращения... как же я его ненавидел в тот миг. Да и не только в тот...

Помню, как бешено стучало мое сердце - вовсе не от страха, конечно. От бешенства и злости. О, я был готов убить этого мерзавца сотнями способов... будь он просто человеком. Но, подобно мне, Кьяно обладал определенными способностями... поэтому общаться с ним приходилось крайне осторожно. В конце концов, моя жизнь стоила очень дорого... цена ее - судьба Кати. Я не мог позволить себе умереть, пока не спасу ее... идея соединиться с любимой женой на небесах меня мало прельщала. Моя дорога явно лежит в ад, тогда как душа Катрин обретается в раю... и наши пути за чертою жизни вряд ли пересекутся.

– Повтори, что сказал, - потребовал я.

– Зачем повторять?
– усмехнулся Кьяно, щуря и без того узковатые глаза.
– Ты и сам понимаешь... я сделал, как говорил. Миа снова со мной.

Перед глазами все закружилось, потемнело... в голове словно щелкнуло, - к счастью, у меня крепкие сосуды, иначе не миновать инсульта.

– Ей, твоей Миа, недолго жить...
– прохрипел я, мечтая убить его, уничтожить... растоптать.
– Недолго! Я позабочусь об этом.

Кьяно не слишком испугался моей угрозы, а зря.

– Я позабочусь об обратном, - пожал он плечами совершенно беспечно, наверняка донельзя довольный собой.
– Миа будет жить. Жизнь твой госпожи на жизнь моей сестры. По-моему, честно.

На моих скулах заиграли желваки. Я шагнул к нему, сдерживаясь из последних сил...

– Ты пожалеешь об этом, мальчишка, - почти выплюнул я, ибо он и был мальчишкой, сравнительно со мной.
– Я найду способ отомстить... и в первую очередь - твоей полоумной сестре.

Его глаза сверкнули зеленым, я тоже сумел задеть его за живое. Никогда не мог понять этой нежной привязанности к сестре... да, он заменил ей отца, родители давно умерли... но все равно, странно как-то.

– Не испытывай меня, - прошипел Кьяно, приближаясь ко мне. Ноздри его крупного носа трепетали.
– Я могу потерять терпение...

Признаться, я этого хотел. Хотел получить повод ударить - и ударить в тот миг, когда он зол, а значит, плохо контролирует собственные инстинкты, в том числе и инстинкт самосохранения.