Пропавшая экспедиция
Шрифт:
– Но как же быть со слухами, что именно сэр Перси вызволил вас из лап этого кровавого садиста Ас-Саффаха?
– Как быть со слухами, это вы уж сами решайте, - ответствовала Сара Болл с холодной улыбкой.
– Что же до моего похищения...
– она стоически вздохнула, с видимой неохотой уступая настырности корреспондента.
– Да, вы правы, меня похитили. Только я не скажу вам, кто, поскольку не видела лиц. А освободил меня сэр Томас Лоуренс, причем, так быстро, что бандиты даже не успели огласить своих требований. Сэр Томас бросился мне на выручку, как только узнал, что я в беде. Он и Его Величество король Фейсал, в то время - эмир, вот двое моих спасителей. Кстати, сэр Томас как-то рассказывал мне, будто его, действительно, пару раз принимали за полковника Офсета. Неудивительно, они немножко похожи, у обоих - орлиные носы, острые скулы и линия губ, выдающая непреклонную решимость. Это, конечно, если мне память не изменяет, повторяю вам, что помню внешность сэра Перси весьма смутно, слишком много воды утекло...
Язык не поворачивается заподозрить в неискренности столь обворожительную женщину и столь авторитетного
Опять же, поскольку новая турецкая власть, заигрывая с кайзером, без оглядки пела под немецкую дудку, над всеми трудившимися в Ираке британцами автоматически собрались грозовые тучи. Самое малое, что им грозило - схлопотать обвинение в шпионаже, а за подобные грехи турки без разговоров секли головы, не слишком-то заморачиваясь сбором доказательств. Кто бы сомневался, что британцам будет несладко! Как и в том, что в охоте на них примут деятельное участие агенты немецкой разведки, действовавшие рука об руку с янычарами Джемаль-паши. При этом, нет никаких оснований утверждать, будто кому-то из высокопоставленных генералов Die Reichsheer на самом деле приспичило узнать, что искала у холма Бирс-Нимруд Сара Болл. Да, такая версия событий одно время будоражила умы читателей после войны. Однако, убедительных доказательств в ее пользу нет, да и мисс Болл, как указывалось выше, называла эти слухи чьей-то глупой выдумкой...
***
Не представляется возможным установить, где носило полковника Офсета во время Первой мировой войны, разразившейся в августе 1914 года. Но известно, что, когда в Европе запахло большим конфликтом, сэр Перси сделал несколько громких заявлений для прессы. В частности, обвинил в разжигании грандиозной бойни международных банкиров, этих гнусных навозных жуков, по его выражению, намеревающихся погреть свои загребущие жадные руки на солдатской крови и слезах сирот.
Черт возьми, леди и джентльмены, неужели вы не видите, что вот-вот станете, по милости этих беспринципных ублюдков, кем-то вроде римских гладиаторов, которых они намерены вытолкнуть на арену мирового Колизея?
– писал полковник в статье, которую не побоялась опубликовать скандальная "The Daily Mirror", единственной осмелившаяся предоставить трибуну для критики воинственных приготовлений правительства. Но, в лихорадочной спешке, с которой мир катился к эпическому побоищу, голос сэра Перси остался гласом вопиющего в пустыне. А вскоре и вовсе потонул в грохоте артиллерийских канонад, когда сербский радикал Гаврило Принцип застрелил австрийского эрцгерцога и его жену, ну и, пошло-поехало.
Конечно, как только началась война, полковнику, как британскому строевому офицеру, следовало, отставив разговоры, вернуться на родину для зачисления на воинскую службу. Что бы там ни говорили о причинах войны, именно к этому обязывал долг. Однако, как уже известно читателям, обратный путь был ему заказан. Стоило полковнику ступить на родную землю, и его бы тотчас задержали судебные приставы, с тем, чтобы препроводить в ближайшую тюрьму. Пока сэра Перси мотало по свету в поисках не дававшей ему покоя Колыбели Всего, долги, понаделанные им, не давали покоя кредиторам, жаждавшим сатисфакции никак не меньше, чем сам полковник жаждал проникнуть в Белую пирамиду. Более того, его долги, по понятным причинам, росли, вследствие исправного начисления процентов, процентов на проценты, а также, пени, подсчитанной банковскими клерками самым скрупулезным образом. Так что нечего было даже думать о возвращении, на берегах Темзы сэра Перси ждала бездонная долговая яма. Кроме заточения, полковник мог смело рассчитывать на насмешки бывших коллег по научному сообществу. Британская пресса достаточно подробно освещала перипетии, выпавшие на долю второй экспедиции Офсета, названной им "Операцией Троянский конь". Недоброжелатели не скупились на комментарии, ставшие неприкрыто язвительными после того, как месье Поль, выступая Гавре, имел неосторожность заикнуться о постройках атлантов на берегах притоков Амазонки. Особенно им перепало за царя Атлантиды Хроника, чьи монеты, якобы, достались Шпильману от прославленного деда. Тут уж недруги наизгалялись всласть. Пожалуй, следует отметить, тон злопыхателям задавал все тот же желчный профессор Лиддел Чванс, старинный противник сэра Перси. Похоже, для Чванса издевки по адресу полковника стали чем-то вроде хобби, он предавался им, как только выпадала свободная минутка, а таковых у него, в перерывах между чтением занудных лекций, набиралось предостаточно. Порой профессор вообще совмещал приятное с полезным, и тогда уничижительная критика звучала прямо с аудиторской кафедры, обрушиваясь на студентов ядовитыми потоками.
– Прежде я полагал обоих молодчиков авантюристами от лженауки!
– в возбуждении переминаясь с ноги на ногу, гвоздил с трибуны Чванс.
– Но теперь, в свете новых обстоятельств, решительно беру свои слова назад. Слышите, я снимаю все свои прежние обвинения в неуемном хвастовстве, дилетантизме, волюнтаризме и просто человеческой непорядочности! Нет, я был поистине несправедлив к обоим убогим! Они просто впали в маразм, и нуждаются в неотложной помощи квалифицированных психиатров! Ладно бы, если б они отправились в Перуанские Анды! Да, высоко в горах попадаются каменные постройки, и некоторые из них действительно можно датировать эпохой позднего Неолита. Но переться в Амазонию и искать там пирамиду, сложенную из тысяч каменных блоков, когда там практически напрочь отсутствует камень! Уму непостижимо!!
– при этих словах Чванс, бывало, даже хлопал себя ладошкой по лбу вследствие переполнявшего его негодования.
– Чушь, чушь и чушь!! Безумцы, чистые безумцы! Операция Троянский конь, говорите вы?! О, сколь показательно само имя этого дурацкого мероприятия, родившееся в нездоровых мозгах обоих кретинов! Сами они кони после этого, вот что я вам напоследок скажу! Шуты гороховые!!
Художники-карикатуристы, к слову, тоже не сидели, сложа руки. Особенной популярностью у публики определенного сорта пользовался шарж, где, без особого труда узнаваемые Офсет со Шпильманом, сидели верхом на убогой кляче, с головы до ног покрытой чем-то вроде лишая. Ниже обыкновенно изображалась географическая карта, тут полковнику аукалось его прошлое выдающегося картографа. Задние копыта коня опирались на Малоазийский полуостров, видимо, это был намек на легендарную Трою, раскопанную Шпильманом-старшим в Анатолии. Передние искали опору в болотистой пойме Амазонки, куда провалились почти по колена. Однако вожделенная твердь никак не нащупывалась, и несчастное животное, потеряв равновесие, готовилось ухнуть в океан, отправив обоих незадачливых седоков купаться. Карикатура широко тиражировалась и не раз становилась предметом плагиата. В некоторых вариациях конь изображался с рогатым бычьим черепом и жутковатыми медяками вместо глаз, символизировавшими знаменитые монетки владыки Атлантиды Хроника, которыми так гордился месье Поль. Порой воображение художников сажало первопроходцев на деревянную лошадку, качавшуюся над схематической Атлантикой. На крупе лошадки указывалось размашисто:
ТРОЯНСКИЙ КОНЬ
Или даже:
ТРОЯНСКИЕ КОНИ...
Эта колкость была запущена с легкой руки острослова Чванса...
Стыдно признать, но даже драматический финал экспедиции, а ведь из всех ее участников, уцелел один полковник Офсет, и тот не остудил пыла шутников. Наоборот, их юмор сделался откровенно черным. Одна из газет, чье наименование стыдно упоминать, поместила на первой полосе картинку, на которой гигантский тучный буйвол с крупом, больше всего походящим на пирамиду, наподдавал щуплому человечку в британском пробковом шлеме исполинским изогнутым рогом точно под зад. Как должен был относиться к соотечественникам сэр Перси после этого? К его чести следует добавить, он все равно с гордостью называл себя англичанином, а когда начались боевые действия, поступил так, как велел ему долг. Да, ему не оставили пути назад, к тому же, полковник давно уже был немолод, ему исполнилось пятьдесят. Однако, это отнюдь не помешало сэру Перси в первых числах сентября рокового для цивилизации 1914 года прибыть в Капскую колонию. К тому времени британский парламент уже включил ее, вместе с другими бывшими бурскими автономиями, Наталем, Трансваалем и республикой Оранжевой реки, в новое территориальное образование, названное Южно-Африканским Союзом. Записавшись добровольцем в один из срочно сформированных батальонов, сэр Перси с боями прошел с юга на север практически всю Намибию, от Оранжевой реки до реки Кунене. Преимущество было на стороне англичан, но и немецкие колонисты, и солдаты экспедиционного корпуса генерала Лотара фон Кранке оказывали отчаянное сопротивление, сражаясь за каждую пядь Германской Юго-Западной Африки, которую приучились считать своей, хоть ни германской, ни британской, она, разумеется, никогда не была. Что мог думать об этой войне полковник, он, собственно, никогда не скрывал. Зная его характер, можно предположить, он пытался найти ей хоть какое-то моральное оправдание, и даже нашел его для себя в грудах костей, оставленных в пустыне Калахари некогда многочисленным племенем гереро, согнанным немцами с земель при помощи ружей. Но, чуть позже, когда сэр Перси увидел концентрационные лагеря, построенные британцами в Ботсване для остатков гереро, каким-то чудом избежавших гибели в пустыне, его воинственный пыл окончательно сошел на нет. Еще сквернее сделалось ему, когда он узнал о концентрационных лагерях, возведенных на заре просвещенного ХХ века его соотечественниками для жен, матерей и детей строптивых бурских колонистов.
– Вы уверены, что за колючкой погибли десятки тысяч ни в чем неповинных мирных жителей?!
– спрашивал полковник, держась за виски.
– Их не расстреливали, - уверяли его.
– Они стали жертвами голода и болезней, вызванных антисанитарией. Она в таких местах - обычное дело...
Кто бы сомневался, что мрачные открытия, сделанные сэром Перси в этот период, лишь усугубили отвращение к так называемым "дарам" белой цивилизации, сформировавшееся у него после посещения бассейна Амазонки. Известно, что на рубеже 1914 и 1915 годов полковник дезертировал из армии и, после неудачной попытки поднять восстание уцелевших гереро против колониальной администрации, бежал из Южной Африки...
***
По некоторым сведениям, впрочем, не получившим документального подтверждения, в первых числах января 1915 года полковник неожиданно объявился в Китае, став одним из ближайших советников мятежного генерала Юань Шикая, когда тот сверг последнего императора из Маньчжурской династии, чтобы провозгласить себя Небесным владыкой. Это событие стало неприятнейшим сюрпризом для Британского кабинета, привыкшего распоряжаться в Пекине, как у себя дома. Трудно, конечно, судить, насколько велико было влияние полковника на новоявленного диктатора, и не он ли надоумил Юань Шикая провозгласить курс "За независимый Китай" вскоре после военного переворота.