Пропавшая экспедиция

Зуев Ярослав Викторович

Пока дюжие матросы набрасывали швартовочный конец на кнехт, один из ученых, не дожидаясь, пока катер встанет вплотную к причальной стенке, двигаясь легко будто рысь, взобрался на нос и легко перемахнул на пирс. Незнакомец был невысок и сухопар, военная форма сидела на нем как влитая, а высокие яловые офицерские сапоги были начищены до зеркального блеска. Лицо было конопатым, щедро пересыпанным веснушками, и, при этом, резко очерченным, волевым, с квадратным подбородком и широкими скулами. Из-под кожаной кепки торчали рыжие и жесткие как щетка для обуви волосы. В глазу научного сотрудника сверкал монокль. Как последний штрих к портрету.

– Товарищ Свагс!
– радушно до неискренности бросил

бухгалтер, сверкнув глазами из-под очков.

– Товарищ Триглистер, - Сварс, чисто по-военному, вскинул ладонь правой руки к виску.
– Товарищ Вывих...

– Как поживаете, любезнейший Эрнст Францевич?
– с поклоном откликнулся Гуру, и его покачнуло.

– Лучше, чем враги революции после встречи со мной, - на прибалтийский манер, сильно растягивая гласные, отвечал ученый, стискивая протянутую Вывихом ладонь. Обернулся к Офсетам. Отец и сын стояли молча плечом к плечу, наблюдая за сценой во все глаза.

– Полковник Офсет, - представил сэра Перси Гуру.
– А этот очаровательный парнишка - Генри Офсет-младший. Надеюсь, он станет на нашем судне настоящим юнгой, как герой известного романа Роберта Льюиса Стивенсона...

– О, да, это вполне возможно, - товарищ Сварс сухо кивнул, пожимая руки обоим.
– Если товарищ Педерс не будет возражать...

Похоже, аналогия не слишком впечатлила сэра Перси.

– Ну да, пираты...
– процедил он под нос, став мрачнее тучи.

– Ладно, товарищи, время - деньги, - деловито изрек Сварс, поправляя кожаную портупею, оттянутую справа, где болталась кобура с револьвером.
– Товарищ Шпырев ожидает нас на борту. Пора отправляться...

– А как же таможенные формальности?
– удивился сэр Перси, ступая на трап, переброшенный здоровяками-матросами.

– Забудьте об этой безделице, полковник, - улыбнулся Либкент.
– Никакие бугжуазные фогмальности, пгидуманные специально, чтобы ставить пгепоны на пути объединения пголетариев всех стган, отныне не касаются никого из нас.

– Да неужели?!
– сэр Перси вскинул бровь.

– Вы, конечно, привыкли к настороженности, с какой южноамериканские власти встречают незваных гостей из империалистических стран вроде Британии или США, - поспешил подключиться Вывих.
– Даже столь неординарных и выдающихся, как вы. Но теперь это в прошлом, ручаюсь. Не забывайте, друг мой, с этой поры вы в их глазах - один из представителей свободной России, мира, где трудящиеся вплотную приблизились к осуществлению своей вековой мечты. Наша страна - пример для них, настоящий образец и даже, не побоюсь этого слова, Шамбала. Глядя на нас, они тоже готовятся скинуть ярмо порочной капиталистической эксплуатации. Так что...
– Гуру сосредоточенно погладил бороду.
– Привыкайте к новому статусу, короче говоря...

– Ну, Шакти нам в помощь, - добавил Вывих, ступая на трап.
– Не стоит возиться чемоданами, полковник. Предоставьте поклажу этим молодцам, - он сопроводил предложение кивком в сторону одетых черные бушлаты бугаев.
– Если потребуется, они не то, что чемоданы, а и нас самих доставят по назначению на руках. Эх, жаль, я не баталист, как господин Васнецов, и специализируюсь исключительно на безлюдных вершинах гор. А какая натура, полковник, какая натура! Настоящие Ильи Муромцы! Чудо-богатыри, как на подбор! Рамой клянусь...

Полковнику Офсету оставалось лишь кивнуть, он и без Вывиха подметил, матросы действительно отборные, хоть команду по армреслингу формируй, не прогадаешь.

Вот уж воистину посланники нового мира, - отметил он про себя.

Путники разместились в пакетботе. Как и сказал Вывих, дюжим матросам со "Сверла" не пришлось перетрудиться, вся поклажа путешественников состояла из трех чемоданов и дорожной сумки, товарищ Либкент, похоже, вообще путешествовал налегке. При нем был саквояж вроде портфеля, с которым ездят по вызовам доктора. И это было - все.

Минута, и катер отвалил от причала. Не более десяти, и путешественники поднялись на борт. В бинокль, имевшийся у начальника порта, было видно, как экипаж приветствовал их. Почти что сразу из труб советского корабля повалили клубы дыма, эсминец снялся с якоря и, быстро набирая ход, устремился прочь, вверх по Амазонке. Приличные волны, поднятые им, резво понеслись к берегу, и ухали еще долго после того, как "Яков Сверло" превратился в темное пятнышко у самого горизонта...

***

Вот собственно все, что известно о последней экспедиции полковника Офсета к его Белой пирамиде, организованной в прошлом 1926-м году на средства гуру Западных буддистов Константина Вывиха при деятельном участии советской стороны. Эсминец "Яков Сверло" ушел, чтобы никогда не вернуться в цивилизованные края. Никто больше не видел ни этого уникального во многих отношениях корабля, ни членов его загадочного экипажа, ни участников экспедиции, которая, как без устали твердил сбрендивший царский генерал Артемий Череп-Передозыч, осуществлялась по личному распоряжению всесильного шефа мраксистской тайной полиции Феликса Дрезинского. Сама эта зловещая структура, чуть позже переименованная в Народный комиссариат внутренних дел, со временем далеко переплюнула свою предшественницу, царскую Охранку, и по свирепости, и по неумолимости, с какой наступало возмездие, по разнообразию применявшихся средств и неразборчивости при выборе оных. Наконец, по размаху, с которым действовало ВЧК-ОГПУ-НКВД по всему миру, поскольку у мраксистов все дела считались одновременно и внутренними, и государственной важности, и политическими, и особо секретными, и такими, за которые запросто можно расстрелять кого угодно.

Примерно на третий день после отплытия эскадренного миноносца из Макапы жители поселка Итакоатиара, приютившегося на левом берегу Амазонки примерно в семидесяти километрах от устья Мадейры, правого притока Великой реки, слышали раскаты грома, здорово напоминавшие ожесточенную артиллерийскую пальбу. Однако, когда репортеры обратились за разъяснением к властям штата Амазонас, те будто набрали в рот воды, категорически заявив, что абсолютно ничего не знают об этом случае.

– Все дело в громе, - глубокомысленно жуя кончик канцелярской ручки, предположил один из чиновников.

– В громе?!
– недоумевали журналисты.

– Вот именно, что в громе, сеньоры. Не далее, как неделю назад синоптики предупреждали нас об аномальном грозовом фронте, который накроет большую часть территории штата. Ну вот вам и подходящее объяснение. У страха, как известно, глаза велики...

И это на самом деле все, чего удалось добиться прессе от бразильских бюрократов, которые, по части прозрачности своей деятельности, с успехом потягаются с советскими чинушами, далеко обскакавшими на этом поприще столь ненавистных полковнику Офсету британских менеджеров.

Больше о загадочном корабле долго не поступало ни малейших сведений, он словно канул в небытие. И лишь спустя три или четыре месяца убывшая к Колыбели Всего экспедиция неожиданно прислала весточку о себе. Впрочем, она была невольной, более того, зловещего характера, поскольку не предвещала ничего доброго углубившимся в амазонские дебри исследователям. Это случилось, когда настала осень, а с нею - сезон дождей, льющих в тропиках до весны. Примерно на рубеже октября и ноября 1926-го года жители довольно большой рыбацкой деревушки Нова-Олинда-ду-Норти, что располагается на правом берегу реки Мадейры, выловили из воды красно-белый спасательный круг с надписью крупными печатными буквами: